Южная Европа - 2018: итоги года и прогнозы
Александр Дунаев, к.и.н., внештатный сотрудник Центра проблем безопасности и развития, эксперт РСМД
Латинские страны Южной Европы
В уходящем 2018 г. в двух латинских странах Южной Европы произошла смена правительств. В Италии на парламентских выборах, состоявшихся 4 марта, победу одержало «Движение пяти звезд», а в рамках правоцентристской коалиции наилучший результат неожиданно показала не берлускониевская партия «Вперед, Италия!», а Лига под руководством Маттео Сальвини. После трех месяцев препирательств и взаимного поливания грязью «Пяти звездам» и Лиге удалось сформировать «желто-зеленую» коалицию, которая вызвала оторопь в Брюсселе и Берлине и заставила многих наблюдателей говорить о наступлении популизма и правого радикализма в Европе.
Такие суждения оказались отчасти оправданы. Новое итальянское правительство заняло жесткую позицию по вопросу о мигрантах — буквально через 10 дней после формирования кабинета Сальвини, ставший министром внутренних дел, не пустил в итальянские порты судно «Аквариус» с шестью сотнями африканских мигрантов на борту[1], а в конце июня Италия добилась некоторых изменений в миграционной политике ЕС[2].
В Испании вынесение судебного решения по делу «Гюртель» нанесло тяжелый удар по правительству Народной партии, чем незамедлительно воспользовалась оппозиция, инициировавшая вотум недоверия кабинету Мариано Рахоя, который ушел в отставку 1 июня. К власти пришли социалисты, которые располагают лишь 84 мандатами из 350 в Кортесах[3]. Тем не менее новый премьер Педро Санчес намерен оставаться в должности до следующих выборов, которые должны состояться в 2020 г.[4]
В наследство от предшественника П. Санчесу достался целый ряд нерешенных проблем, самая трудная из которых — каталонская. После ареста политиков, провозгласивших независимость Каталонии в конце 2017 г., в Барселоне пришло к власти новое руководство, настроенное не менее радикально, чем прежнее. Нынешний глава Женералитат Жоаким Торра требует проведения нового референдума о независимости[5], и Педро Санчесу приходится проявлять недюжинные дипломатические способности в попытках найти точки соприкосновения. Одной из таких точек может стать вопрос о перезахоронении Франко — в сентябре испанский парламент принял решение о выносе тела диктатора из монументального комплекса «Долина павших»[6]. У каталонцев, как и у басков, о Франко остались нелучшие воспоминания, поэтому они восприняли эту новость с явным удовлетворением.
Успех популистских движений в Италии, рост популярности левых партий — социалистов и «Подемос» — в Испании, относительная стабильность социалистического правительства в Португалии в значительной степени обусловлены социально-экономическими причинами. С одной стороны, в латинских странах Южной Европы происходит постепенное восстановление экономики после долгих лет рецессии и бюджетной экономии. ВВП растет, бюджетный дефицит находится в приемлемых, с точки зрения Брюсселя, рамках, а государственный долг, хотя и остается высоким, все же не увеличивается относительно ВВП[7].
Однако при более детальном рассмотрении ситуация выглядит не столь оптимистично. Ведь важно не только наличие экономического роста, но и то, как распределяются его плоды среди различных групп населения. Статистические данные показывают, что в выигрыше оказались наиболее состоятельные категории граждан, тогда как на положении беднейших слоев населения рост никак не сказался[8].
В последние месяцы намерения южноевропейских правительств смягчить социальные последствия многолетнего применения мер бюджетной экономии привели к обострению отношений стран с Брюсселем, что проявилось в вопросе о рассмотрении проектов национальных бюджетов на 2019 г. Италия, Испания и Португалия хотят отойти от неолиберальных догм, господствующих в Европе в последние годы, и собираются увеличить расходы на социальные нужды. Испанское правительство предполагает покрыть их за счет повышения налогов на богатых[9]. Брюссель от таких планов не в восторге, но может с этим смириться. Случай Италии сложнее — инициативы желто-зеленого кабинета приведут к увеличению бюджетного дефицита до 2,4% ВВП[10], что, с точки зрения ЕК, недопустимо при нынешних размерах итальянского госдолга, составляющего 131% от ВВП. Рим настаивает, что только стимулирование экономики позволит сократить соотношение госдолга и ВВП, Брюссель же утверждает, что сначала нужно сократить долг, поэтому бюджетный дефицит должен быть сведен к минимуму. Результатом этого противостояния стало вынесение предупреждения трем латинским странам Южной Европы о несоблюдении параметров бюджетного дефицита[11] и открытый конфликт между Римом и Брюсселем.
