Зачем Россия вводит санкции против украинских бизнесменов и политиков

Константин Скоркин

С помощью санкционного списка Москва предлагает украинским олигархам не столько поддержать гипотетического пророссийского кандидата на выборах, сколько поучаствовать в реконструкции некоего довоенного статус-кво с консолидацией сил пресловутого юго-востока Украины, возможно, с реинтеграцией Донбасса в Украину, и покончить с мешающей бизнесу войной.

Спустя четыре года после начала украинско-российского конфликта Москва выступила со своим санкционным списком, направленным против политиков и бизнесменов Украины. По сути, речь идет об оформлении уже состоявшегося разрыва между двумя странами.

Подобный список, практически с теми же именами, смотрелся бы логично весной 2014 года, когда Россия могла ответить на украинскую революцию с позиции мягкой силы, попытавшись санкциями скорректировать политику нового киевского режима. Но тогда избрали другой путь, и сегодня, после Крыма и Донбасса, странно видеть документ, порицающий некие «недружественные действия».

С другой стороны, введение санкционного списка, как ни странно, означает, что Россия возвращается к инструментам soft power в отношениях с Украиной. Впереди у Украины предвыборный год, и похоже, что с ним у Москвы связаны большие ожидания.

Политическая часть

Главные герои политической части санкционного списка Медведева – это, конечно, Порошенко и Тимошенко. Первого в нем нет, а вторая – есть. Можно много рассуждать на тему, зачем в списке также оказалась детская писательница Лариса Ницой или почему правого радикала Евгения Карася перепутали с полным тезкой, мирным киевским галеристом, но смысла в этом будет мало. Массовка из депутатов, националистов и героев Майдана лишь оттеняет две главные фигуры.

С виду все просто: Петр Порошенко не попал в санкционный список по той же причине, по которой американцы не включили в свой Путина – действующий глава государства не может быть под персональными санкциями, так как это закрывает путь к переговорам на высшем уровне. А Тимошенко оказалась там благодаря антироссийской риторике, которая нравится ее сторонникам.

Но с точки зрения внутренней политики Украины санкционный список вносит в отношении Порошенко и Тимошенко элемент двусмысленности, который так нервирует рядового украинского избирателя, склонного подозревать своих лидеров в «зраде».

Например, на Украине хорошо знают, что у Порошенко в Липецке есть шоколадная фабрика «Рошен». Выходит, фабрика есть – а санкций нет, подозрительно! Примерно так же обстоит дело и с Тимошенко: если ее внесли в список, значит, возможно, у нее есть счета и активы в России.

Анонимный источник из российского РИА «Новости» расставляет нужные акценты: «Некоторые украинские лидеры, придерживающиеся радикальных взглядов в отношении России, не прочь при этом заработать на этих самых отношениях». Подобные намеки и фигуры умолчания хорошо характеризуют тот арсенал приемов, с которым Россия готовится к украинским выборам.

Для сверхчувствительного и взвинченного украинского информационного поля этого может быть достаточно. Главное – сохранять атмосферу неопределенности. Ведь при желании можно и сместить акценты: Порошенко не внесли в список, а Тимошенко внесли – значит, ее боятся в Москве. Сам президент Порошенко, комментируя санкции, попадает на удочку этой логики: «Пребывание в этом списке – это как некая государственная награда, по крайней мере это так воспринимается».

Украинские политологи тоже склонны считать, что избиратели воспримут место в российском списке как некое признание заслуг. Владимир Фесенко говорит: «Очень многие украинские политики крайне рады включению в этот список. Для многих это награда, а для некоторых попадание под санкции вообще будет бонусом на предстоящих выборах. Теперь политики будут предъявлять своим избирателям как подтверждение: я – враг России, поэтому, украинцы, смело можете голосовать за меня на выборах».

Экономическая часть

В то же время бизнес-часть списка при первом взгляде вызывает недоумение – флагманы украинского капитала (Ахметов, Коломойский, Фирташ) обойдены вниманием российского правительства, тогда как в списке много фамилий непубличных и малоизвестных широкой публике деятелей. Возможно, самые громкие фамилии банально были удалены по просьбам их лоббистов, но скорее санкционный список от 1 ноября 2018 года – это прежде всего большой привет украинской элите от российских коллег, хорошо знающих противника.

Он читается как серия больших и малых намеков для украинских участников рейтинга Forbes: Коломойского в списке нет, зато есть его партнер Боголюбов; Фирташа нет, но зато есть его химические предприятия; основного экспортера украинского металла Ахметова нет, но есть топ-менеджеры его «Метинвеста». Не говоря уже о том, что в список попали зять экс-президента Кучмы Пинчук, по-прежнему поставляющий в Россию трубы; владелец ряда энергетических компаний Восточной Украины Константин Григоришин; аграрный магнат Юрий Косюк и его «Мироновский хлебопродукт», и другие.

Санкции действительно не задевают напрямую основных игроков, но подразумевают пунктиром возможность второго раунда. Это мало походит на американские санкции против России, бьющие по заметным фигурам из старой олигархии, типа Дерипаски, в надежде, что они заставят Кремль пойти на попятную. Российские санкции апеллируют к выстраивавшейся десятилетиями неформальной системе связей и клановых интересов, хорошо известных и в Киеве, и в Москве. То, что украинские олигархи были глубоко погружены в схемы их российских партнеров вчера, делает их уязвимыми для шантажа и манипуляций сегодня.

Российская сторона чувствует себя уверенно, потому что, несмотря на украинско-российский конфликт, по итогам 2017 года Россия по-прежнему остается главным торговым партнером Украины. По сути, украинским олигархам предлагают не столько поддержать гипотетического пророссийского кандидата на выборах, сколько поучаствовать в реконструкции некоего довоенного статус-кво с консолидацией сил пресловутого юго-востока Украины, возможно, с реинтеграцией Донбасса в Украину, и покончить с мешающей бизнесу войной. Например, лояльный Москве бывший украинский олигарх Сергей Курченко активно заводит своих людей в ДНР, что символизирует ползучую реставрацию старой донецкой элиты. Почему бы Ахметову и Фирташу не включиться в этот процесс с другой стороны?

Другое дело, что подобные методы воздействия на украинскую политическую и бизнес-среду малоэффективны после событий 2014 года. В нулевых и начале десятых Россия и ее модель были весьма притягательными для украинских элит, но события «русской весны», наполненные иррациональностью и имперскими фантомами, плохо совместимыми с принципами современного капитализма, оттолкнули их от России (вспомним и о смелых опытах экспроприации собственности «антироссийских олигархов» в Крыму и Донбассе, и о риске попасть под вторичные западные санкции за сотрудничество с российскими компаниями, притом что число нетоксичных партнеров в России сокращается). Российские санкции в этих условиях будут восприняты не как приглашение к большой взаимовыгодной игре, а как повод задуматься о поисках новых рынков и переориентации украинского экспорта в других, более предсказуемых направлениях.

Московский Центр Карнеги. 02.11.2018