Гибридная страна: Как Молдавию захватили без войны и революции
Владимир Соловьев
Спецоперацию провели у всех на виду. В разных форматах в ней поучаствовали ЕС, США и Россия. Сейчас все государственные институты полностью захвачены: Молдавия стала непредсказуемой территорией без прав, правил и законов. Это не диктатура, не демократия, а часто кажется, что и не государство.
Пролог.
Молдавия, наши дни
Здесь стало страшно весело жить. Правда, скорее страшно, чем весело. Политики, которые критикуют власть, бегут из страны из-за уголовного преследования, за журналистами следят, про оппозицию снимают компрометирующие фильмы, которые крутят в прайм-тайм популярные каналы. Несогласных с режимом объявляют иностранными агентами или сотрудниками зарубежных спецслужб. Телефоны прослушивают, почту и мессенджеры взламывают. Если не взламывают, то подделывают переписку, например, в Viber, а потом арестовывают реального человека, за приписываемые ему экстремистские высказывания. Задержанные полицией из изолятора попадают прямиком в морг, а тех, кто, боясь преследования на родине, попросил в стране политического убежища, выдворяют туда, откуда они уехали.
Теперь это будни Молдавии. Но республика нечасто попадает в заголовки мировых СМИ. А, когда они о ней вспоминают, ситуацию описывают примерно так: прозападное правительство, мечтающее привести страну в Евросоюз, противостоит президенту Игорю Додону, поддерживаемому Владимиром Путиным. Или так: Додон, ищущий дружбы с Россией и членства в Евразийском экономическом союзе, ведет неравный бой с агрессивными русофобами-националистами из прозападного правительства, пульт управления которым находится в Вашингтоне. Ракурс зависит от того, западное издание решило вспомнить о Молдавии или российское.
Реальность сложнее, интереснее и драматичнее заезженного шаблона «Запад vs Россия». Описывая ситуацию в Молдавии, важно не попасть в лингвистическую ловушку. Такие слова, как «выборы», «парламент», «президент», «правительство», «оппозиция», лучше не использовать или, по крайней мере, брать в кавычки. Идеологии — тоже фикция: называющий себя социалистом Додон бывает на горе Афон кажется чаще местного митрополита и доставляет мощи святых раковым больным.
Забыть придется и характеристики «прозападный» и «пророссийский». Привычный смысл этих слов введет в заблуждение и создаст ложное ощущение того, что Молдавия ничем не отличается от других стран.
Над страной как будто ставят эксперимент. И нужно постоянно держать в голове: здесь все игра, и все не то, чем кажется. Законы и конституция страны больше не имеют значения и сделались эластичными — с помощью манипуляций общественным мнением и здравым смыслом их натягивают на самые невообразимые ситуации и решения.
Реальной политики больше нет. Она превратилась в театр под управлением олигарха Владимира Плахотнюка, которого называют кукловодом. Он здесь распределяет роли и устанавливает декорации. В этом сконструированном сумраке постоянно разыгрываются то драмы, то комедии, а в целом может произойти все, что угодно.
Акт I.
Переворотный момент
Центр Кишинева полыхал. Горели парламент и администрация президента. Из окон валил дым, летели бумаги, мебель, компьютеры. Огонь слизал сакральный документ — оригинал декларации о независимости Молдавии, принятой в 1991 году. В стекла и полицейских разъяренная толпа метала булыжники и тротуарную плитку. События 7 апреля 2009 года очень походили на революцию. Но революцией это не было.
Бунт случился после объявления итогов парламентских выборов, состоявшихся 5 апреля. В очередной раз победила Партия коммунистов во главе с президентом Владимиром Ворониным, который правил страной уже девятый год. Изрядной части населения эта несменяемость надоела. Отдельно многих раздражало то, что сын Воронина Олег стал богатейшим человеком в бедной стране.
Хотя выборы были признаны демократическими и Советом Европы, и ОБСЕ, чье слово для Молдавии тогда было все равно что закон, оппозиция, называвшая себя проевропейской, вывела людей в центр Кишинева. Протест выглядел странно: коммунисты тогда ориентировались на ЕС, и получалось, что прозападные партии боролись с теми, кто начал процесс сближения Молдавии с Евросоюзом.
