Их будет 30: вступлению Северной Македонии в НАТО вряд ли может что-то помешать
Александр Дунаев, к.и.н., внештатный сотрудник Центра проблем безопасности и развития, эксперт РСМД
Эпопея с изменением названия Македонии завершена. Первый шаг на этом пути был сделан в июне 2018 г., когда Афины и Скопье подписали Преспанский договор, согласно которому страна должна именоваться «Северная Македония» и который снял возражения Греции относительно присоединения Македонии к НАТО и ЕС. Референдум о переименовании, прошедший в Македонии 2 октября, посеял некоторые сомнения в том, что премьер-министру страны З.Заеву удастся довести до конца работу по урегулированию отношений с соседними странами — тогда переименование страны поддержали 92% граждан, принявших участие в волеизъявлении, но явка составила всего 36%.
Однако З.Заев не пал духом. Несколько недель спустя парламент страны двумя третями голосов ратифицировал Преспанский договор. Не обошлось, конечно, без сомнений в искренности депутатов, голосовавших «за» — договор поддержали 80 народных избранников из 120-ти, хотя оппозиционная партия ВМРО-ДПМНЕ располагает 51-м местом. Официально получить необходимое количество голосов кабинет З.Заева смог, пообещав амнистировать оппозиционных политиков, принявших участие в беспорядках в Народном Собрании в апреле 2017 г. Но есть и альтернативные версии — теперь уже бывший министр обороны Греции Панос заявил, что кабинет Заева потратил 2 млн евро на то, чтобы убедить македонских депутатов проголосовать «правильно», однако никаких фактических доказательств не предъявил.
В январе договор был ратифицирован уже в Греции и на смену громоздкой аббревиатуре БЮРМ окончательно пришла «Республика Северная Македония». Уже началась смена дорожных указателей, а премьеры Греции и Македонии получили премию Эвальда фон Клейста на Мюнхенской конференции «за исключительный вклад в укрепление мира и стабильности» и даже были выдвинуты на соискание Нобелевской премии мира.
Теперь перед Скопье открывается перспектива скорого вступления в НАТО. Разумеется, сама процедура требует некоторого времени, поскольку, в соответствии со ст.10 Североатлантического договора, протокол о присоединении Македонии должны ратифицировать все 29 членов организации. Однако македонские власти полны оптимизма и надеются на то, что страна станет полноправным членом организации уже к концу 2019 г. Первой протокол ратифицировала Греция — 8 февраля голосов «Сиризы» и нескольких независимых депутатов хватило для того, чтобы парламент одобрил протокол простым большинством. В последующие дни примеру греческих парламентариев последовали их словенские, албанские и болгарские коллеги.
Цена евроатлантического курса
В самой Северной Македонии общественное мнение и политики одобряют курс на вступление в НАТО. Хотя ЕС в стране популярнее, чем НАТО, за вступление в Альянс все же высказываются около 60% македонцев; албанское меньшинство относится к этой идее с большим энтузиазмом, чем остальные македонцы, однако и среди последних сторонников вступления в Альянс больше половины. Снижение уровня поддержки, отмечавшееся в последнее годы, обусловлено не падением популярности Евросоюза и НАТО, а усталостью населения страны от того, что за четверть века независимого существования Македонии вопрос о вступлении в обе организации так и не был решен.
На протяжении последних месяцев в Северной Македонии политические дебаты ведутся не о том, вступать в НАТО или нет, а о том, не было ли изменение названия страны слишком высокой ценой за право присоединиться к евроатлантическому сообществу. Например, президент страны Георги Иванов, который охотно конфликтует с З.Заевым по любому поводу, одобрительно высказался о подписании протокола о присоединении, но подчеркнул, что переименовывать страну ради этого не стоило. Премьеру З.Заеву очередной выпад главы страны по поводу перемены названия явно не пришелся по душе, вследствие чего Г.Иванов демонстративно не был приглашен на церемонию установки знамени НАТО перед зданием правительства страны.
С президентом солидарна и оппозиционная партия ВМРО-ДПМНЕ — ее глава Христиан Микоцки называет Преспанский договор не иначе как постыдным, а его заместитель Александр Николоски вообще считает факт подписания соглашения доказательством капитулянтской сущности македонского правительства, в котором, по его словам, немало агентов иностранных спецслужб. Отрицательно о Преспанском договоре высказывается и Гордана Силяновска-Давкова, выдвинутая кандидатом в президенты от ВМРО-ДПМНЕ (выборы главы государства назначены на 21 апреля).
Собственно, и в тех странах, где македонский вопрос вызывает общественный резонанс, а именно в Греции и в Болгарии, ведутся споры не о евроатлантической ориентации Северной Македонии, а о правомерности ее переименования. В Греции оппозиция критикует премьера А.Ципраса за соглашение с З.Заевым, утверждая, что тем самым Афины официально разрешили Скопье узурпировать греческое название. При ратификации Преспанского договора против высказались 140 депутатов из 300, столько же отказались голосовать за протокол о вступлении соседней страны в НАТО. Однако даже если на парламентских выборах, которые должны состояться в октябре, ныне правящая «Сириза» проиграет и к власти придут ее оппоненты, Преспанское соглашение пересматривать они не будут.
