Сход за развал: жители Европы устали жить в «общем доме»

Владимир Добрынин

В 2018 году в политических кругах Евросоюза чаще всего говорили не о санкциях против России и не о «Северном потоке–2». И даже пресловутая «российская агрессия» не так уж занимала умы представителей европейской власти. Наиболее часто употребляемым словом было «трещина». Та самая, что давно намечалась в отношениях между еврофилами и евроскептиками, но ввиду малочисленности последних за угрозу ЕС не считалась. Тем не менее разногласия привели к тому, что трещина превращается уже почти что в пропасть. Более того, «евроскептицизм» трансформировался в новую, нежданную угрозу: недовольные состоянием ЕС круги в Италии, Швеции, Германии и Франции больше не рассуждают о необходимости выхода из союза. Теперь они рассчитывают, что их страны займут доминирующее положение внутри ЕС и сумеют реформировать его изнутри. «Известия» сообщают подробности и подводят неутешительные евроитоги уходящего года.

Великобритания

Соединенное Королевство приготовилось собирать чемоданы еще в июне 2016-го, когда были объявлены результаты референдума о выходе из ЕС. Но тогда это казалось очень отдаленной перспективой и укладывалось экспертами в формулу «составим договор, оговорим сумму, решим, кто кому ее платит, и тихо разбежимся». В 2018-м выяснилось, что «Brexit превратился в начало конца гегемонии Великобритании в Европе, гегемонии консерваторов на Альбионе и гегемонии Терезы Мэй среди тори.

Главе британского правительства все же удалось составить договор с Евросоюзом, который вроде бы устраивал обе стороны, но что-то пошло не так. Кресло под неудавшейся «железной леди – 2» к тому времени уже не просто поскрипывало, а качалось из стороны в сторону, угрожая выкинуть премьера на обочину истории.

Накануне голосования по проекту соглашения между Великобританией и ЕС в парламенте Соединенного Королевства в прессу просочилась инсайдерская информация, что Мэй ждет провал: более 400 депутатов (из 650) настроены не одобрять договор между Лондоном и Брюсселем. И в это же самое время разразился внутрипартийный бунт: тори собрались выразить вотум недоверия своему лидеру.

Мэй сумела справиться с ситуацией. В обмен на клятву больше не баллотироваться в лидеры консервативной партии она получила возможность еще три года поруководить — до истечения законного срока. И, кроме того, заручилась поддержкой консерваторов при голосовании за проект соглашения о выходе из ЕС.

Между «заручилась» и «получила гарантии» знак равенства, конечно, ставить не следует. Так что вариант, при котором проект все-таки принят не будет, остается вполне вероятным. «Никто не исключает такого поворота, когда Британия просто уйдет, хлопнув дверью, без соглашения, и это причинит огромный экономический ущерб обеим сторонам процесса», — считает Патрик Бьюкенен из The American Conservative. — Допуская такое развитие событий, Брюссель на всякий случай оставляет открытым «черный ход», если Британия проведет референдум еще раз и проголосует за то, чтобы остаться в ЕС».

Однако такой смелый ход может стать катастрофическим для международного статуса бывшей «владычицы морей». С передумавшими отступниками не церемонятся. И в ЕС возвратившуюся «блудную дочь» постараются низвести до служанок. Места государств, определяющих процессы в Евросоюзе, уже заняты. Сбежавшие, пусть и одумавшиеся партнеры в качестве руководителей тут не нужны.

Германия

Если кто-то из верхушки Христианско-демократического союза (ХДС) склонен полагать, что главным событием года было объявление Ангелы Меркель о завершении через три года политической карьеры, то у большинства сторонних аналитиков, находящихся, образно говоря, над схваткой, мнение совершенно иное. Отречение Меркель всего лишь следствие двух причин.

