Социология белорусского протеста
Валентин Стариченок, кандидат исторических наук, эксперт аналитического центра Республиканского общественного объединения «Белая Русь»
«Перевороту предшествует очень опасный и трудоемкий процесс, во время которого нейтрализуются вооруженные силы и другие средства подавления, а политическим силам навязывается временная пассивность».
Эдвард Люттвак, «Государственный переворот»
Прокатившаяся по миру в XXI столетии волна цветных революций с необычайной точностью очертила границы, которые пролегают между гражданским обществом и государством. К концу 2018 г. оказалось, что от бунта против системы не застрахована даже такая благополучная и процветающая страна Запада, как Франция. И там рациональной и упорядоченной работе государственной машины был брошен вызов снизу. От этого внимание к протестной тематике только усиливается. И кажется, что все давно уже написано, а каждая последующая революция — лишь повторение спектакля, разыгранного другими актерами по тем же нотам. Существует масса работ, в которых разобраны причины революций, их ход, достигнутые результаты и последствия. Однако большинство текстов пишется по факту, вслед за свершившимися событиями. А ведь важно знать степень готовности населения выйти на улицы не после случившегося, а до того, как протест окажется успешным. Для этого сначала надо разобраться в структуре протеста.
Структура протеста
Структура протеста двояка. С одной стороны, она определяется отношением к протесту в обществе, с другой стороны, — качеством протестующих. Отношение к протесту делит общество на три категории:
- поддержавшие протест;
- безразличные к протесту;
- осудившие протест.
Соотношением между этими категориями определяется потенциал протеста. Разумеется, ключевую роль в нем играют его сторонники, и об этом написано достаточно много. Однако поразительно часто из поля зрения выпадают безразличные, для которых характерны безучастность, пассивность, нерасторопность, нерешительность и т.д. Как правило, их большинство. А ведь от них многое зависит. Останутся ли они безразличными? Перейдут ли в лагерь протеста? Захотят ли воспрепятствовать протесту? Продолжая бездействовать, большинство никак не способствует тому, что протест затухнет. Напротив, своим молчанием оно дает бунту санкцию на продолжение, становясь тем самым, по меткому выражению Ханны Арендт, «тайным союзником меньшинства». Другое дело, что союзничество с бунтующим меньшинством проявляется в безмолвии, безучастности и отстраненности.
С общественным молчанием тесно связано такое явление, как «спираль молчания», исследованное немецким социологом Элизабет Ноэль-Нойман. Она указала на то, что те, кто громко и уверенно выражает собственную точку зрения, создают ощущение, что их взгляды разделяются многими, если не большинством. В такой ситуации их оппоненты чувствуют себя в изоляции и предпочитают отмолчаться. В результате их мнение остается неуслышанным. К первым же примыкают попутчики, которые делают это не потому, что разделяют их взгляды, а из-за нежелания попасть в «кольцо отчуждения». В результате общественное мнение меняется не в силу политических событий, а из-за представлений одних (как правило, ошибочных) о том, что думают другие. Таким образом, если безразличных окунуть в шум протеста, то в лучшем случае они станут воспринимать непрерывно повторяющиеся лозунги перемен как должное, в худшем — начнут дружно поддакивать тем, кто кричит громче всех.
Качество протестующих определяется их ролью в протесте. Условно их можно поделить на две части:
- Ядро протеста.
- Периферия протеста.
Периферия протеста представлена массой, которая поддерживает протест, различаясь внутри себя по степени активности / пассивности своих представителей. Ядро протеста состоит из лидеров, выполняющих четыре основных функции:
- Организация протеста.
- Информационно-аналитическое сопровождение протеста.
- Купирование антипротестных настроений.
- Добавление к протесту новых «бойцов».
Лидеры протеста учитывают подвижность гражданского общества, которое в определенный момент способно резко активизироваться. Они широко используют возможности интернета, децентрируя источники воздействия на общественное мнение и размножая точки доступа к информации. В результате одинаковое содержание растекается по сети в безгранично разнообразных формах — через новостные, информационно-аналитические и развлекательные сайты, блоги, социальные сети, видеоролики, комментарии и т.д. Охват аудитории по отдельности этими источниками может быть и невелик. Однако взятые в своей совокупности они производят контент, который доминирует в медийном пространстве.
