Пенсионная реформа как очередной акт самодискредитации российского либерализма
В кругу думающих людей, называющих себя либералами, принято считать, что теперешняя внешняя политика страны, мягко говоря, неудовлетворительная. Но зато внутренняя, особенно экономическая, – намного лучше или единственно возможная, т.е. безальтернативная. Забавно, а может быть, вполне закономерно, что думающие и недумающие люди, так сказать, консервативно-почвенного мировоззрения придерживаются прямо противоположной точки зрения. Российская внешняя политика будто бы безупречно замечательная (только Киев надо взять для полного счастья), а вот внутренняя, особенно в ее социальном и экономическом измерении, плохая. Вообще-то это очень странно. Ведь все знают, уже почти два десятка лет и внутренняя, и внешняя политика страны проводится под руководством и неусыпным наблюдением одного человека. Эту странность надо как-то объяснить. Но в этом номере журнала я сосредоточусь только на другой странности, а именно на безоговорочной поддержке либеральной частью российской интеллектуальной элиты идеологии и практической политики власти в социально-экономической области, несмотря на практически полный консенсус в стране по поводу того, что ее экономика находится уже в довольно длительной стагнации.
Поводом для моих размышлений послужил законопроект об увеличении пенсионного возраста россиян. Можно его обозначить как едва ли не самый непопулярный акт в ряду так называемых структурных реформ, столь любимых нашими системными и оппозиционными интеллектуалами. Вообще-то они тоже считаются непопулярными. Однако справедливости ради надо признать, что были у нас непопулярные, но необходимые и разумные реформы. Конечно, сразу же приходит на ум очень непопулярная, но действительно необходимая для становления рыночной экономики так называемая либерализация цен, состоявшаяся 2 января 1992 г. Это едва ли не единственный случай, когда без всякого риска преувеличения можно сказать, что очень горькое лекарство вполне себя оправдало.
Дальше же пошло-поехало. В соответствии с либертарианской установкой команда Ельцина, а потом и команда Путина стали проводить непопулярные реформы только в интересах меньшинства. Мания дерегулирования, приватизация кур, несущих золотые яйца, т.е. распродажа углеводородных активов по ничтожным ценам, пресловутая оптимизация учреждений образования, здравоохранения, науки и культуры как эвфемизм их резкого сокращения и избыточной коммерциализации сделали реформы, по сути, ругательным словом. В обществе твердо устоялось представление, что реформы только ухудшают положение людей как морально (кричащая несправедливость), так и материально (вместо обещанного процветания появление массовой бедности). Словом, лечение оказывается хуже болезни. Бывает же и так, что само лечение вызывает болезнь.
Но даже на этом фоне явно выделяется социальной беспощадностью и, прямо скажем, неожиданной бессмысленностью установка правящего дома на увеличение пенсионного возраста, к чему будто бы подталкивает демографическая ситуация. В стране все меньше молодых людей, все больше пожилых, и если ничего не менять, то пенсии в ближайшем будущем начнут вынужденно сокращаться из-за простой нехватки бюджетных средств. Официальная позиция сводится к тому, что сегодня в России на одного пенсионера приходится 1,8 работающих. И тенденция такова, что этот показатель будет только уменьшаться.
Действительно, в стране сокращается рождаемость и в целом наблюдается рост продолжительности жизни. Но черт, как говорится, кроется в деталях. Так, по официальным данным, в 62 субъектах Российской Федерации средняя ожидаемая продолжительность жизни мужчин меньше 65 лет, а в трех субъектах – меньше 60 лет. Здесь надо указать на прямо-таки уникальную особенность российской демографии, а именно на огромный разрыв в уровне смертности между мужчинами и женщинами. При этом, в молодых трудоспособных возрастах за прошедшие 25 лет гендерный разрыв сократился, а в последних предпенсионных (50–54 года) и пенсионных возрастах (60–64 года и 65–69 лет) он даже увеличился.