В толпе выделялись организованные группы агрессивных, бритоголовых молодых людей. Они первыми пошли на штурм парламента и президентской администрации, увлекая остальных. Свергнуть коммунистов тогда не удалось, но события 7 апреля запустили процесс смены власти. Либерал-демократы, демократы и либералы, которые вскоре победят «тоталитарный режим», провозгласят 7 апреля Днем свободы. Вопросы о том, откуда взялись погромщики и кто за ними стоял (пришедшая к власти оппозиция от них до сих пор открещивается), останутся без ответа. Начатое расследование растянется на годы, потом забуксует и будет сдано в архив.
Акт II.
Геополитика побеждает закон
После беспорядков коммунисты инициировали пересчет голосов, подтвердивший их победу. Партия власти получила 60 мест в парламенте из 101. Чтобы выбрать своего президента и продолжать править, этого не хватало. Глава государства тогда избирался депутатами большинством в 61 голос. После двух неудачных попыток голосования, парламент, как того требовала конституция, был распущен.
На июльских досрочных выборах 2009 года коммунисты просели и уже не могли претендовать на власть. Большинство получили силы, образовавшие «Альянс за евроинтеграцию» — Либерально-демократическая, Демократическая и Либеральная партии.
Коалиция сформировала правительство, назначив премьер-министром лидера либерал-демократов Владимира Филата. Но проблема избрания президента осталась нерешенной: нужного большинства в 61 голос не оказалось ни у кого, включая «проевропейскую» коалицию. 28 ноября 2010 года парламент снова пришлось распустить, и в стране опять прошли досрочные выборы. Коммунисты набрали еще меньше, а противостоящая им коалиция укрепилась.
В депутатских креслах среди прочих оказались Игорь Додон и олигарх Владимир Плахотнюк. Оба сыграют ключевую роль в том, как изменится страна. За плечами первого была работа министром экономики в правительстве коммунистов в 2006—2008 годах. Депутатом он стал по списку компартии.
Плахотнюка до этого знал очень узкий круг людей. Пока Владимир Воронин был президентом, олигарх дружил с его сыном Олегом — банкиром и крупным бизнесменом. Плахотнюк долго вел дела семьи президента, был теневым куратором госпредприятий, финансировал партийные СМИ и другие проекты. Пользуясь близостью к власти и тем, что Воронин считал его рядовым порученцем, он строил собственную бизнес-империю: стал контролировать банки, обзавелся активами на рынке недвижимости, собственностью за границей. Потом теряющий влияние лидер коммунистов перестал быть интересен Плахотнюку, который решил сыграть в политике свою игру. В парламент в 2010 году он прошел от Демократической партии. В 2016 году он ее возглавит.
Премьером после выборов остался Владимир Филат. Но и новому составу парламента никак не удавалось выбрать президента. Партии «Альянса за евроинтеграцию» постоянно ссорились из-за дележа портфелей и сфер влияния, параллельно враждуя с коммунистами. Для избрания главы государства проевропейцам не хватало всего двух голосов. Время работало против них: третьи подряд досрочные парламентские выборы на фоне постоянных скандалов внутри коалиции грозили обернуться реваншем коммунистов.
В ноябре 2011 года Игорь Додон решил последовать примеру Владимира Плахотнюка, с которым пересекался во время работы министром экономики, и разойтись с Ворониным. Он и еще два депутата объявили о выходе из фракции коммунистов, заявив, что теперь они «независимые». Вскоре Додон возглавил не особо тогда известную Партию социалистов. 16 марта 2012 года тройка во главе с Додоном вместе с «проевропейцами» проголосовала за избрание президентом ничем не примечательного пожилого судьи Николае Тимофти. Партиям альянса был нужен послушный и незаметный президент и Тимофти оказался идеальным кандидатом на эту роль. Он стал главой государства, поскольку соответствовал трем важным условиям: был аполитичен, апатичен и совершенно без амбиций.