Балканы: Греция, Болгария, Македония
На Балканах 2018 г. оказался достаточно спокойным в том, что касается экономики — впрочем, спокойно не всегда означает хорошо. В августе завершилась программа выделения финансовой помощи Греции и был отменен контроль над движением капиталов, но макроэкономические показатели страны оставляют желать лучшего — ВВП, сократившийся на четверть по сравнению с 2007 г. [12], едва начал расти, государственный долг превышает 180% ВВП, каждый пятый житель страны не имеет работы, а каждый третий живет за чертой бедности.
Экономическое положение Болгарии остается стабильным — в последние годы ВВП растет темпами, превышающими средние по ЕС[13], государственный долг находится на низком уровне, составляя лишь 25% ВВП. В то же время по уровню доходов на душу населения страна находится на последнем месте в ЕС[14], а само население неуклонно сокращается — в июне 2018 г. его численность упала ниже планки в 7 млн человек[15], сократившись почти на два миллиона по сравнению с показателями тридцатилетней давности.
В политической сфере одной из самых горячих тем 2018 г. стал вопрос о переименовании Македонии и возможном вступлении этой страны в ЕС и НАТО. Правительство Зорана Заева приложило немало усилий для решения этого вопроса. В августе 2017 г. был подписан договор о дружбе и добрососедстве с Болгарией[16], который позволил устранить противоречия, отравлявшие двусторонние отношения на протяжении последней четверти века. В июне 2018 г. З. Заев и греческий премьер А.Ципрас заключили так называемые Преспанские соглашения[17], которые предусматривали смену названия бывшей югославской республики — отныне она должна была называться Северной Македонией. Хотя соглашения с Грецией не предусматривали проведения референдума, З.Заев решил заручиться народной поддержкой, но расчет его оказался неверным. Хотя более 90% македонцев, принявших участие в референдуме, проголосовали «за», явка составила всего 36%[18], что свидетельствует о том, что, несмотря на сильное давление со стороны Брюсселя и соседних стран, макендонцы в большинстве своем скептически относятся к евроатлантической перспективе.
Тренды
Исходя из текущей динамики, мы можем выделить несколько тенденций, носящих долгосрочный характер. Во-первых, в ближайшие годы в Южной Европе сохранится и, скорее всего, усилится социальная напряженность. Выход из кризиса, который вырисовывается на основании макроэкономических показателей, может создать обманчивое впечатление стабилизации социально-экономической и политической обстановки. В действительности же итогом затяжной рецессии стало перераспределение национального богатства в пользу наиболее состоятельных граждан, что не могло не привести к нарастанию противоречий между различными слоями населения. Возвращение к кейнсианству, которое просматривается в проектах бюджетов на 2018 г., призвано ослабить эту напряженность, но есть сомнения относительно того, удастся ли это сделать.
В немалой степени эти сомнения обусловлены тем, что национальным правительствам необходимо считаться с давлением не только со стороны электората, но и со стороны Брюсселя — европейские чиновники не зависят от итогов выборов и потому не настроены (во всяком случае пока) отказываться от неолиберальных представлений. Здесь мы можем определить вторую важную тенденцию в развитии южноевропейских стран — нарастание конфликтности в отношениях с властями ЕС. Представляется, что Брюсселю придется идти на компромисс с южноевропейскими столицами, однако масштабы уступок предугадать пока сложно.
