Что на самом деле происходит в Центральной Азии
Элдор Арипов, кандидат политических наук (Ташкент)
9 декабря 2018 года в «Независимой газете» опубликована статья «Евразийская интеграция перестала быть трендом» российского ученого Александра Князева. В публикации высказывается суждение о перспективах ЕАЭС, развитии сотрудничества в Центральной Азии, политике стран региона в отношении Афганистана, а также их политической и экономической ситуации.
Тем для одной статьи немало. Все охватить в ответном комментарии невозможно. Ограничусь лишь Центральной Азией и Афганистаном. Тем более среагировать меня заставила не просто точка зрения уважаемого эксперта в отношении объективных процессов, происходящих сегодня в Центральной Азии, а явно просматриваемая предубежденность. В силу своей профессиональной вовлеченности в исследование поднятой темы считаю необходимым представить совершенно иное мнение о складывающейся в регионе ситуации и перспективах ее развития.
Начнем по порядку, с рассмотрения конкретных выводов, приведенных в статье. Во-первых, предпринята попытка обосновать три во многом противоречащие друг другу версии активизации регионального сотрудничества в Центральной Азии. Сначала выдвигается тезис о том, что за этим стоят Узбекистан и Казахстан, «переформатирующие регион в своих интересах». При этом Ташкент якобы формирует «центральноазиатский рынок под себя».
Затем утверждается, что укрепление взаимодействия в Центральной Азии является инструментом маневрирования стран региона и не означает поддержку с их стороны. Третья версия звучит совсем уж пугающе – «инициативу регионального сотрудничества необходимо рассматривать в рамках общего роста активности в регионе по сотрудничеству с США». Версий много, но насколько все они имеют отношение к реальности?
Действительно, активизировать сотрудничество в Центральной Азии стало возможным благодаря новой региональной политике президента Узбекистана Шавката Мирзиеева, что признается во всех странах региона и далеко за его пределами. В урегулировании годами не решавшихся региональных проблем, в нормализации элементарных добрососедских отношений, восстановлении политического доверия, развитии взаимовыгодной торговли были заинтересованы все, не только Узбекистан. Именно поэтому ситуация в Центральной Азии стала меняться не просто быстро, а стремительно. Все порядком устали от усиливающейся с каждым годом атмосферы напряженности в регионе, хотели перемен.
Что удалось сделать? Прямо скажу, что всего за два года добились многого. Узбекистан подписал договоры по делимитации значительной части границ с Киргизией и Таджикистаном, что серьезно снизило конфликтный потенциал в регионе. На границах с этими странами открыты десятки контрольно-пропускных пунктов, что существенно облегчило взаимные поездки граждан.
Либерализована визовая политика. Узбекистан и Таджикистан договорились о 30-дневном безвизовом режиме. Ташкент и Астана подписали соглашение о взаимном признании виз, что позволит иностранным туристам, посетившим Узбекистан, беспрепятственно въезжать в Казахстан и наоборот. К взаимному признанию виз могут присоединиться другие страны региона. Впервые за 25 лет возобновлено авиа- и автобусное сообщение Узбекистана с Таджикистаном. С 2017 года между Узбекистаном и Казахстаном курсируют скоростные пассажирские поезда.
Практически замороженная в прошлом торговля демонстрирует взрывной рост. Товарооборот Узбекистана с государствами Центральной Азии только за январь–август 2018 года вырос на 46% до 2,6 млрд долл. (в 2017 году – 1,8 млрд долл.). В ближайшие годы Узбекистан планирует выйти на уровень 5 млрд долл.
Особо хочу подчеркнуть, что выгоду от активизации торговых связей получают все. Если торговля Узбекистана с Казахстаном наиболее сбалансированная, то туркменский экспорт в нашу страну превышает 80% от всего двустороннего товарооборота.
В результате увеличения объемов торговли с Киргизией и Таджикистаном происходит заметное сокращение их дефицита в товарообороте с Узбекистаном. Так, если в 2015 году узбекский экспорт в Киргизию был в 2,8 раза больше, чем импорт, то за 11 месяцев 2018 года разрыв сократился до 1,9 раза. Еще большее сокращение узбекского экспорта над импортом за тот же период произошло в торговле с Таджикистаном – с 23 до 1,4 раза. Поэтому утверждение о якобы стимулировании Узбекистаном исключительно своего экспорта в регионе, мягко говоря, некорректно.
Таким образом, благодаря региональному сотрудничеству решаются конкретные проблемы и выгоду получают все. Это не американский проект, это центральноазиатский проект, реализуемый в интересах стран региона. «Рука Вашингтона» здесь ни при чем.