Тимофти избрали с седьмой попытки. По конституции, парламент следовало распустить уже после второго неудавшегося голосования. Но коалицию каждый раз выручал Конституционный суд, находивший разные причины, чтобы не засчитывать неудачное голосование полноценной попыткой избрания президента. Жульничество было очевидно. Однако проевропейскую часть электората манипуляции не смущали: нарушение конституции оправдывали тем, что в случае досрочных выборов парламента была большая вероятность победы коммунистов, выступавших теперь за полный разворот страны на восток и ее вступление в Таможенный союз.
Этой же логики придерживался коллективный Запад, некогда строго следивший за соблюдением Кишиневом законности и демократических процедур. Вашингтон, Брюссель и Совет Европы, промолчали, а протесты, организованные коммунистами, были проигнорированы.
Геополитическая целесообразность, состоявшая в том, чтобы ни в коем случае не допустить к власти пророссийские силы, перевесила закон. «Проевропейские» партии сохранили власть и усвоили: геополитика все спишет. С этого момента Молдавия начала дрейфовать в серую зону, где правил не существует.
Акт III.
Убийство политики
Морозным декабрьским днем 2012 года генпрокурор Молдавии, высокопоставленные судьи, несколько чиновников и бизнесменов поехали охотиться на кабанов в приграничный с Румынией заповедник «Пэдуря Домняскэ». Один из охотников в тот день уложил выстрелом другого — молодого предпринимателя. Убийство пытались скрыть, но 6 января 2013 года о нем стало известно: в маленькой стране сложно что-то утаить. СМИ писали, что неудачливым стрелком был именно генпрокурор. Разразился скандал.
Участники охоты сначала отрицали, что они вообще ездили в тот день в заповедник. Но быстро появились факты, доказывающие обратное. Премьер-министр Владимир Филат, контролировавший к тому времени минюст, налоговую, МВД и таможню, мечтал распространить свое влияние и на Генеральную прокуратуру. Он стал громко требовать отставки генпрокурора, угрожая покинуть проевропейскую коалицию.
Демократическая партия противилась. Прокурор был назначенцем Владимира Плахотнюка, чья фамилия к тому моменту уже стала в стране синонимом слова «коррупция». Отдавать контроль над этой важной структурой олигарх не хотел, понимая, что ее гарантированно применят против него.
Филат нанес удар первым. Премьер публично назвал Плахотнюка «кукловодом». С подачи либерал-демократов был ликвидирован пост вице-спикера, который занимал олигарх. Плахотнюк решительно контратаковал. Сначала в прессу попали записи переговоров премьер-министра с главой налоговой: чиновники обсуждали линию поведения в отношении одного из крупных западных инвесторов. А потом правительство во главе с Филатом было отправлено парламентом в отставку по обвинению в коррумпированности.
Проевропейская коалиция трещала по швам. Брюссель, где готовили к подписанию с Молдавией соглашение об ассоциации с Евросоюзом, в ее развале был не заинтересован. В какой-то момент под давлением ЕС злейшие враги Филат и Плахотнюк вроде бы заключили мир. Первый даже принес второму публичные извинения — в обмен на обещание, что его снова выберут премьером. Но, как только Филат извинился, Конституционный суд принял решение, что премьер, отправленный в отставку по обвинению в коррупции, не имеет права претендовать на пост главы правительства.
В этот момент стало ясно, что Плахотнюк контролирует не только прокуратуру и спецслужбы, способные организовывать прослушивание телефонов первых лиц страны, но и Конституционный суд, который в будущем еще не раз выручит олигарха в трудную минуту.
После решения суда правящий альянс распался. Но ненадолго. Склеивать его в Кишинев прилетал тогдашний еврокомиссар по расширению Штефан Фюле. Осенью 2013 года должен был пройти саммит «Восточного партнерства» в Вильнюсе, где планировалось парафировать соглашение об ассоциации Молдавии с ЕС. Сорвать процедуру было нельзя. Под давлением Брюсселя политические враги создали видимость единства. Премьером избрали Юрие Лянкэ — заместителя Филата по Либерально-демократической партии.