В Болгарии также сохраняется настороженное отношение к западному соседу, в националистически настроенных политических кругах бытует мнение, что стоит только Македонии стать частью североатлантического сообщества, как Скопье тут же забудет договор 2017 г. о дружбе и добрососедстве и опять начнет перекраивать общую историю двух стран так, как пожелает.
В этом смысле показательна реакция болгарских министров на выступление З.Заева в македонском парламенте в начале декабря 2018 г. Тогда премьер заявил, что договор с Грецией неоспоримо подтверждает существование македонского языка (ст.1.3) и создает условия для его преподавания в школах Северной Греции. Тут же последовала гневная отповедь министра обороны Болгарии Красимира Каракачанова, который также возглавляет националистическую партию «ВМРО — Болгарское национальное движение». По его словам, Северная Македония — это географическое название, которое включает и болгарские территории, поэтому в дальнейшем З.Заев может потребовать, чтобы «язык, идентичный болгарскому диалекту» изучался в Болгарии как иностранный. «Если будет подменен хоть один исторический факт, — бушевал министр обороны, — я потребую, чтобы государство заняло категорическую позицию и не поддерживало заявку Македонии на вступление в ЕС и НАТО». В том же духе высказалась министр иностранных дел Екатерина Захариева, которая подчеркнула, что София будет поддерживать соседнюю страну на пути в НАТО и ЕС только в том случае, если македонские власти не будут «воровать историю у соседей и отрицать общее историческое прошлое». Однако параллельно власти двух стран обсуждают проект отмены таможенных пошлин и расширения сотрудничества, и ждать, что София всерьез возьмется за пересмотр отношений со Скопье, не приходится.
За пределами Балкан вопрос об интеграции Северной Македонии в евроатлантические структуры вызывает меньше интереса. В 2018 г. Франция и Нидерланды дали понять, что выступают против вступления Северной Македонии в ЕС, мотивируя свою позицию тем, что Европейскому Союзу сейчас стоит заняться более насущными проблемами. Однако против присоединения страны к НАТО не высказываются ни Париж, ни Амстердам.
Российская карта
Грядущее вступление Северной Македонии в НАТО часто оценивают как серьезное внешнеполитическое поражение России. Но для Москвы это, скорее, имиджевый провал, который она во многом сотворила своими руками. Северная Македония никогда не была приоритетной для РФ и не демонстрировала отчетливой пророссийской ориентации. Поэтому было бы преувеличением считать ее принятие в НАТО большим ударом по российским интересам.
Заявления МИД РФ о том, что Скопье поплатится за вступление в НАТО утратой подлинно суверенной внешней политики, бьют мимо цели — со времен обретения независимости самостоятельность внешнеполитического курса Македонии, находившейся в блокаде в годы югославской войны и с трудом справлявшейся с внутренними проблемами после ее окончания, заключалась в основном в том, что скопские власти доводили болгар и греков до белого каления попытками утвердить за счет последних македонскую национальную идентичность. Что же касается ЕС и НАТО, то в течение многих лет посылы о вступлении в обе организации служили приманкой, на которую пытались поймать избирателя и ВМРО-ДПМНЕ, и Социалдемократический союз Македонии, и партии, представлявшие интересы албанского меньшинства.
З.Заев утверждает, что Москва напрасно беспокоится по поводу вступления Македонии в НАТО: «Нам не хватит камней, чтобы напасть на Россию». По словам премьера, Македония угрозы ни для кого не представляет — напротив, она заинтересована в расширении сотрудничества с Россией. И он прав — у Скопье нет ни сил, ни желания вести антироссийскую политику.
Никакой альтернативы вступлению в Альянс Россия не предлагала — да и что она могла предложить, кроме как заморозить на неопределенный срок урегулирование спора о названии, который Афины и Скопье вели между собой больше четверти века? Явные или тайные попытки Москвы не допустить или хотя бы замедлить процесс присоединения Македонии к НАТО через торпедирование Преспанского договора привели лишь к кризису в отношениях с Грецией, одной из наиболее дружественно настроенных по отношению к России государств — членов ЕС и НАТО.
Присоединение Северной Македонии к НАТО неизбежно — этого хочет и политическая элита, и население страны. Пытаться противодействовать этому бесполезно. Для России было бы разумнее принять это как данность и выстраивать отношения с этой балканской страной на неконфликтной основе. Грозные заявления о том, что действия кабинета З.Заева не останутся без последствий, не удержат Скопье от вступления в Североатлантический альянс, зато могут способствовать усилению антироссийских настроений и в самой Македонии, и на Балканах в целом.
РСМД. 20.02.2019