Во-первых, краха внедренной ею не только на национальном, но и межгосударственном (то есть евросоюзном) уровне миграционной политики, обещающей в ближайшем будущем полное вытеснение христианско-европейских традиций и норм арабо-мусульманскими.

А во-вторых, ростом популярности право-националистических партий и движений. Выборы в Баварии, по результатам которых партия «Альтернатива для Германии» (АдГ) впервые в истории прошла в законодательный орган этого региона — событие знаковое. Напомним, в 2013 году на выборах в бундестаг АдГ набрала 4,7% голосов и не получила мест в парламенте. На федеральных выборах 2017 года у «Альтернативы» было уже 12,6% голосов и 94 места в бундестаге. По мере приближения майских 2019 года выборов в европарламент показатели АдГ только растут, и даже самые осторожные прогнозисты допускают, что партия, возглавляемая Александром Гауландом, может стать второй силой в Германии после ХДС, а «при определенных условиях и первой».

Надо полагать, что «определенные условия» имеют место быть: во всяком случае, антимигрантские демонстрации в Хемнице стоит отнести именно к ним.

Демарш Меркель — не что иное, как завуалированное признание ошибочности проводимой ею миграционной политики, рассматривавшейся в качестве инструмента решения демографической проблемы Германии. Признать ошибки в открытую означало бы завершить успешную многолетнюю политическую карьеру даже не точкой, а жирной кляксой. Заявление об уходе «по собственному» — наименее болезненный удар по престижу руководителя Германии в сложившейся ситуации. Теперь фигура Ангелы Меркель окружена ореолом сочувствия и даже налетом самопожертвования.

Стоит вспомнить, что и раньше Меркель охотно отказывалась от, казалось бы, принципиальных позиций. За свою карьеру уроженка бывшей ГДР, бывшая активистка Союза свободной немецкой молодежи (так назывался восточногерманский комсомол) не раз легко сдавала тех, кто ей помогал подниматься. Сначала — бундесминистра Лотара де Мезьера ради Гельмута Коля, а потом и самого Коля ради поста лидера ХДС. Теперь Меркель широким жестом предоставила право чистки оставляемых ей авгиевых конюшен своей преемнице — Аннегрет Крамп-Карренбауэр.

Франция

«Марин Ле Пен радостно потирает руки и рассчитывает обернуть протесты «желтых жилетов» себе на пользу», — резюмирует испанская El Confidencial, оценивая ситуацию во Франции.

К Ле Пен, как и к ее «Национальному объединению» (НО), большая пресса Европы относится, прямо скажем, без любви. Тому виной и подозрение в наличии у лидера НО симпатий к России и ее президенту, и прямые контакты с итальянским вице-премьером, одним из лидеров «Лиги Севера» Маттео Сальвини, и безостановочно пикирующий рейтинг нынешнего хозяина Елисейского дворца. В организации выступлений «желтых жилетов» Ле Пен обвинить пока не догадались, но воспользоваться плодами этих волнений «Национальное объединение» имеет полное право.

Уступки, на которые пошел Эммануэль Макрон (пообещал повысить зарплату на €100, выплатить не облагающиеся налогами премии к Рождеству и отложить увеличение цен на топливо на год), политические дивиденды ему вряд ли принесут. Наоборот, уступив, французский президент продемонстрировал свою слабость и неумение выходить победителем из сложных ситуаций. По данным Le Journal du Dimanche, если бы выборы проводились сегодня, за Макрона проголосовали бы не более 25% электората, в то время как за Ле Пен — уже 27,5%. А ведь на президентских выборах в          2017-м Эммануэлю Макрону сказали да 2/3 избирателей, и европейская пресса после этого стала осторожно примерять на Францию, выражаясь языком велогонщиков, «майку лидера» Европы взамен уходящей Великобритании и тормозящей Германии.