В Вильнюсе Лянкэ парафировал соглашение с ЕС. Это был тот самый саммит, на котором этот документ не подписал президент Украины Виктор Янукович.
Акт IV.
Выборы на миллиард долларов
30 ноября 2014 года в Молдавии состоялись парламентские выборы. Впервые в истории страны власти сняли с них партию, гарантированно проходившую в парламент. Партию «Родина» вел на выборы скандально известный бизнесмен Ренато Усатый. Он долго жил в Москве, обзавелся российским гражданством в дополнение к молдавскому, обширными связями в бизнес и властных кругах, а также в российских спецслужбах.
Усатый, прозванный молдавским Жириновским, обрел в стране известность и многочисленных сторонников, благодаря популизму, резкой — порой нецензурной — критике оппонентов, и антиамериканизму: на месте посольства США в Кишиневе он обещал открыть караоке-клуб.
Но до парламента Усатый не добрался. Его обвинили в незаконном финансировании собственной избирательной кампании и дисквалифицировали. Представительство ЕС и посольство США в Молдавии высказали по этому поводу озабоченность, но одновременно выразили надежду, что выборы все же пройдут в соответствие с демократическими стандартами. Никто не горел желанием заступаться за политика со связями в российских спецслужбах. После выборов обвинения с Усатого снимут. А спустя два года возбудят против него новое дело, и политик уедет в Москву.
От снятия с выборов пророссийской «Родины» выиграл Игорь Додон и его социалисты: к ним перетек электорат «Родины». Социалисты провели в парламент 25 депутатов — больше, чем какая-либо другая партия. В этом результате есть заслуга Владимира Путина. Перед выборами он встретился с Игорем Додоном и поддержал его. Билбордами с совместной фотографией Путина и Додона была увешана вся страна. Правда, получив больше голосов, чем остальные участники выборов, социалисты выиграли, но не победили. Большинство все равно взяли проевропейские партии.
Сразу после выборов стало известно, что из трех молдавских банков, которые контролировал близкий к руководителям страны молдавский бизнесмен Илан Шор (супруг российской певицы Жасмин), вывели $1 млрд. Деньги выдавались связанным с Шором компаниям в виде кредитов, которые не были ничем обеспечены. Информацию о преступлении, прозванном в Молдавии «кражей века», скрывали до дня голосования: если бы она всплыла раньше, партии правящего альянса вряд ли сохранили бы власть.
Хищение миллиарда привело к девальвации молдавского лея и росту цен. И без того невысокий уровень жизни стал стремительно падать, а общество — бурлить. Весной 2015 года начались массовые протесты, которые будут сотрясать республику почти год. Осенью на центральной площади Кишинева появился палаточный городок, в страну слетелись иностранные журналисты: писать про молдавский Майдан. Лидером протеста стал адвокат Андрей Нэстасе и его платформа «Достоинство и правда».
Нэстасе ориентирован на Запад. Этот настрой разделяло большинство тех, кто выходил по его призыву на митинги. Участники антиправительственных акций маршировали по улицам под флагами ЕС и жестко критиковали «проевропейскую» власть. Больше других доставалось Владимиру Плахотнюку. Самый популярный лозунг осени 2015-го — «Плахотнюка за решетку». Антирейтинг и раньше непопулярного олигарха достиг 90%.
Владимир Плахотнюк решил отвести от себя удар. Громоотводом был избран лидер Либерально-демократической партии Владимир Филат, заседавший в парламенте после отставки с поста премьера. В парламент 15 октября 2015 года и пришел подконтрольный Плахотнюку генеральный прокурор. Он обвинил экс-премьера в причастности к краже миллиарда. С Филата мгновенно сняли депутатскую неприкосновенность и вывели с заседания в наручниках. Суд продлился восемь месяцев, был закрытым, а приговор суровым — девять лет тюрьмы с конфискацией имущества за «пассивную коррупцию» и превышение должностных полномочий.
Акт V.