Третья тенденция, которая наблюдается в последние годы и, на наш взгляд, сохранится в обозримом будущем — это дальнейшая эрозия существующих партийно-политических систем. В Испании двухпартийная система уступила место многопартийной; можно предположить, что нынешнее правительство социалистов — последнее однопартийное правительство, за которым последуют коалиционные кабинеты. В Италии ушла в прошлое система больших право- и левоцентристских коалиций, сменявших друг друга у руля управления страной — вероятность формирования нынешнего желто-зеленого кабинета еще год назад было невозможно представить. В Греции после фактического краха социалистической партии также произошел переход к многопартийности, в рамках которой сохраняет прочные позиции правоцентристская «Новая демократия», при этом резко возросло значение крайне левых и крайне правых партий. Более стабильная ситуация наблюдается в Болгарии — нынешнему кабинету Бойко Борисова, вполне вероятно, удастся доработать до конца мандата, который истекает в 2021 г. — это будет неплохим достижением для страны, в которой парламентские выборы последние три раза проводились досрочно.
Особую тревогу у национальных элит должна вызывать четвертая тенденция, которая прослеживается довольно давно и будет усиливаться в ближайшие годы — падение интереса граждан к политике, которое можно проследить по неуклонному снижению явки избирателей на выборах всех уровней. Это очевидное свидетельство общего снижения доверия населения к политической системе, неверия электората в то, что посредством участия в выборах можно что-то изменить. В таких условиях нельзя исключать усиления позиций крайних политических сил, которые будут выдвигать радикальные лозунги и добиваться все более значимых результатов на выборах.
Южная Европа и Россия
В целом отношения России со странами Южной Европы демонстрируют положительную динамику, а события 2018 г. способствуют их дальнейшему укреплению. Показательно, например, что в марте южноевропейские государства без особого энтузиазма отреагировали на призывы Лондона и Вашингтона наказать Россию за отравление Скрипалей — Испания и Италия выслали по два российских дипломата, Португалия и Болгария отозвали своих послов для консультаций, а Греция и вовсе отказалась предпринимать какие-либо действия[19].
Политические перемены в Испании и Италии — хорошая новость для России. Новое итальянское правительство не скрывает своих симпатий к Москве и периодически поднимает вопрос об отмене санкций[20]. Отношения Испании с Россией носят более ограниченный характер, однако социалисты неоднократно давали понять, что хотели бы улучшения отношений с Москвой, а партия «Подемос», чье значение в политической системе Испании резко возросло, открыто заявляла, что санкции должны быть сняты[21].
На Балканах ситуация также складывается довольно благоприятно. Результаты македонского референдума можно считать положительными для России; разумеется, они не означают, что эта страна никогда не присоединится к НАТО, но процесс вступления замедлится ввиду жесткого противостояния между премьером З.Заевым и оппозицией, которое может обернуться серьезным внутриполитическим кризисом.
Разница в подходах к македонской проблеме привела к тому, что в июле из Афин были высланы два российских дипломата — их обвинили в том, что они пытались подкупить греческих должностных лиц с целью не допустить урегулирования отношений между Грецией и Македонией[22]. Однако дипломатический скандал не оказал существенного негативного влияния на отношения России и Греции. Несмотря на разногласия по македонскому вопросу, Афины по-прежнему заинтересованы в укреплении связей с Москвой.
Болгарские власти явно настроены на улучшение двусторонних отношений — неслучайно в мае, когда Болгария председательствовала в Европейском союзе, в Москве побывали президент и премьер-министр страны. Возможно, это станет прологом к устранению явного противоречия между динамичностью экономических связей России и Болгарии и тем полузамороженным состоянием, в котором находились двусторонние политические отношения в последние годы.
Бесспорно, доброжелательные отношения с южноевропейскими странами можно записать в актив российской внешней политики. Вместе с тем переоценивать их значение не стоит — внешнеполитическая самостоятельность этих государств ограничена, и принимать решения, идущие вразрез с линией ЕС, они просто не могут. Это касается в первую очередь наиболее болезненного вопроса в отношениях России и ЕС — вопроса санкций и возможности их отмены или хотя бы ослабления. Страны Южной Европы предпочли бы, чтобы санкций не было, но контуры общеевропейской политики очерчиваются не в Афинах, Риме или Мадриде, а несколько севернее. Когда решение о пересмотре санкционной политики будет принято на широте Брюсселя и Берлина, южноевропейские кабинеты его охотно поддержат — большего от них ждать не стоит.
РСМД. 30.12.2018
