Евразийский экономический союз: сценарии развития интеграции
Сергей Афонцев, заведующий отделом экономической теории НИ ИМЭМО РАН, главный научный сотрудник ВАВТ Минэкономразвития России, член-корреспондент РАН
Возможные пути интеграции
За годы, прошедшие с начала реализации евразийского интеграционного проекта в 2010 году, был достигнут значительный прогресс в деле регуляторного сближения стран-участниц и повышения качества сотрудничества между их экономическими субъектами. Создание в 2015 году Евразийского экономического союза ознаменовало начало нового этапа интеграционного взаимодействия, предполагающего последовательные шаги по его углублению в сочетании с выработкой единых подходов к определению правовой базы отношений с внешними партнерами.
Дальнейшие меры по развитию евразийской экономической интеграции должны опираться на комплексный анализ возможных вариантов объединения, их сравнительных издержек и выгод с учетом внутренних и внешних факторов, сопровождающих реализацию проекта Евразийского экономического союза (ЕАЭС). Важные вопросы при этом связаны с оценкой перспектив развития интеграции в бюджетной сфере. Насколько такая интеграция целесообразна? Какие формы она может принять и какие последствия может иметь? Данные вопросы наряду с более общими проблемами расширения и углубления евразийской интеграции стали объектом анализа, проведенного в рамках реализованного под эгидой Всероссийской академии внешней торговли (ВАВТ) проекта, посвященного количественной оценке сценариев развития ЕАЭС.
В фокусе внимания находилось четыре интеграционных сценария. В рамках Базового сценария предполагается последовательное развитие интеграции в соответствии с направлениями, определенными заключенным в 2015 году Договором о ЕАЭС. Сценарий интеграционного рывка предполагает радикальное углубление интеграционных процессов в ЕАЭС с ориентацией на образцы европейской интеграции, включая завершение создания единой системы технических регламентов, создание единого финансового рынка стран ЕАЭС, повышение доли национальных валют в обслуживании взаимной торговли. Также этот сценарий предполагает начало регуляторного диалога по вопросам координации макроэкономической политики, предполагающего не только достижение согласованных макроэкономических параметров развития экономики в соответствии со статьями 62–63 Договора о ЕАЭС и Приложением 14 к нему, но и передачу части полномочий в сфере макроэкономической политики специально созданному подразделению Евразийской экономической комиссии. Именно в рамках данного сценария были рассмотрены последствия усиления бюджетной интеграции, предусматривающей, в частности, увеличение ресурсов бюджета ЕАЭС в 3–5 раз к 2025 году.
В отличие от предыдущего сценария, предусматривающего углубление интеграции по примеру ЕС, Сценарий интеграционного партнерства берет за образец альтернативную модель, отличительной чертой которой является не развитие механизмов глубокой интеграции, а максимальный акцент на реализации принципа свободы торговли и инвестиций в отношениях как между странами ЕАЭС, так и между самим ЕАЭС и внешними партнерами. В частности, в рамках данного сценария были рассмотрены возможности заключения соглашений о создании зон свободной торговли (ЗСТ) не только с теми странами, переговоры с которыми имеют максимальные шансы на успех (Египет, Израиль, Сербия, Таиланд, Монголия, Сингапур), но и с другими странами Восточной и Юго-Восточной Азии (включая Южную Корею), а также — в случае благоприятного изменения геополитической ситуации — возобновление переговоров о создании ЗСТ между ЕАЭС и ЕС.
Наконец, Сценарий интеграционной стагнации, по контрасту с тремя перечисленными выше сценариями, связан с регрессом интеграционного проекта ЕАЭС. Он может найти свое выражение в срыве выполнения базовых положений Договора о ЕАЭС, росте числа и интенсивности торговых конфликтов между странами — членами ЕАЭС, а также с возможными рисками выхода отдельных стран ЕАЭС из числа членов данного объединения.
Экономические эффекты интеграционной динамики
Оценка результатов реализации рассмотренных сценариев евразийской интеграции осуществлялась на основе сопоставления прогнозных параметров экономического развития, характерных для каждого из этих сценариев, с результатами расчетов для инерционного варианта развития стран ЕАЭС, не предполагающего никаких изменений в достигнутых параметрах интеграции. При этом выводы об экономических последствиях реализации каждого из сценариев делались на основании того, в какой мере они обеспечивают ускорение или замедление экономического роста стран ЕАЭС по сравнению с «инерционным» прогнозом. Расчеты проводились как для краткосрочного (2019–2020 годы), так и для среднесрочного периода (2021–2025 годы). Результаты приведены в таблице.