Захват государства
После ареста Филата в парламенте Молдавии начали происходить чудеса. Депутаты из разных фракций оптом и поодиночке покидали партии, благодаря которым попали в парламент. Это походило на эпидемию: человек ложится спать убежденным коммунистом, а утром встает с постели и объявляет себя демократом или независимым депутатом.
Секрет перевоплощения был прост. Когда город засыпал, просыпалась Демпартия, руководитель которой Владимир Плахотнюк гордится тем, что на сон ему хватает четырех часов в сутки. Каждого, кто сменил политическую ориентацию, однажды посетил человек Плахотнюка и предложил сделку. Сначала обозначалась сумма — от €100 тыс. до €1 млн. Если следовал отказ, кандидата в перебежчики знакомили с другими вариантами: уголовное дело на него или на кого-то из его близких, отъем бизнеса, компромат. Тут уже мало кто находил в себе силы противиться искушению. В итоге в парламенте оформилась группа людей, называющих себя парламентским большинством, — сейчас таких уже 57. Они назначили спикером парламента Андриана Канду – ближайшего к Плахотнюку человека, которому олигарх доверял вести дела своих компаний. Да и в целом эти 57 человек всегда и во всем поддерживает Демпартию.
В конце 2015 года Владимир Плахотнюк решил было выйти из тени и занять официальную должность — пост главы правительства. Но в Евросоюзе сочли, что это уже перебор. Брюсселю не прельщала перспектива общения с токсичным олигархом, публичных встреч с которым европейские политики по возможности стараются избегать. Президент Николае Тимофти набрался смелости и после консультаций с послами стран ЕС отклонил кандидатуру Плахотнюка.
Олигарх в отместку заблокировал утверждение премьером неподконтрольного ему кандидата, создав угрозу роспуска парламента и досрочных выборов, которые вполне могли привести к власти социалистов во главе с Игорем Додоном.
Затем Владимир Плахотнюк совершил другой маневр: послушное ему парламентское большинство выдвинуло в премьеры зампреда Демпартии Павла Филипа — еще одного человека из окружения олигарха. Западу перспектива прихода к власти пророссийского Додона показалась большим злом, чем всевластие Плахотнюка, который объявил себя главным борцом с русской угрозой. Тогдашний помощник Госсекретаря США по Европе и Евразии Виктория Нуланд поддержала утверждение Филипа премьером.
Голосование по его кандидатуре состоялось вечером 20 января 2016 года. Под стенами парламента возмущались тысячи митингующих. Когда стало ясно, что кандидатура Филипа одобрена, они едва не взяли здание штурмом. Сменившим политическую ориентацию парламентариям пришлось снова перевоплощаться: чтобы спастись от толпы, они разбегались из осажденного здания, переодевшись в полицейскую форму. Новое правительство приняло присягу в тот же день около полуночи. Спешка была такой, что в Кишинев довезли не всех членов нового кабинета.
Так в стране появилась власть, к формированию которой граждане Молдавии не имеют никакого отношения, а токсичный олигарх, не занимающий государственных постов, окончательно замкнул управление республикой на себя. Процесс подчинения всех государственных институтов одному человеку был завершен. К этому моменту даже в Европе республику стали называть «захваченным государством».
Акт VI.
Россия в чужой игре
После того, как Владимир Плахотнюк назначил собственное правительство, протесты продолжились. К митингующим проевропейским оппозиционерам Андрея Нэстасе прибыло подкрепление с левого фланга: сторонники Ренато Усатого, зарегистрировавшего «Нашу партию», и социалисты Игоря Додона. Три лидера решили протестовать без партийных флагов и символики, которая могла бы указывать на геополитические предпочтения участников протеста. Никогда до этого левые и правые, обычно враждующие именно на почве геополитики, не протестовали в Молдавии вместе.
Оппозиция снова и снова выводила на улицу десятки тысяч человек, требуя распустить подчиняющийся Плахотнюку парламент и провести новые выборы, а заодно референдум об изменении конституции таким образом, чтобы глава государства избирался не депутатами парламента, а всенародно.