Отступление Макрона в противостоянии с «желтыми жилетами» серьезно ударит по экономике, что признает премьер-министр страны Эдуар Филипп в комментариях для Le Figaro. «Дефицит бюджета на 2019 год из-за этого может увеличиться на 0,9% и достигнуть уровня 3,4%. Кроме того, необходимость дополнительных выплат замедлит процесс роста ВВП», — отметил глава французского правительства. По итогам будущего года объем совокупного валового продукта государства может оказаться на 0,5% меньше, чем рассчитывали французские власти, составляя проект бюджета до того, как начались «желтожилеточные волнения».

Интересно, что Брюссель на это, прямо скажем, вопиющее нарушение Пакта стабильности Евросоюза не отреагировал, обещаниями санкций на Париж не надавил, штрафы не наложил. Ну как тут не вспомнить о схватке евровластей с итальянцами, осмелившимися заложить дефицит бюджета в 2,4%?

Италия

Начиная с мая 2018 года, когда Рим определился с составом правительства, ЕС внес Италию в условный реестр «политически неблагонадежных стран» под номером один. Потому что применительно к остальным государствам Евросоюза можно вести речь только об оформляющемся националистическом и популистском ядре. Или — оформившемся (что справедливо для той же Франции, а также Швеции, Венгрии и Австрии). В Италии же это ядро уже победившее, пришедшее к власти.

Маттео Сальвини и Луиджи Ди Майо, лидеры правоконсервативных «Лиги Севера» и «Движения пяти звезд», составивших правительственную коалицию, очень быстро показали евросоюзной элите, что настроены исполнять данные избирателям предвыборные обещания.

Миграционная политика Брюсселя получила сильнейший удар, когда Сальвини распорядился закрыть итальянские порты для судов различных неправительственных организаций, доставляющих беженцев к европейским берегам. В Еврокомиссии ответили гонениями на проект итальянского бюджета, но толку от этого было крайне мало. А в момент, когда в Париже бушевали «субботники» «желтых жилетов», в Риме собирались 80-тысячные митинги в поддержку курса итальянского правительства, не пожелавшего урезать сметы расходов государства на нужды населения. «Сальвини демонстрирует мускулы» — била тревогу лоялистская пресса.

Испания

В Мадриде было все спокойно, пока в Андалусии не состоялись выборы, в результате которых — впервые за последние 40 лет — право заседать в региональном парламенте получили ультраправые националисты из партии Vox. Стороннему наблюдателю могло показаться: ничего особенного — 11% электората, и что? А то, что раньше такого вообще не было. Настолько, что абсолютное большинство населения даже не способно было внятно ответить на вопрос, что такое Vox — марка стирального порошка, сеть китайских ресторанов или все же испанская политическая партия.

Традиционные привластные партии (социалисты и народники) разрознены и не имеют возможности вместе навалиться на общего противника-националиста, которому просто грех не воспользоваться ситуацией. Тем более что ежедневные сообщения СМИ об очередной партии «спасенных» в море и доставленных на землю Сервантеса арабо-африканских незваных гостей как-то уже не радуют простых испанцев, озабоченных к тому же последствиями очередного планируемого кабинетом Педро Санчеса сокращения расходов на образование и медицину, а также увеличением цен на автомобильное топливо. Призрак французских «желтых жилетов» готов заглянуть и к соседям через Пиренеи.

У правительства социалистов Испании та же проблема, что и у итальянских властей — проект бюджета. Но, в отличие от Рима, Мадрид не может утвердить свой проект не на общеевропейском, а на домашнем уровне: оппозиционные депутаты испанского парламента блокируют идею нового затягивания поясов. В угоду Брюсселю Санчес предлагает уменьшить дефицит бюджета до 1,8%. Но статистика неумолима: 2017 год страна завершила с превышением расходов над доходами в 3,1%; 2018-й должна была закончить с показателем 2,2%, однако, по свидетельствам экономистов, выйдет лишь на 2,7%.