Как бы то ни было, для определения, так сказать, правильного пенсионного возраста в стране бессмысленно ориентироваться на показатель продолжительности жизни вообще. Решающее значение приобретает длительность жизни граждан после выхода на пенсию. Но здесь ситуация плачевна и не внушает оптимизма. Более того, она полностью обесценивает демографический аргумент правительства в пользу повышения пенсионного возраста «здесь и сейчас». Дело в том, что средняя продолжительность жизни россиян после выхода на пенсию за последние полвека почти не изменилась. Значит, в случае реализации правительственного намерения увеличить пенсионный возраст для мужчин до 65 лет, а женщин – до 60 лет почти половина первых и пятая часть вторых до пенсии просто не доживет. При этом нет никаких гарантий, что дожившие до нового пенсионного срока трудящиеся будут получать, как уверяют правительственные чиновники и отдельные эксперты, приличные пенсии. Что такое приличные? Сегодня, как известно, россияне в среднем получают пенсию в размере 200 долл. США, а для 1,5 млн наших граждан ее величина составляет всего 100 долл. Так что, когда президент с самым серьезным видом обещает ежегодно увеличивать среднюю пенсию аж на 15 долл.(!), ликуют не все.
Правительственные экономисты указывают также на чисто экономическую необходимость в повышении пенсионного возраста в стране. Утверждается, например, что Россия вслед за развитым миром активно вступает в эпоху постиндустриальной экономики, что дает людям широкие возможности для увеличения продолжительности профессиональной деятельности. В общем случае это, безусловно, так. Но у нас, если и можно говорить о постиндустриализме, то только в том смысле, что страна в силу мании дерегулирования почти полностью утратила обрабатывающую промышленность. И не случайно сегодня мало что известно о реализации президентской установки на формирование 25 млн высокотехнологичных рабочих мест. Дело, похоже, не двинулось дальше риторики, вернее ограничилось очередным ритуальным заклинанием.
В общем, никакие положительные эффекты для роста или хотя бы оживления отечественной экономики от увеличения пенсионного возраста не просматриваются. Отрицательные же вполне могут проявиться. Во-первых, очень вероятен рост безработицы. Наша реальность сегодня такова, что уже после 45 трудно найти более или менее приличную работу. Так что риски для миллионов людей предпенсионного возраста остаться и без пенсии, и без работы весьма велики. Тем более что этому, похоже, будут активно содействовать работодатели, которым постоянно придется сталкиваться с угрозой уголовного преследования за увольнение пожилых работников. Ухудшится далее ситуация и для молодых честолюбивых юношей и девушек, так как при прочих равных условиях неизбежно должны уменьшиться возможности их карьерного роста. Во-вторых, удлинение пенсионного возраста россиян усугубляет и без того депрессивное состояние потребительского спроса в стране, что, конечно же, только консервирует общую стагнацию ее экономики. Наконец, в-третьих, пенсионное новшество, по определению, углубляет и без того громадное материальное неравенство в России, так как увеличение пенсионного возраста прямо лишает в основном малообеспеченных россиян весьма значительных для них доходов.
Особенно часто правительство указывает на безальтернативность своего законопроекта в связи с бюджетными трудностями. Наш бюджет будто бы просто не справится с выплатами без повышения пенсионного возраста. На самом деле и этот аргумент сильно хромает.
При этом хромает применительно и к текущему, и к более отдаленному периоду. В настоящее время у нас профицитный бюджет, который, похоже, не носит случайного характера. В теперешних условиях геополитической напряженности профицит поддерживается стабильно высокими ценами на нефть, уровень которых уже чуть ли не вдвое превышает правительственные ориентиры – 40 долл. за баррель по плану и 78 долл. по факту. К тому же сегодняшняя Россия вообще чуть ли не чемпион мира по финансовой стабильности. Есть простой критерий, отношение госдолга к валовому внутреннему продукту, это более-менее надежный показатель устойчивости финансовой системы. В соответствии с Маастрихтским критерием, который повсюду в мире считается чуть ли не эталонным, государственный долг не должен превышать 60% от ВВП. В Италии он превышает 130%, в Греции – еще больше. В России этот показатель составляет всего 20%, что дает стране достаточный простор для дополнительных заимствований, когда они понадобятся. И почему в этой ситуации надо отбирать деньги у одних, чтобы впоследствии передать их другим?