Уличный союз правой и левой оппозиции был реальной угрозой Владимиру Плахотнюку. И тогда он придумал политическую инсталляцию, известную в Молдавии и за ее пределами как президентские выборы 2016 года.
Пятничным вечером 4 марта 2016 года в учреждении, к фасаду которого прибита табличка «Конституционный суд Республики Молдова», под предводительством Александру Тэнасе собрались шесть человек в бардовых мантиях с белыми жабо. Они решили, что в 2000 году парламент незаконно изменил конституцию, превратив Молдавию из президентской республики, в которой президент избирается всенародно, в парламентскую, где его выбирают депутаты. «Судьи» постановили вернуть все, как было 16 лет назад. Впрочем, не все: полномочия президенту решили оставить такими, какими они были при парламентской республике — то есть никакими.
Конституционный суд не может редактировать конституцию, как священник не вправе переписывать библию. Но людей в мантиях это не смутило: они изменили основной закон, вернув всенародные выборы президента, состоявшиеся в ноябре 2016 года.
Трюк с конституцией сработал. Набиравший обороты протест был раздроблен и обезглавлен, а внимание населения, которое в Молдавии примерно поровну делится на тех, кто хочет в Европу, и тех, кто ориентируется на Россию, переключилось с кражи миллиарда и фигуры Плахотнюка на геополитику. Лидеры протеста, называющие себя проевропейскими и пророссийскими, с головой окунулись в президентскую избирательную кампанию, легитимизировав своим участием сомнительное решение Конституционного суда.
К моменту старта избирательной кампании страной уже семь лет руководил «Альянс за евроинтеграцию», полностью себя дискредитировавший коррупцией и скандалами. Неудивительно, что Игорь Додон победил поддержанную Евросоюзом соперницу – лидера партии «Действие и солидарность» Майю Санду, ранее входившую в состав «проевропейского» правительства.
Москва снова поддерживала Додона. Но победу «пророссийского» кандидата ковал и «прозападный» Владимир Плахотнюк. Подконтрольный ему Координационный совет по телевидению и радио выдал людям из окружения Игоря Додона лицензии, необходимые для запуска поддерживающих социалистов телеканалов. В результате у Додона появился медиа-холдинг, флагманским каналом которого стал «НТВ-Молдова» (ретранслирует российский «НТВ»). Другой медиа-холдинг General Media Group, владеющий правами на ретрансляцию самого рейтингового в стране российского «Первого канала», принадлежит самому Плахотнюку. В ту президентскую кампанию телеканалы этого холдинга работали против Майи Санду.
Москве казалось, что, поставив на Додона, она ведет собственную игру и помогает пророссийскому политику получить власть. Однако Владимиру Плахотнюку пророссийский президент был даже нужнее, чем Кремлю. Он стал демонстрировать Игоря Додона Западу в качестве наглядного примера того, что пророссийские силы в стране очень популярны и, если их не сдерживать, пусть и не совсем законными методами, они непременно придут к власти.
При этом, чтобы Додон не представлял для Плахотнюка никакой угрозы, олигарх его обезвредил. У главы государства, и так лишенного возможности влиять на принятие решений, отняли даже право вето. Здесь снова пригодился Конституционный суд, который постановил, что, если президент не желает подписывать закон или утверждать назначение чиновника, его кратковременно отстраняют от должности и подпись ставит премьер или спикер. Подконтрольное Плахотнюку правительство регулярно пользуется придуманным Конституционным судом «выключателем президента», когда Додон в очередной раз отказывается поставить подпись под каким-либо решением кабинета.
Такой президент не доставляет дискомфорта и не угрожает всевластию олигарха внутри страны, но служит геополитическим пугалом для Запада. Впрочем, президент Додон и не пытается противостоять созданному Плахотнюком режиму, а порой даже работает на его укрепление. Он часто критикует противников олигарха вроде Андрея Нэстасе и Майи Санду. В прошлом году, несмотря на недовольство Евросоюза, социалисты Додона вместе с демократами изменили в парламенте избирательную систему страны с пропорциональной на смешанную. Ожидается, что выборы по новым правилам пройдут в феврале следующего года. На них у крайне непопулярной Демпартии, благодаря помощи вроде бы противостоящего ей Игоря Додона, появится возможность провести в парламент своих людей под видом «независимых» кандидатов и сохранить власть.