За ядром протеста стоят «невидимые» источники, будь то внешние силы или влиятельные группировки внутри данной страны. Установить их степень влияния и проконтролировать каналы связи с ядром сложно, так как они не выпячивают себя, а делегируют основную часть работы «видимому» ядру.
Исключительные обстоятельства
Согласно исследованиям информационно-аналитического центра при Администрации Президента Республики Беларусь (ИАЦ), до 2% опрошенных в 2017–2018 гг. белорусов допускали «участие в голодовках, вооруженных выступлениях, забастовках и демонстрациях протеста». На этом можно было бы остановиться и констатировать, что доля протеста находится в пределах статистической погрешности. Но существуют обстоятельства, не позволяющие этого сделать.
Поддержка протеста увеличивается в разы, если иначе сформулировать вопрос. К примеру, в декабре 2017 г. Белорусская аналитическая мастерская (БАМ) провела исследование «Гражданское общество в Беларуси: доверие и участие населения, особенности взаимодействия с государством». Было установлено, что 15,5% белорусов считают эффективным участие в разработке и принятии важных для общества решений посредством разрешенных мирных акций протеста (пикеты, демонстрации и митинги). 9,3% выразили готовность в таких акциях участвовать. На мнение граждан повлияло указание на то, что протестная акция будет носить мирный характер и разрешена властями.
Социологи ИАЦ также не ограничиваются «вопросом в лоб». Ежегодно они уточняют у респондентов, готовы ли они к демонстрациям протеста в «исключительных обстоятельствах». Такую готовность в среднем за 2015 г. выразило 9% опрошенных белорусов, за 2016 г. — 11%. Пиковый показатель пришелся на первый квартал 2016 г. и составил 14% (см. диаграмму 1).
Диаграмма 1. Доля населения, допускающего участие в акциях протеста, включая исключительные обстоятельства (2016 г.)
Источник: Информационно-аналитический центр при Администрации Президента Республики Беларусь
Так ли уж велика разница между простой готовностью к протесту и готовностью протестовать в исключительных обстоятельствах? Разве люди, которые протестуют или поддерживают протест, не считают, что делают это в силу обстоятельств, какие считают исключительными? Если так, то уровень протестного потенциала корректно оценивать по тому, как общественность относится к протесту в исключительных обстоятельствах.
В 2015–2017 гг. исключительным для белорусов «обстоятельством» был мировой экономический кризис, повлекший за собой падение белорусской экономики. ВВП республики в стоимостном выражении за два года упал на 20 млрд долл. (в текущих ценах): с 78,8 млрд в 2014 г. до 47,7 в 2016 г. Валовой национальный доход на душу населения за это время сократился с 7600 до 5620 долл., номинальная начисленная среднемесячная зарплата работников понизилась с 589,9 до 361,4 долл.
Ухудшились и другие социально-экономические показатели. Например, уровень зарегистрированной безработицы за год (в процентах к численности рабочей силы) вырос вдвое — с 0,5 (24 192 человека) до 1% (43 332 человека), а численность зарегистрированных безработных на одну заявленную вакансию увеличилась с 0,7 в 2014 до 1,5 единиц в 2015 г.
О тогдашнем падении уровня жизни населения можно судить и по более понятному для обычного человека показателю — туризму. Если в 2014 г. численность организованных туристов, выехавших из Беларуси за рубеж, составляла 740,5 тыс., то в 2016 г. она сократилась до 495,7 тыс., в то время как число туристов, выезжающих в страны СНГ, увеличилось с 79,9 до 117,8 тыс. человек, количество выехавших за пределы Содружества уменьшилось с 660,6 до 377,9 тысяч. Говоря проще, многие белорусы вынуждены были переключиться на более дешевый туризм либо отложить отдых до лучших времен.
Многие белорусы, опрошенные в первом квартале 2017 г., говорили, что в течение предшествующих опросу трех месяцев наблюдали на предприятиях и в организациях такие явления, как уменьшение зарплаты (37%) либо задержка ее выплаты (14%), введение режима неполного рабочего времени (20%) и вынужденных отпусков за свой счет (16%), массовые увольнения или сокращения работников (13%). Неудивительно, что в начале 2016 и 2017 гг. соответственно 71% и 64% респондентов полагали, что социально-экономическая ситуация в стране постепенно ухудшается.
