Когда Маркс возвращается
В сегодняшней России не обратили особого внимания на 200-летний юбилей Карла Маркса, в то время как в Европе и Китае ему придали весьма серьезное значение. Там и общественность, и властные структуры очень обеспокоены текущей ситуацией в мире, который, судя по всему, в очередной раз оказался в историческом тупике. «Но причем здесь Маркс?» – спросит недоверчивый читатель, и я попытаюсь ему ответить.
Можно любить или не любить Карла Маркса, я, например, не очень его люблю, но куда деться от факта, что он наряду с Адамом Смитом и Джоном Мейнардом Кейнсом относится к трем самым цитируемым социальным мыслителям всех времен и народов. С риском некоторого упрощения можно утверждать, что каждый из этой золотой тройки внес выдающийся вклад в реализацию мечты людей о свободном и справедливом устройстве человеческого общежития. Смит по праву считается апостолом свободы, а Маркс, будучи неистовым защитником голодных, униженных и оскорбленных, – прямое воплощение ценностей равенства и справедливости. Кейнс же как создатель теоретического образа управляемого рынка вполне может рассматриваться в качестве концептуального спасителя рыночной экономики.
Всплеск популярности Маркса в наше время вполне объясним. Когда-то на смену феодализму – эпохе «бигмэнов», больших и самодостаточных людей-феодалов, –пришел новый строй капиталистов, строй человеческой алчности и произрастающей из нее предпринимательской активности. Алчность и активность не были ничем ограничены – ни законами, ни общественными организациями, ни общественным сознанием. Антигуманный характер такого порядка был очевиден. Маркс был свидетелем всего этого. И, конечно, он понимал, что строй этот абсолютно бесперспективен. Тогда-то он и начал изучать капитализм как систему и настолько преуспел в этом занятии, что до сих пор остается его непревзойденным аналитиком.
Теперь о том, почему Маркс стал у нас «нерукопожатным». Когда рухнула советская власть, страну качнуло в противоположную крайность, в сторону безоговорочной преданности свободному рынку. И на этом фоне классик выглядел чуть ли не самым правоверным коммунистом, который, едва ли не лично участвовал в создании ненавистной советской власти. Невозможно было убедить внезапно прозревших бывших советских людей, что Маркс не имеет никакого отношения к нашему социализму. Так было в 90-е.
Но и в нулевые, и последующие годы, т.е. в эпоху путинской стабильности Маркс опять оказался не ко двору. Плутократической элите также незачем признавать заслуги человека, обосновывавшего необходимость пролетарской революции.
Так чем же Маркс интересен нам сегодня как исследователь и пророк? Во-первых, он установил, что «свободный рынок» неминуемо ведет к концентрации капитала, а значит, к монополизации рынка. На словах монополист ратует за его свободу, а на деле делает с потребителем все, что хочет, практикуя ценообразование по принципу «не хочешь – не бери». Именно так получилось у нас. Вместо государственных министерских монополий, которые хоть как-то можно было контролировать и регулировать, мы получили частные региональные монополии с более широкими возможностями для ценового произвола.
Во-вторых, Маркс показал, что свободная игра рыночных сил неизбежно ведет к поляризации доходов собственников капитала и собственников рабочей силы. Другими словами, на одном полюсе образуется кучка богатых, а на другом – массовая бедность. Что, собственно, и произошло в стране и мире в последние десятилетия. Правда, реакция наших людей на это в силу разных причин мягко говоря, приглушенная. Конфуций, который не был социалистом, совершенно справедливо писал, что «стыдно быть богатым в бедной стране и стыдно быть бедным в богатой стране». Но у нас ничего не стыдно.
В-третьих, прозорливая догадка Маркса заключается в том, что реальный сектор экономики может относительно сужаться, если финансовым институтам дать полную свободу. Это именно то, что сегодня неблагозвучно называется «финансиализацией» экономики, т.е. речь идет о получении прибыли без производства. Банки и финансовые организации перестали быть связующими звеньями между предприятиями материальной экономики и стали над ней господствовать. Я не сторонник конспирологии, но, похоже, финансовая номенклатура мира существует. Со своими оффшорами, со своими интересами, и неизвестно, как с этим быть. Диктатура денежного мешка – о чем писали Маркс и Ленин, – состоялась. Особенно в горячо любимой стране последнего в полном объеме. Но первым писал на эту тему Маркс.