Приходится слышать и такой аргумент. Ведь и в развитых государствах увеличивают пенсионный возраст. Что тут скажешь? Только то, что в странах, которые ставят в пример в связи с повышением пенсионного возраста, его повышали очень аккуратно, с тщательной подготовкой. И это при том, что там существенно выше зарплаты, пенсии и продолжительность жизни после достижения пенсионного возраста. Нам говорят – все будет как в Германии... Но почему там прогрессивная шкала налогообложения, и 4% богатых и сверхбогатых немцев дают 40% доходов бюджета? У нас, наоборот, фактически регрессивная шкала. Однако, если мы берем пример с Запада в повышении пенсионного возраста, то почему бы не перенять и налоговую систему?
Один из аргументов за повышение – это рост продолжительности жизни, способность людей дольше работать… Но кто будет работать – чиновники, сотрудники госкорпораций? Да, они продлевают себе активное рабочее время. Но сколько в стране таких нетяжелых рабочих мест? Их же вообще почти нет! И как быть с тем, что 45% мужчин в России не доживает до 65 лет… Получается, что они вообще не получат пенсии? Хочется спросить, есть ли работа в стране для тех же женщин, кроме обходчиц, укладчиц? Мужчина, например, может пойти работать в охрану, а куда пойдет женщина? Конечно, в 55 лет женщины молоды и трудоспособны, но это в Москве, в столице! И даже они все равно работают на пенсии, просто теперь их лишают ранее обещанных денежных средств, которых они ждут не дождутся, чтобы как-то сводить концы с концами. Вот и выходит, что, как говорила моя бабушка, «сначала мы были бедными, а потом нас обокрали».
Если у нас была бы страна с нормальными доходами населения, на которые можно было жить, а не выживать, еще был бы смысл обсуждать повышение возраста выхода на пенсию. В том числе для женщин, которые живут дольше мужчин. Но в любом случае нужно было объявить об этом заранее, хотя бы за 7–10 лет. Вместо этого Владимир Путин сказал еще в 2005 г., что пока он остается президентом, повышения пенсионного возраста не будет! Хотя должен был бы сказать, что в будущем придется, наверное, сделать этот шаг, и тут же заявить, что мы заранее объявим, когда это случится, что будет переходный период, и чтобы никто не волновался, а люди могли бы подготовиться, в том числе эмоционально.
Из сказанного следует, что нет никаких оснований для аврального повышения пенсионного возраста россиян. Более того, этой мере вообще трудно найти хоть какое-либо оправдание ни в демографическом, ни в этическом, ни в социальном, ни в экономическом и даже в фискальном отношении. Но ведь вполне ясно и то, что с известными смягчающими поправками правительственный законопроект будет принят. Не берусь предсказать, как он повлияет на настроение общества в целом. Но то, что произойдет очередной чувствительный провал и без того изрядно ослабленного российского либерализма, совершенно очевидно. Что очень жаль. Ведь единственная разумная альтернатива теперешнему российскому «выборному самодержавию» (Лилия Шевцова) – это союз либералов, т.е. людей, заботящихся о свободе для всех, а не только для себя, и социалистов, заботящихся о справедливости, не жертвуя при этом такой великой ценностью как свобода. Но что ждет страну, если первые уверенно шагают к полной самодискредитации, а самоорганизация вторых вот уже четверть века остается в эмбриональной стадии? …
Руслан Гринберг