Санчес, таким образом, оказывается в весьма пикантной ситуации: протащить угодный евробюрократии бюджет не получается. А жить без бюджета правительство сможет по закону только до марта, а там придется проводить внеочередные выборы. Которые, при сегодняшних раскладах, мягко говоря, выгод социалистам не сулят.

Швеция

2018 год для Швеции тоже оказался периодом восхождения националистов к успеху. Партия «Шведские демократы» (ШД), выступающая за «возвращение к осознанию национальных интересов» и против миграционной политики ЕС, получила в результате всеобщих выборов 62 места в риксдаге (парламенте). При общем числе мандатов в высшем законодательном органе страны (349) ШД никак нельзя отнести к фракциям, претендующим на формирование правительства. В настоящее время спор, кому достанется кормило власти, идет между двумя традиционными блоками — красно-зеленым (144 голоса) и правоцентристским (143). В ситуации, когда ни один из этих блоков не может победить, все зависит как раз от ШД — кому достанутся ее 62 мандата поддержки. Лидер партии Йимми Окессон однозначно дал понять, что «Шведские демократы» пойдут на сотрудничество с той фракцией, которая продемонстрирует совпадение с ШД во взглядах». Окессон — человек достаточно резкий и уверенный в себе. «Мы хотим покинуть ЕС, мы не хотим быть частью политического союза в том виде, в каком он существует сейчас», — без лишних околичностей заявляет он.

После того как 14 декабря риксдаг во второй раз отклонил кандидатуру Стефана Лёвена на пост главы правительства (116 — за, 200 — против, 28 — воздержались), у депутатов остались еще две попытки для определения главы исполнительной власти, для избрания которого достаточно, «чтобы против него не голосовало большинство списочного состава». Председатель шведского парламента Андреас Норлен, по всей видимости, не очень рассчитывающий на чудо, уже заявил, что «ситуация приближает Швецию к внеочередным выборам». А это, как считают эксперты, будет на руку Окессону и его партии, поддержка которой растет не по дням, а по часам.

Венгрия и Польша

Две этих страны есть смысл объединить в одну группу, как «пострадавших от Евросоюза». Обе наказывались Еврокомиссией — лишались права голоса за «изменения в системе юстиции, приводящие к нарушению норм, общих для всех стран ЕС». Польша, правда, испытания давлением не выдержала и, ощутив, что перспектива оказаться без преферентного финансирования из бюджета ЕС (Варшава отчисляет «наверх» €3,5 млрд в год, а получает €10 млрд) очень даже реальна, отступилась. Но своего оппозиционного настроения по отношению к миграционной политике «Содружества 27» все же не изменила.

Венгрия же продолжила борьбу за право проводить реформы на своей территории, не ожидая одобрения властей ЕС. Кроме того, Будапешт не забывает периодически высказываться в духе «а не пора ли отказаться от санкций против России?». Так что, анализируя поведение этих двух «бунтовщиков» Евросоюза, можно считать, что они всё же примыкают к евроскептикам.

Перспектива выбора

Для правящей ныне элиты майские выборы 2019 года выглядят кошмарным сном, который с каждым днем имеет все больше шансов обернуться явью. Усиление правоконсервативных и националистических движений и партий продолжится. Возможностей «перекрыть кислород ксенофобам» у Брюсселя не так уж много. Юридические методы вроде поражения в правах малоэффективны: одна только Польша поступилась принципами ради финансовых интересов. Экономического «кнута» страны с влиятельной прослойкой евроскептиков практически не боятся, а экономических «пряников» на всех непокорных просто не хватит.

Однако говорить, что Евросоюз на грани распада, было бы неверно. Даже если в результате выборов в Европарламент количество евроскептиков в нем не просто увеличится, а перевалит за 50%, шансы на то, что они поставят на повестку дня вопрос о выходе отдельных стран или целой группы государств из сообщества, минимальны. Почувствовав силу, евроскептики займутся реформированием ЕС на свой вкус.

Известия. 21.12.2018