Акт VII.
Никого не жалко
Искривленная молдавская реальность генерирует весьма трагичные информационные поводы. Недавно Кишинев выслал в Турцию семь человек — преподавателей турецких лицеев, сеть которых действует в республике. Лицеи не нравятся президенту Турции Реджепу Тайипу Эрдогану, поскольку связаны с его противником Фетхуллахом Гюленом. Учителя — турецкие граждане — легально жили в Молдавии: кто-то последние три года, а кто-то и двадцать лет. Некоторые из них были в процессе оформления политического убежища. В один день за ними пришли, задержали, а потом вывезли самолетом в Анкару. Молдавские власти заявили, что выдворенные преподаватели связаны с исламистами и представляли угрозу национальной безопасности. Фактов и доказательств никто приводить не стал. По словам адвокатов, на родине учителей уже распределили по тюрьмам.
В Евросоюзе заявили, что «ждут от молдавских властей уважения верховенства закона и международных конвенций в области прав человека и фундаментальных свобод». «Произвольные процедуры ареста, задержания или ссылки противоречат этим принципам», — возмущался Брюссель.
В Кишиневе эту отповедь проигнорировали и продолжают настаивать на том, что педагоги получили по заслугам. Для Игоря Додона и Владимира Плахотнюка было важнее создать позитивный фон для визита в Молдавию президента Эрдогана. Анкара уже много помогает республике: строит дороги, открывает предприятия. Недавно на турецкие деньги была отремонтирована пострадавшая в апреле 2009 года администрация президента.
Высланные учителя — не первый пример того, как нынешние молдавские власти игнорируют недовольство или рекомендации Евросоюза. В июле были отменены выборы мэра Кишинева. Когда выяснилось, что их у кандидата-социалиста выиграл главный критик Плахотнюка Андрей Нэстасе, ЦИК аннулировал итоги голосования.
Сейчас Владимир Плахотнюк и Игорь Додон заняты подготовкой к процедуре, все еще именуемой парламентскими выборами. Для Демократической партии и возглавляющего ее олигарха это важное событие. Если все пройдет по плану — большинство в парламенте поделят демократы и социалисты, — обвинить Плахотнюка в том, что он правит Молдавией, опираясь на купленных депутатов, будет уже сложно.
Когда парламентарии, избранные по правилам, выгодным в первую очередь демократам, рассядутся в креслах согласно отданным за них голосам, в стране начнется новый акт политического спектакля. Вполне может быть разыграна сцена с коалицией между социалистами и демократами. Игорь Додон уже предупредил Кремль, что вряд ли возьмет на выборах большинство, позволяющее в одиночку править страной. Владимир Плахотнюк недавно сообщил, что его Демпартия отказывается от геополитической риторики и отныне будет исключительно «промолдавской». Такая позиция открывает возможность для торга, в том числе с Россией, которую раньше Плахотнюк и его команда жестоко критиковали.
Заинтересовать Москву можно, например, предложив сделку в виде урегулирования конфликта в Приднестровье на придуманных ровно 15 лет назад условиях. Осенью 2003 года Кремль разработал план, больше известный как «меморандум Козака», — его написал и даже согласовал с Кишиневом и Тирасполем нынешний вице-премьер Дмитрий Козак, работавший в то время первым заместителем главы администрации президента России.
Согласно этому плану, Молдавия должна была стать федерацией, на территории которой на полвека сохранялось российское военное присутствие в виде миротворцев. Меморандум парафировали президенты Приднестровья и Молдавии Игорь Смирнов и Владимир Воронин. Но Воронин в последний момент отказался подписать документ, из-за чего сорвался запланированный на 25 ноября 2003 года миротворческий триумф Москвы — визит российского президента в Кишинев был отменен в ночь перед планируемым прилетом.