Между рассмотренными сценариями существуют значимые различия. В частности, реализация Базового интеграционного сценария не обещает экономикам ЕАЭС никаких значимых выгод: ни для одной из стран потенциальное ускорение экономического роста не превышает 0,1% ВВП в год, что фактически находится в пределах статистической погрешности. Это не означает, однако, что евразийская экономическая интеграция как таковая является незначительным фактором развития экономик пяти рассматриваемых стран. Это подтверждает расчет последствий возможного ослабления интеграционного взаимодействия в рамках Сценария интеграционной стагнации. Оценка влияния ослабления интеграционных связей показывает, что оно может привести к снижению темпов роста экономик стран ЕАЭС на 0,19–0,25 процентного пункта. Причем если экономики Армении и Кыргызстана пострадают от этого в минимальной степени (главным образом из-за возможной отмены уже запланированных и ожидаемых проектов развития), то крупнейшие экономики ЕАЭС (Россия, Казахстан и особенно Беларусь) заметно пострадают. Это свидетельство того, что евразийская интеграция является безусловным преимуществом стран ЕАЭС в сфере поддержки экономического роста, хотя сравнительный вклад данного фактора в достижение целей экономического развития пока остается достаточно скромным.
Основными бенефициарами Сценария интеграционного рывка выступают Беларусь (главным образом вследствие расширения экспорта в страны ЕАЭС благодаря внедрению единых норм технического регулирования), а также Армения с Кыргызстаном (как получатели помощи развитию из возросших средств бюджета ЕАЭС). Для этих стран увеличение темпов экономического роста в среднесрочной перспективе превышает 0,2% ВВП. Несколько меньший выигрыш (до 0,17% ВВП) приходится на Россию, причем основным условием его получения является либерализация движения капиталов, прежде всего прямых иностранных инвестиций (ПИИ), которая в перспективе до 2025 года может способствовать формированию конкурентоспособных кросс-граничных цепочек добавленной стоимости в масштабах ЕАЭС под эгидой российских компаний.
Достаточно неожиданные результаты были получены при оценке Сценария интеграционного партнерства. Данный сценарий обещает максимальное ускорение темпов роста экономики ЕАЭС, однако создает риски для ряда отраслей (в первую очередь текстильной, электротехнической и машиностроительной в среднем ценовом сегменте), что может оказаться болезненным для Российской Федерации и особенно для Беларуси, где эти отрасли играют системную роль в развитии национальной промышленности.
Тот факт, что Сценарий интеграционного партнерства с акцентом на ЗСТ с третьими странами обещает для ЕАЭС больше выгод, чем Сценарий интеграционного рывка, предполагающий радикальное углубление интеграции между странами — членами ЕАЭС, очень симптоматичен. Он свидетельствует о том, что при нынешних уровнях регуляторного сближения и экономического взаимодействия стран ЕАЭС внешний вектор интеграции имеет приоритет над внутренним. О причинах этого наглядно можно судить на основании показателя интенсивности взаимной торговли. На основании данного показателя, измеряемого отношением объема взаимных экспортных поставок в рамках интеграционного объединения к совокупному объему экспорта его стран-членов, функционирующие в настоящее время интеграционные объединения могут быть подразделены на несколько категорий (рисунок).
Рисунок. Доля взаимного экспорта в объеме экспортных операций стран — членов интеграционных объединений, 2016 г. (для ЕАЭС — 2017 г.)
К числу объединений с высокой интенсивностью взаимных связей (свыше 40%) относятся ЕС (64%) и НАФТА (50%), в рамках которых наблюдается максимально тесная взаимосвязь между экономиками стран-членов. Более чем в два раза от лидеров отстает АСЕАН, в которой тем не менее на взаимную торговлю приходится порядка 24% экспортных операций. Близкие показатели демонстрирует Сообщество развития Юга Африки (САДК), которое вместе с АСЕАН можно отнести к группе объединений со средневысокими показателями интенсивности взаимной торговли.
К числу объединений с высокой интенсивностью взаимных связей (свыше 40%) относятся ЕС (64%) и НАФТА (50%), в рамках которых наблюдается максимально тесная взаимосвязь между экономиками стран-членов. Более чем в два раза от лидеров отстает АСЕАН, в которой тем не менее на взаимную торговлю приходится порядка 24% экспортных операций. Близкие показатели демонстрирует Сообщество развития Юга Африки (САДК), которое вместе с АСЕАН можно отнести к группе объединений со средневысокими показателями интенсивности взаимной торговли.
ЕАЭС относится к группе с ограниченной (хотя и не минимальной) интенсивностью взаимной торговли, для которой характерны показатели взаимного экспорта в диапазоне от 8 до 15%. Уровень рассматриваемого показателя в ЕАЭС (12,4%) относится к верхней части диапазона значений для данной группы стран, лишь немногим уступая уровню МЕРКОСУР (порядка 13%). С одной стороны, это говорит о том, что уровень взаимной торговли в ЕАЭС соответствует наблюдаемому во многих интеграционных объединениях, членами которых являются развивающиеся экономики. С другой стороны, для таких объединений потенциал развития рынка взаимной торговли существенно уступает возможностям поддержки экономического роста через развитие экономических связей с внешними партнерами. ЕАЭС здесь не является исключением, что делает для него актуальной задачу совмещения внутреннего и внешнего векторов интеграции.
Бюджет.ru. 15.01.2019