По сути, все, что сегодня происходит в Центральной Азии, делает регион более стабильным, экономически благополучным и предсказуемым. В чем здесь противоречие с интересами России и Китая? Руководство этих стран уже высказывалось в поддержку развития регионального сотрудничества в Центральной Азии. Достаточно ознакомиться с текстом Совместного заявления президентов Узбекистана и России по итогам визита Владимира Путина в Ташкент от 18–19 октября или сообщением МИД Китая от 13 ноября 2017 года.
Во-вторых, не совсем понятно утверждение о том, что страны Центральной Азии ничего не объединяет, кроме российского и советского прошлого, русского языка. В ответ хотелось бы напомнить, что Центральная Азия – это целостный регион с интегрированной, по-своему уникальной цивилизацией. Центральноазиатские народы, на протяжении тысячелетий живущие друг с другом бок о бок, имеют общие традиции, культуру, религию, историю. В результате у нас сформировался фактически схожий уклад жизни и менталитет.
Кроме того, Центральная Азия еще с древних времен представляла собой общее политическое пространство. На протяжении всей своей истории она была объединена в составе Западно-Тюркского каганата, государств Саманидов, Караханидов, Ануштегинидов, Сельджукидов, Чингизидов, Тимуридов и т.д.
Абсолютно не принижая определенного позитивного влияния политики Российской империи, а затем и Советского Союза на развитие государств Центральной Азии, необходимо также признать, что именно в тот период имели место целенаправленные попытки предать забвению историческую самобытность народов региона.
В-третьих, заявление о том, что политика Узбекистана на афганском направлении также направляется из Белого дома, вызывает лишь очередное сожаление.
Афганистан для нас не просто сосед. Это страна, где скрыты серьезные угрозы региональной безопасности и одновременно имеются уникальные возможности развития трансрегиональных транспортных коридоров, связывающих Центральную и Южную Азию.
Безопасность и развитие Центральной Азии неразрывно связаны с судьбой Афганистана. Как неоднократно подчеркивал президент Мирзиёев, Афганистан всегда был и останется интегральной частью Центральной Азии. В этом вся суть современной узбекской политики в Афганистане.
На что нацелена политика Ташкента? Прежде всего Узбекистан искренне заинтересован в мире на афганской земле, в экономическом процветании Афганистана. Нашим интересам также отвечает реализация транспортных проектов, способных соединить Центральную Азию через Афганистан с портами в Иране и Пакистане.
Это объективный интерес, а не «демонстрация лояльности геополитическим планам США». Будучи double land locked, мы реально нуждаемся в кратчайших коридорах для выхода к морским коммуникациям.
Хотелось бы особо подчеркнуть, что в этих проектах заинтересована также Россия. В начале декабря для обсуждения перспектив строительства железной дороги Мазари–Шариф–Кабул–Пешавар в Ташкент приехали не только представители Афганистана и Пакистана, но и России и Казахстана.
И наконец, хотелось бы прокомментировать еще один тезис о том, что страны Центральной Азии – во всех отношениях разные. Действительно, в странах региона действуют отличные друг от друга политические и экономические модели развития. Нас разделяет членство в разных организациях (ОДКБ, ЕАЭС), у нас разнятся подходы ко многим международным вопросам.
Вместе с тем главный вопрос на который надо ответить: является ли это препятствием для нашего сотрудничества? Однозначно нет. Единственное наше желание – найти решение еще сохраняющихся общих проблем.
Мы прекрасно понимаем, что находимся только в начале пути. Нам предстоит найти правильный баланс в вопросе открытости границ и обеспечения безопасности, договориться по целостному соглашению об использовании водных ресурсов. Даже наметившаяся тенденция активизации внутрирегиональной торговли еще крайне неуверенна и слаба. Взаимная торговля между странами Центральной Азии составляет менее чем 10% от всего торгового оборота пяти стран. В то же время этот показатель в ЕС превышает 60%, АТЭС – 68%.
Впереди еще кропотливая работа по согласованию позиций, нахождению приемлемых компромиссов. Безусловно, будут откаты назад. Не без этого. Но, убежден, возврата к ситуации двухлетней давности не будет. Мы уже прошли через это, поняли цену своих ошибок и повторять их не намерены.
Подводя итог, хотелось бы еще раз повторить. Укрепляющаяся в Центральной Азии тенденция регионального сближения – исторически обусловленная реальность, а не искусственно форсированный процесс. Активизация взаимодействия в регионе происходит только по одной причине – в этом заинтересованы все государства Центральной Азии.
Более того, новые реалии региона не могут кому-либо угрожать. Страны Центральной Азии не создают какой-то региональный альянс или даже новую международную организацию. Выступая с инициативой проведения консультативных встреч глав государств Центральной Азии, президент Узбекистана предложил создать лишь диалоговую площадку, чья деятельность будет направлена исключительно на «сверку часов» по наиболее актуальным общим вопросам, выработку приемлемых для всех подходов к их решению.
НГ-Дипкурьер. 13.01.2019