Несмотря на это Москва, являющаяся посредником в процессе приднестровского урегулирования, так и не признала независимость Приднестровья, сохранив для себя возможность разрешить этот конфликт другим способом. В случае воссоединения Молдавии с Приднестровьем, население которого ориентировано исключительно на Россию, пророссийские молдавские партии гарантированно и надолго получат преимущество в виде нескольких сотен тысяч избирателей. Насколько это важно показали «президентские выборы» 2016 года: «пророссийский» Игорь Додон тогда победил «проевропейскую» Майю Санду с перевесом всего в 67 тыс. голосов (834081 против 766593).
Кремль исходит из того, что приднестровская проблема может быть разрешена относительно легко, поскольку война 1992 года не была замешана ни на религии, ни на межэтнической розни. Игорь Додон говорит о том же. И нет причин, по которым в какой-то момент этим не заинтересовался бы и Владимир Плахотнюк.
В Москве к такому повороту готовы: ответственным за молдавское направление в России снова назначен Дмитрий Козак. Резкий геополитический вираж Кишинева, конечно, может спровоцировать протест тех жителей Молдавии, кто ориентируется только на Запад. Но, во-первых, люди уже измотаны безрезультатными протестами, не прекращающимися с 2015 года, а во-вторых, их мнение давно никого не волнует. Правда, здание парламента на всякий случай обнесли высоким забором, а офис Демпартии превратили в неприступный бастион.
Занавес.
Цвет настроения серый
Предстоящее в следующем году голосование не будет выборами в их привычном понимании, когда партии и политики предлагают какие-то идеи и таким образом конкурируют за симпатии избирателей. Живущие здесь люди мало кому интересны. Условные Восток и Запад, долгие годы занятые перетягиванием Молдавии как каната, зачастую видят в ней лишь территорию. Те же, кто контролируют или хотят контролировать страну, рассматривают местное население, уменьшающееся со скоростью примерно 30 тыс. человек в год (в стране осталось меньше 3 млн жителей) как природный ресурс. Граждане Молдавии все еще пытаются заниматься бизнесом в республике или уезжают работать за границу, регулярно высылая оставшимся дома родственникам около $1 млрд в год. На родине и с тех, и с других снимают ренту в виде налогов и взяток.
Иногда поступают проще: потрошат банки, где население хранит сбережения. Именно это в 2014 году произошло с тремя банками, которые контролировал Илан Шор. О нем стоит сказать отдельно. В 2017-м Шор был осужден на 7,5 лет. Но приговор в силу так и не вступил. Бизнесмен находится на свободе и развил бурную деятельность: стал мэром города Оргеев, создал партию имени себя и вполне еще может оказаться в депутатском кресле. Популярность Шор зарабатывает, подкармливая пенсионеров обещаниями и гречкой. Еще он выкладывает в YouTube ролики, в которых называет других политиков «писюнами» и сулит им расправу. Не достается от него только двоим — Владимиру Плахотнюку и Игорю Додону. Так что Шор — еще один потенциальный участник их возможной послевыборной коалиции.
Молдавская оппозиция, противостоящая одновременно Плахотнюку и Додону, выглядит не лучше тех, с кем борется. Ее лидеры, создавшие «Движение национального сопротивления», призывают всех граждан страны объединиться и вместе с ними освобождать захваченное олигархами государство. Но ценность этого государства для них не слишком высока – среди участников «сопротивления» много тех, кто открыто симпатизирует идее объединения Молдавии с Румынией. Есть среди них и те, кто часто используют националистическую риторику, рассуждая о титульной — румынской — нации и русскоязычной пятой колонне.
В итоге, они работают на разделение и так неоднородного общества, которое – надо и ему отдать должное – охотно начинает искать чужих среди своих и наоборот. В стране, где есть регионы компактного проживания украинцев, болгар, гагаузов, русских, это опасная игра.
Так что еще одна особенность Молдавии: здесь не за кого болеть. Если с «черными» все более или менее ясно, то «белых» нет. Есть серые.
Коммерсант. 10.10.2018