Отсрочка протеста
Исполнительная власть сумела приглушить протестные настроения, всплеск которых пришелся на первый квартал 2016 г. Внимание общественности от протеста на некоторое время увели государственные СМИ, которым удалось выстроить «сверхпозитивную» повестку. Республика позиционировалась как островок мира и стабильности в тревожном регионе, а экономические сложности подавались как временные и преодолимые. В медийном пространстве интенсивно рассказывали о приостановке Брюсселем санкций в феврале 2016 г. и ожидаемом притоке инвестиций из Европы. Такая повестка достигла краткосрочного эффекта. Но в условиях продолжающегося экономического кризиса она оказалась не в состоянии купировать протест. Его кульминацией стали выступления, прокатившиеся по республике в феврале–марте 2017 г. В результате протестные настроения усилились: уровень поддержки митингов и демонстраций протеста (с оговоркой про исключительные обстоятельства) вырос с 11% в конце 2016 г. до 19% в начале 2017 г. (см. диаграмму 2).
Диаграмма 2. Доля населения, допускающего участие в акциях протеста, включая исключительные обстоятельства (2017–2018 гг.)
Источник: Информационно-аналитический центр при Администрации Президента Республики Беларусь
В 2017 г. общественность стала более скептически оценивать возможность стабилизировать экономическую ситуацию посредством помощи Евросоюза. Весной 2016 и 2017 гг. 42% и 39% опрошенных белорусов сказали, что знают про финансовую поддержку, которую оказывает республике ЕС. Если в 2016 г. большинство знавших об этом (56%) считали ее эффективной, то через год такой позиции придерживалось уже меньшинство (47%). Доля же тех, кто назвал экономическую помощь ЕС неэффективной, за год увеличилась с 32 до 49%. Конфигурация общественного мнения по этому вопросу осталось практически такой же и в 2018 г. (см. диаграмму 3).
Диаграмма 3. Мнение граждан Беларуси об эффективности финансовой поддержки, которую оказывает Евросоюз республике (2016–2018 гг.)
Источник: euneighbours
В 2018 г. произошло другое изменение: на 12% белорусов больше в сравнении с прошлым годом выразили негативное отношение к ЕС. «Антирейтинг» Евросоюза в 2017 г. составлял всего лишь 6 пунктов, в 2018 г. он вырос до 18.
Таким образом, под протестным потенциалом понимается не количество людей, которые выйдут на улицы, а те, кто поддержит протест, если таковой произойдет. Белорусский протестный потенциал определяется сочетанием нескольких факторов: состоянием экономики, оценкой белорусами положения дел в республике и их ожиданиями, повесткой СМИ, способной корректировать общественное мнение и сдвигать протестные настроения.
В зависимости от указанных факторов поддержка протеста постоянно сдвигалась в ту или иную сторону. В 2016 г. она варьировалась в пределах от 7 до 14%, в 2017 г. — от 9 до 19%. В среднем же потенциал протеста в эти годы составил соответственно 11 и 13%. Поэтому целесообразно выявить критерии, которые дополнительно укажут на протестный потенциал и позволят очертить границы протеста. Ниже мы расскажем про рейтинг белорусской оппозиции и оценку населением демократичности правления в республике.
Рейтинг оппозиции
Белорусская оппозиция — собирательный термин, характеризующий различные партии, движения и группы, ряд представителей которых считает режим Александра Лукашенко нелегитимным и ратует за скорейшую смену власти в республике. Руководством к действию для них являются украинские майданы 2004 и 2013–2014 гг., результаты которых оцениваются исключительно с положительной стороны. Очевидно, что та доля населения, которая доверяет оппозиции, будет в высшей степени подвержена протестным настроениям. Рейтинг оппозиции и будет критерием, по которому легко установить протестный потенциал.
Во время президентских выборов 2015 г. в Беларуси доверие населения к оппозиционным партиям составляло 9%. В конце следующего года этот показатель практически не изменился и вырос лишь на один пункт (см. таблицу 1). В первом квартале 2018 г. он вернулся к уровню 2015 г., составив 9%.