Относительное и абсолютное обнищание людей. Что это такое сегодня? Относительное – это, если, к примеру, ваш доход вырос на 1 млн руб., а мой – на 500 тыс., мне, конечно, неприятно, что у вас больше, но с этим можно смириться. Но вот когда у вас доход вырос, а у меня уменьшился – уже крайне неприятно. Официальная статистика свидетельствует: за 2017 г. российские миллиардеры разбогатели на 25 млрд долл. Одновременно бедных россиян стало на 3,5 млн больше. Это и есть та поляризация, о которой Маркс писал в своих работах.
Его часто критикуют за утопизм. Но что происходит в реальности? Маркс писал, что справедливый в мире строй наступит не тогда, когда исчезнет эксплуатация человека человеком, а тогда, когда будет уничтожено «порабощающее человека разделение труда». Различные международные исследования фиксируют: только 15% работающих землян довольны своей работой. Значит, 85 человек из 100 прикованы к деятельности, которая им, мягко говоря, не очень нравится. Просто они вынуждены работать, чтобы иметь средства к существованию.
К счастью, не все так мрачно. Благодаря бурному научно-техническому прогрессу и в сфере труда возникает сегодня определенное «окно возможностей» – безусловный базовый доход. Разве эта идея не есть то, о чем говорил и писал Маркс? Человек родился, и ему уже платят по 2 тыс. евро каждый месяц до смерти. Никаких пенсий, никаких субсидий, хочешь – работай, хочешь – не работай. Поработал, устал, отдыхай. Сейчас в разных вариантах эту идею тестируют развитые страны, где производительность труда в связи с бурной технологической революцией достигла таких размеров, что там она вполне может осуществиться.
Мне могут возразить, что это «золотой миллиард», а на планете живет в семь раз больше людей, к половине которых ни врач, ни учитель не заходил никогда. Так что мои фантазии обращены только к развитому миру. Но ведь и Маркс писал только о развитом мире. Как бы то ни было, здесь марксова идея о наступлении эпохи досуга и свободы выбора человеком любого вида деятельности вполне реализуема. Правда, он вряд ли мог предположить, что все это может произойти без всяких пролетарских революций, упразднения частной собственности и рыночной организации хозяйственной жизни.
Конечно, Маркс не знал, что капитализм начнет социализироваться. Он просто не дожил до начала эпохи его заметного очеловечивания. Но случилось так, что наемные работники перестали молчать и мириться с происходящим. Они начали объединяться в профсоюзы и оказывать активное сопротивление алчным работодателям. Этот процесс шел параллельно с бурным ростом эффективности производства, машинизации, автоматизации и производительности труда. И в результате во второй половине прошло века на Западе появилось почти бесклассовое общество без всяких революций.
Но, видно, не бывает исторических достижений раз и навсегда. Врастание капитализма в социализм обернулось резким замедлением предпринимательской активности, и в общество стала внедряться идея ренессанса «свободного рынка» и «минимального государства». Возник спрос на ограничение социального государства. Пересоциализация общества будто бы парализовала потенциальных инвесторов. Отсюда установка на радикальное дерегулирование всего и вся. В наиболее концентрированном виде она была выражена в известном призыве Маргарет Тэтчер «Восстановим право на неравенство». И восстановили. В результате мир впал в другую крайность: опять везде поляризация доходов, вопиющее неравенство и расширение зон бедности. Повсюду кризис демократических институтов. Популисты –и правые, и левые –везде побеждают. Демография подрывает силы Запада и благоволит Востоку. Отсюда беспрецедентная неопределенность.
Ясно одно. Рыночная экономика безальтернативна, правда, она вновь должна стать социальной. Социальной по духу и последствиям, а не по лекалам 50-х – 60-х и 70-х годов. Если это удастся, Карл Маркс, как и 60 лет назад, вновь выйдет из моды. Пока же призрак коммунизма бродит и бродит…
Руслан Гринберг
