Страна малого бизнеса. Рассчитывать на продвижение промышленных проектов трудно

О нынешней непростой ситуации в экономике Киргизии рассказывает экономист, председатель комитета Торгово-промышленной палаты КР по вопросам промышленной политики, экспорта, инфраструктуры и ГЧП Кубат Рахимов.

– Год назад началась выборная президентская кампания. Потом президент формировал команду, пришло новое правительство. За это время что изменилось в экономике?

– События 2017-2018 годов подтвердили мою гипотезу о том, что у нас экономика и политика существуют параллельно. Что я имею в виду? Что в любой иной стране мира потрясения такого плана могут повлиять на всю экономику. Но в нашей – не так. Такие события, как революции 2005 и 2010 годов, заставили выработать своеобразный иммунитет. На этот раз у нас не произошло сдвига, у нас произошла некая смена персонифицированного ориентира, но не модели развития.

– И как это отразилось на бизнесе?

– Если взять малый бизнес, то он как существовал сам по себе, так и существует. Если говорить о среднем бизнесе, то у него были возможности после вступления республики в ЕАЭС получать дешевые кредиты Российско-киргизского фонда развития, но этот эффект уже исчерпан. И к 2018 году мы пришли с таким результатом: все уже заложено и перезаложено, механизмы так называемых гарантийных фондов пробуксовывают, так как они слабые. Максимум пара сотен предпринимателей могут ими воспользоваться. И страховой рынок тоже не заработал, у нас остались имущественные риски. Как показывают крупные пожары на крупных рынках страны, люди остаются ни с чем. Я считаю, что добровольно-принудительное страхование товарной массы плюс охват всего массива недвижимого имущества могло бы добавить как минимум один-два процента к ВВП страны.

Мы не знаем, что мы продаем, мы не знаем, сколько продаем и сколько товара имеем. Мы не можем обезопасить наших бизнесменов от пожаров, наводнений, краж и прочая. Нет полноценного страхового рынка как инструмента рыночного учета. А страховка может помочь покрыть расходы, например задолженность перед банком. Этот вопрос не решили предыдущие премьеры. Есть вещи, которые можно заставить делать. Законодательно. Например, страховать имущество, товар. Что-то невозможно заставить делать указом сверху. Тогда надо заинтересовывать. Например, владельцы помещений, сдающие торговые места, будут думать о пожарной безопасности, если их недвижимость и товарная масса арендаторов будет застрахована.

– Вы сказали про мелкий и средний бизнес. А что с крупным бизнесом? Здесь не имеется в виду торговый капитал.

– Крупный бизнес в Кыргызстане принадлежит большей частью иностранцам. Прежде всего, это горнорудные предприятия. То, что у нас называют крупным бизнесом, вроде производства напитков, по мировой классификации относят к среднему бизнесу. Крупные предприятия у нас весьма связаны с государством. Они мало соотносятся со средним бизнесом.        Вот такая у нас многоуровневая парадоксальная экономика. Во всем мире малый и средний бизнес сопровождает крупный.    Во многих странах крупный бизнес имеет некую обязательную квоту на контракты с мелким и средним бизнесом. Вокруг наших крупных проектов, вроде реконструкции ТЭЦ Бишкека, строительства линии электропередач Датка–Кемин, были какие-то фирмы, но эффект для страны непрозрачен. Такие проекты не дают должного эффекта в отношении среднего и малого бизнеса.

Бишкек уже состоялся, благодаря частному бизнесу, как неформальная столица ресторанного бизнеса Центральной Азии, потому что по количеству заведений общепита Ташкент, Астана, Душанбе, Алматы и другие рядом не стоят. По количеству пунктов общественного питания, я думаю, Бишкек даже лидер среди столиц стран СНГ. Почему так? Потому что у нас осталось очень мало ниш, куда можно было бы вложить деньги. Ну и слава Богу. Зато есть где поесть нормально, недорого, и люди имеют хоть какую-то работу.

Еще Бишкек на душу населения имеет огромное количество автомобилей. Подержанных в основном. Вы будете смеяться, но у нас есть автопром, правда, примитивный, поставляющий запчасти даже в соседние страны. Поэтому есть и достаточно много различных СТО, включая те, кто предоставляет сервис на приемлемом уровне.

– К слову, о нормальном автопроме. Узбекистан подписал контракт на строительство в Киргизии сборочных автомобильных заводов. Все комплектующие будут поступать из Узбекистана. Обычно в таких случаях такие заводы постепенно начинают переходить на местные комплектующие. Послужат ли эти заводы толчком для начала производства в самой Киргизии? Появятся ли какие-то промышленные предприятия, производящие запчасти и прочее?

– Хороший вопрос. Но чтобы такое случилось, должен быть промышленный бизнес как таковой. А его нет. Кто может стать инициатором развития промышленного капитала, производства? В нашем случае – государство. Но нашим чиновникам достаточно, если заходит какой-то инвестор и уже сам ищет на месте партнеров. То есть никто не станет формировать промышленный бизнес. Будет производство с участием иностранного капитала – будет и наш промышленный бизнес, мы быстро учимся.

– Даже в Афганистане есть заводы по сборке мотоциклов. А президент Узбекистана Шавкат Мирзиеев за год правления добился того, что в стране строятся заводы по сборке грузовиков MAN, КамАЗов, будет строиться АЭС. В Киргизии нет талибов, войны. Почему же инвесторы рискнули в Афганистане, а в Киргизии нет?

– У нас просто не с кем разговаривать, не с кем вести переговоры. Мы – страна малого бизнеса. Для того чтобы продвигать какие-то промышленные проекты, мы должны быть хотя бы страной среднего бизнеса. Зачастую пробуксовка многих благих намерений происходит из-за неконгруэнтности государственной машины и реального бизнеса.

– Вы могли бы сказать, столько у нас в процентах торговый капитал, а сколько промышленный?

– Не могу сказать. Во-первых, у нас нет такой статистики.        Во-вторых, если бы была, то я ей бы не поверил. У нас бизнес работает по патентам. Мы не знаем движения товаров, их объем, кто и что продает, куда продает, откуда покупает. Поэтому говорить о каких-то данных, из которых можно исходить при планировании чего-то, прогнозировании, не стоит. Но можно уверенно сказать, что торговый капитал превалирует в республике. А промышленного, своего, а не иностранного, почти что нет.

– Означает ли это, если говорить о становлении промышленности, что рассчитывать можно только на иностранный капитал? Но он не идет в Киргизию…

– Почему же! Идет. Но имеет странную конфигурацию. Те же китайцы. Дают кредиты, строят дороги, добывают что-то. Но страна влезает в долги. Китайские. И подрядов от китайцев не получает. Есть Российско-киргизский фонд развития, который дает нашему бизнесу дешевые кредиты, фактически выступая неким квазибанком. Если наши предприниматели не берут там кредиты, потому что их не дают на строительство ресторанов и пансионатов, то надо их давать инвесторам. И не только российским. В ЕАЭС, вообще-то, входят еще и Белоруссия, Казахстан, Армения. Тамошние бизнесмены хотят делать бизнес в Кыргызстане. Но это тема для отдельного разговора.

Что будет в нашей экономике дальше, посмотрим. Ситуация тяжелая, но небезнадежная, определенный процент прочности есть. Фокус внимания должен быть на реальном среднем бизнесе, уже достигшем некоторых успехов в своей сфере, а не на абстрактной поддержке всех и вся.

Беседовал Эгамберды Кабулов

Ритм Евразии. 18.06.2018