Источник: Информационно-аналитический центр при Администрации Президента Республики Беларусь
Вопрос заключается в том, за счет чего возможно повысить рейтинг оппозиции. Если это не получается сделать на своем поле, то почему бы не поиграть на чужом, сыграв на падении доверия населения к власти. За год доверие белорусов к организациям, сотрудничающим с властью, упало на десять пунктов. Сплюсовав 37% граждан Беларуси, выразивших им недоверие, и 16% затруднившихся ответить, мы получим большинство (53%), которое не сказало, что доверяет власти (см. таблицу 1).
То же самое касается и аффилированных с властью структур: Федерации профсоюзов (падение доверия с 2015 по 2016 г. на 5%), Республиканской общественной организации (РОО) «Белая Русь» (падение на 5,5%), Белорусского республиканского союза молодежи (падение на 6,5%). Если взглянуть на РОО «Белая Русь», то в 2016 г. она находилась на третьем месте снизу по степени доверия населения к ней и располагалась после оппозиционных партий и профсоюзов, не входящих в ФПБ (см. диаграмму 4).
Диаграмма 4. Доверие граждан Беларуси к институтам страны (2016 г.)
Источник: Информационно-аналитический центр при Администрации Президента Республики Беларусь
Вероятно, конфигурация общественного мнения по вопросу доверия к провластным силам осталась прежней и в 2018 г., если не ухудшилась. Так или иначе, но в сборнике ИАЦ с опросами за 2017–2018 гг. соответствующая информация не представлена.
Не очень высокий уровень доверия к провластным силам зафиксировала в декабре 2017 г. Белорусская аналитическая мастерская (БАМ). Более половины респондентов не доверяли местным органам власти (57%), министерствам (51,8%) и Национальному собранию (50,9%) (см. диаграмму 5).
Диаграмма 5. Доверие граждан Беларуси к институтам страны (декабрь 2017 г.)
Источник: SYMPA
Однако в опросе БАМ почему-то не спросили про доверие к оппозиционным структурам. Судя по приведенной диаграмме, сегмент оппозиции располагается в секторе ОГО (организации гражданского общества). Они оказались на последнем месте по степени доверия к ним (24,6%). На предпоследнем же месте оказались так называемые ГОНГО (организованные государством негосударственные организации), которым выразили доверие 29,2% белорусов. При этом значительное количество респондентов затруднилось выразить свое отношение к ГОНГО и ОГО (соответственно 20,3% и 27,8%).
Повышение доверия к провластным силам требует использования формата безбарьерной и диалоговой работы с населением, которая должна осуществляться системно. На сегодняшний день исполнительная власть готова к диалогу и достаточно эффективно его осуществляет. Однако делает она это сверху, посредством прямого разговора президента с народом и представляющими его СМИ. Символичным в этом смысле стал «Большой разговор с президентом» в 2017 г. Во внешней политике Лукашенко концентрирует внимание на российском направлении, постоянно разговаривая с российской четвертой властью и обсуждая наиболее острые и злободневные проблемы, которые стоят перед Союзным государством. Традицией стали встречи президента с журналистами российских региональных СМИ. В декабре 2018 г. Лукашенко не ограничился региональными СМИ и встретился с представителями медийного сообщества РФ в целом. Параллельно ведется диалог с Западом, который осуществляет белорусский МИД. Знаковыми событиями в этом направлении стали инициативы «Минского диалога».
Проблема проявляется тогда, когда диалог с населением ведется «внизу». Даже вскользь брошенный взгляд на отчетно-протокольные мероприятия, связанные с идеологической деятельностью в государственных учреждениях, свидетельствует об их исключительно формальном характере и элементарной неспособности работать с гражданским обществом в реалиях современного мира. В такой ситуации аффилированные с властью структуры продолжают работать по-старинке, предпочитая оставаться в тени президента и не спеша брать инициативу на себя. Модели взаимодействия, например с молодёжью, которые активно используются западными НГО, ими игнорируются, скорее всего, по причине банальной ограниченности финансовых ресурсов на реализацию подобных мероприятий.
