Foreign Affairs: «Мягкая сила» КНР столкнулась с серьезным препятствием
Александр Белов
Китайская инициатива «Один пояс и один путь» (BRI) — это огромный международный инвестиционный проект, предложенный председателем КНР Си Цзиньпином. С конца 2013 года Пекин выделил более чем 60 странам около $700 млрд в рамках правительственных кредитов и масштабных инфраструктурных проектов. Идея заключалась в том, чтобы включить данные страны в орбиту влияния Пекина и укрепить позиции «мягкой силы» КНР за рубежом, пишет Кристофер Балдинг в статье для издания Foreign Affairs.
Однако в настоящий момент Китай сталкивается с негативной реакцией в отношении своей инициативы «Один пояс и один путь» как у себя дома, так и за рубежом. Многие граждане Китая жалуются на огромные расходы, связанные с BRI. На международном уровне ряд стран выражают опасения из-за растущего влияния Китая. В отличие от западных кредиторов, КНР не требует от своих партнеров соблюдения строгих условий в отношении коррупции, прав человека или финансовой устойчивости. Подобный подход к инвестициям подпитывает коррупцию, в тоже время обременяя правительства новыми долгами. Граждане многих стран также негативно относятся к китайской инфраструктурной инициативе, об этом свидетельствуют результаты выборов. Похоже, что BRI не расширяет возможности «мягкой силы» КНР, а совсем наоборот.
Результаты выборов в Малайзии в мае 2018 года показывают наличие разногласий в обществе относительно BRI. 92-летний Махатхир Мохамад, занимавший пост премьера в 1981—2003 годах, победил действующего премьер-министра Наджиба Разака, открыто выступив против усиления влияния Китая. Мохамад раскритиковал Разака за то, что тот одобрил дорогостоящие инфраструктурные проекты в рамках BRI, для реализации которых требуются крупные китайские кредиты. Мохамад обвинил Разака в том, что он пытался создать иллюзию развития, в то время как он и его соратники разворовывали государственный бюджет. С момента своего вступления в должность Мохамад отменил два крупнейших китайских инфраструктурных проекта в Малайзии: строительство железной дороги стоимостью $20 млрд и газопровода стоимостью $2,3 млрд. Новый премьер-министр Малайзии заявил, что страна не способна выплатить китайские кредиты.
Негативная реакция общества на BRI имела место не только в Малайзии. Пакистан получил кредит в размере $62 млрд на развитие автомобильной и железнодорожной инфраструктуры. Растущая неспособность Пакистана обслуживать свой международный долг, который существенно увеличился за счет заимствований из КНР, привела к росту антикитайских настроений среди пакистанского общества, однако политики старательно попытались обойти данный вопрос в ходе выборов, прошедших в июле 2018 года. Новое правительство премьер-министра Пакистана Имрана Хана не последовало примеру Малайзии, но всячески стремится погасить свою задолженность перед Китаем. В настоящее время Пакистан планирует начать переговоры с Международным валютным фондом (МВФ) о выделении финансовой помощи, несмотря на то, что первоначально Хан выступал против этих переговоров.
Недавно Мальдивы также обратили пристальное внимание к проектам BRI. В сентябре 2018 года действующий президент Абдула Ямин проиграл на выборах демократическому реформатору Ибрагиму Солиху. Победа Солиха указывает на отношение общества к крупным заимствованиям из Китая, которые позволили бы Пекину установить контроль над страной. Солих пообещал пересмотреть часть проектов BRI. Маловероятно, что он откажется от крупных китайских сделок на общую сумму в $1,3 млрд, включая строительство моста в столице Мале, однако он явно дал понять, что готов пересмотреть отношения с Пекином.
В августе 2018 года в Кении началась борьба с коррупционерами, связанными с проектом строительства железной дороги между городами Найроби и Момбаса. Другие страны, такие как Уганда и Замбия, тоже начинают беспокоиться, поскольку кредиты из КНР быстро становятся неустойчивыми и не обладают достаточной прозрачностью. Страны обеспокоены отсутствием устойчивости своих долговых нагрузок и тем, что они берут китайские кредиты и платят китайским компаниям за строительство инфраструктуры по более высоким ценам.
Почему страны начинают менять свое отношение к китайским инвестициям? Одна из причин заключается в том, что они стали лучше разбираться в финансовых условиях кредитования проектов, связанных с BRI. На первоначальном этапе казалось, что китайские кредиты, в отличие от западных, имеют более низкие ставки и не имеют предварительных условий. На самом деле процентные ставки китайских кредитов часто превышали процентные ставки льготных кредитов таких международных организаций, как Всемирный банк, которые отказывали тем или иным странам в выдаче кредитов из-за роста уровня задолженности.
Развивающиеся страны долгое время сталкивались с трудностями, связанными с тем, что для получения западного финансирования необходимо было соответствовать определенным требованиям, включая необходимый уровень финансовой устойчивости, отчеты о состоянии окружающей среды и антикоррупционный контроль. Западные организации выдвигали требования, чтобы сократить риски. Напротив, отказ Китая от требования разумных гарантий привел к росту коррупции, долгов, экономической неустойчивости, либо появлению нежизнеспособных инфраструктурных проектов. Из-за крупных коррупционных скандалов, связанных с проектами BRI, граждане многих стран пришли к выводу, что Китай способствует развитию коррупции, потому что это ему выгодно.
Похоже, китайское руководство не понимает финансовые и политические реалии, которые приводят к появлению странах-партнерах негативной реакции в отношении BRI. С момента начала реализации инициативы «Один пояс и один путь» Пекин рассматривал любую критику в адрес данной инициативы как отказ Запада принять Китай. Однако сегодня критика исходит не от Запада, а от Африки и Азии, где правительства отчаянно пытаются избежать долговых ловушек и гнева своего народа. Если Пекин хочет экспортировать свою модель в другие страны или повысить свою международную репутацию, ему придется научиться работать с демократическими странами, нравится ему это или нет.
REGNUM. 25.10.2018