Диалог снизу остается прерогативой негосударственных организаций, многие из которых выражают оппозиционные взгляды. В такой ситуации существует риск подмены диалога перманентной критикой власти, которая будет постоянно исходить снизу и расшатывать доверие к власти в обществе. Если так, то формат диалога выгоден оппозиции. Он позволяет ей повышать собственный политический вес за счет заигрывания с исполнительной властью. При этом суть дискурса оппозиции остается прежней. К примеру, настаивая на переоценке подходов к Западу, оппозиция продолжает рассуждать о восточной угрозе и вынужденности белорусско-российского тандема, якобы продиктованного временной политической и экономической конъюнктурой, которая в определенный момент может и поменяться. Иными словами, пока власть выстраивает привлекательный образ Европы, оппозиция лепит из России образ врага и настраивает граждан Синеокой против стратегического союзника Беларуси, формируя заодно и протестные настроения в обществе.
Индекс не демократии
Неудовлетворенность развитием демократии в стране является фактором, который может подтолкнуть людей к протесту. Очевидно, чем категоричнее оценка положения дел в этой области, тем больше она будет коррелировать с потенциалом протеста. Граждане Беларуси не выражают значительного оптимизма относительно белорусской демократии. Согласно опросу, проведенному в 2011 г. в рамках проекта «Всемирный обзор ценностей», лишь треть населения оценила демократичность управления страной шестью баллами и выше (по десятибалльной шкале), а 10,2 % сказали, что страна управляется «совсем недемократично» (см. таблицу 2).
Источник: World values survey
Аналогичные результаты содержат опросы «Восточное соседство ЕС», которые проводятся ежегодно с 2016 г. Совершенно не удовлетворены демократией в республике были 12% граждан Беларуси в 2016 г. и 16% в 2017 г. За год существенно выросла доля тех, кто «не очень удовлетворен» демократией в стране, — с 30% в 2016 г. до 39% в 2017 г. В результате градус неудовлетворенности в 2017 г. составил 55% (см. диаграмму 6).
Диаграмма 6. Степень удовлетворенности белорусов тем, как работает демократия в Беларуси (2016–2017 гг.)
Источник: euneighbours
Однако в 2018 г. он снизился до 47%. Почти в два раза за год (с 16% до 9%) сократилось количество тех, кто совершенно не удовлетворен тем, как работает демократия в республике (см. диаграмму 7). Сдвиг общественного мнения определялся относительной стабилизацией положения дел в стране и спадом протестной активности (см. диаграмму 2), которая в 2018 г. приобрела совсем уже маргинальный характер.
Диаграмма 7. Степень удовлетворенности белорусов тем, как работает демократия в Беларуси (2018 г.)
Источник: euneighbours
Теперь посмотрим на то, что конкретно не нравилось белорусам, и чего, по их мнению, не хватало для того, чтобы Беларусь стала демократичнее. 12% опрошенных в 2017 г. и 7% в 2018 г. сказали, что в республике однозначно отсутствует независимость судебной системы, 13 и 7% — главенство закона, 16 и 6% — уважение к правам человека, 18 и 10% — свобода СМИ, 21 и 12% — свобода слова, 21 и 12% — честные и справедливые выборы (см. таблицу 3). Таким образом, и по этим параметрам белорусы в 2018 г. посчитали страну намного более демократичной, чем в 2017 г.
Источник: euneighbours
Колебания части респондентов в отношении демократии обусловлены не столько реальным положением дел в этой сфере, сколько степенью их удовлетворенности развитием республики, прежде всего экономическим. Иными словами, чем меньше население выражает удовлетворенность своим материальным положением, тем меньше им нравится белорусская демократия. И наоборот. Не стоит исключать и того, что части респондентов, давших негативные оценки, может нравиться «нехватка демократии». Если исходить из того, что эта часть немногочисленна, то протест «во имя демократии» могли одобрить до 21% граждан Беларуси в 2017 г. и до 12% в 2018 г.
Негативная оценка демократичности Беларуси исходит не только от радикальной оппозиции, но и из более умеренных кругов, представленных в основном либеральным лагерем. Часть из них может быть безразличной к протесту. Однако в случае развития протеста или его успеха она легко станет источником пополнения периферии протеста. В следующем тексте мы поговорим о сторонниках скорейших рыночных реформ, интеграционных установках белорусов, а также о молодежи, которая больше подвержена протесту, чем старшие возрастные группы.
СОНАР-2050. 19.02.2019
