Политика / СНГ

Украина 2018-2019. Предварительные сценарии

Может ли украинский вопрос стать началом новой европейской политики?

В.И. Брутер, эксперт Международного института гуманитарно-политических исследований

Принятие закона «о реинтеграции Донбасса» (Закон об особенностях государственной политики по обеспечению государственного суверенитета Украины над временно оккупированными территориями в Донецкой и Луганской областях) фактически дезавуировало подпись Украины под комплексом соглашений Минск-2. Подготовка к выборам 2019 г. переходит в активную фазу. События ближайших полутора-двух лет могут стать определяющими для Украины надолго вперед. И не только Украины, на кону – будущее Европы.

Украина после 2015 г. – политические предпочтения

После выборов в местные органы власти и областные советы осенью 2015 г. (последние по времени общенациональные выборы в стране) политическая ситуация противоречива. Во-первых, заданный еще в начале нулевых раскол на «украиноязычные» и «русскоязычные» регионы по-прежнему актуален. Но уход Крыма и частичный откол Донбасса превратили русскоязычных в меньшинство. Теперь их не более 42–43%. Во-вторых, все голосования после 2015 г. (как и период с 2002 по 2012 гг.) дают стабильный результат по оси «украинское» – «украино-российское», «восток» – «запад», «национал-демократы (и националисты)» – «умеренные». Несмотря на давление, которое после 2014 г. оказывалось на умеренные партии и осколки Партии регионов, рейтинг «умеренных» оставался практически неизменным.

Таблица 1. Динамика политических предпочтений на Украине 2015–2017 гг. по основным группам избирателей и крупнейшим партиям

	Батькивщина	Блок Петра Порошенко	«Национально-ориентированные» партии (остальные)	Сумма 1+2+3	Нейтральные и региональные партии	Образованы на месте Партии Регионов
	1	2	3	4	5	6
Октябрь 2015	16,5	22	22,5	61	18	21
2016 год	13,7	17,9	32,9	64,5	16,7	18,7
2017 год	14,5	14,5	30	59	21,5	19,5

(Все таблицы составлены по данным местных выборов, которые постоянно проходят в течение года в обновленные советы на различном уровне. Полученные результаты в принципе совпадают с данными опросов, но данные непосредственно с выборов позволяют точнее отслеживать рейтинги более мелких партий). В данных по 2017 г. в таблице 1 и рисунке 2 есть отличия. В таблице 1 – данные за весь год, на рисунке 2 – только за октябрь-декабрь. В таблице 3 приведены данные за год и за конец года, поэтому столбцы 2 и 3 не равны столбцу 4.

В-третьих, общий рейтинг двух крупнейших партий, «Батькивщина» и Блок Петра Порошенко, в 2016 г. снизился, а затем стабилизировался. Снижение произошло в пользу новых национальных и национал-демократических сил. Сдвиги невелики, никто с лидерами реально не конкурирует. Национально-ориентированные партии, представленные в Раде («Самопомощь», Радикальная партия Ляшко) в целом сохраняют позиции. Исключение составляет только Народный фронт, который обнулил результаты еще в 2014–2015 гг., а в выборах 2015 г. не участвовал. Сложная экономическая ситуация 2016–2017 гг. и продолжение АТО не привели к значительным изменениям политических предпочтений у основных групп электората.

Тимошенко или Порошенко? Очевидно, что дилемма ложная. Но за четыре послемайданных года украинская политическая среда не выдвинула ни одного реального общенационального лидера. В стране, которая всегда искала и продолжает искать гетмана, способного все (и хорошее, и плохое) производить в «ручном режиме», это провал. В 2016 г., после неплохого результата на местных выборах-2015, рейтинг Тимошенко был стабильным, но не рос (рис. 2). Не рос он и в начале 2017 г., а вот с осени принялся заметно прибавлять – в значительной мере за счет Порошенко. Продолжающийся глубокий кризис власти, государства и государственности в целом вынудил часть избирателей найти себе нового фаворита, им оказалась Тимошенко.

Рис. 2. Динамика рейтингов БПП и «Батькивщины»

Если осенью 2017 г. между БПП и «Батькивщиной» еще было равновесие, то в декабре Юлия Тимошенко уже уверенно лидирует. Ее результаты в поселковых и сельских громадах еще выше. За несколько месяцев к ней перешло много местных активистов, которые считают ее новым «будущим начальником», «новой властью». Все это очень характерно для украинских политических практик.

Партии и рейтинги

Данные таблицы важны для понимания среднесрочных перспектив украинской политики. Можно предположить, что основные тренды на предвыборный 2018 г. уже заданы.

Таб. 3. Динамика рейтингов основных политических партий в 2016–2017 годах

	2016	2017			Тренды
		Октябрь	Декабрь	Весь год	2017 (весь год) / 2016	2017 (декабрь/октябрь)
Батькивщина	13,7	15,8	18,0	14,5	+0,8	+2,2
АПУ	6,2	11,1	13,3	9,4	+3,2	+2,2
Блок Порошенко	17,9	16,6	14,0	14,5	-3,4	-2,6
Наш край	9,4	5,8	6,1	8,4	-1,0	+0,3
Оппозиционный Блок	5,1	5,1	7,2	7,5	+2,6	+2,1
Радикальная Партия Ляшко	10,0	7,5	7,3	8,5	-1,5	-0,2
Укроп	5,0	5,3	4,4	5,2	+0,2	-0,9
Народный Фронт	3,4	0,9	3,1	1,3	-2,1	+2,2
Самопомощь	4,7	4,6	6,9	4,7	0	+2,3
Свобода	4,8	5,8	3,8	4,2	-0,6	-2,0
Движение Наливайченко	1,1	2,0	1,4	1,8	+0,7	-0,6
Громадская позиция	1,4	1,1	5,3	1,6	+0,2	+4,2
Движение Саакашвили	0,0	1,1	1,1	0,8	+0,8	0

Первое. Кроме Тимошенко реальными бенефициарами в течение 2017 г. были Аграрная партия (АПУ) и Оппозиционный блок (ОБ). Начиная с 2016 г., АПУ и ОБ фактически входят в необъявленный союз с Порошенко и могут (по крайней мере частично) пользоваться административным ресурсом на местах. У партий нет проблем с финансированием, что в нынешней ситуации очень важно. Все это позволило АПУ и ОБ получить голоса небольшой части избирателей БПП и существенной части электората «Возрождения» и «Нашего края» (бывшие члены Партии регионов). АПУ также получила значительную часть голосов независимых избирателей, которые ранее голосовали за региональные партии. В 2017 г. рейтинг АПУ рос быстрее, чем у остальных партий.

Второе. Основные «национальные» партии (кроме «Батькивщины» и БПП) находятся в «своих рейтинговых границах». Никто не вырос, но все способны претендовать на попадание в следующую Раду. На это не повлияли кризис Коломойского, маргинальность Ляшко, раскол в «Самопомощи». При этом ни одна из перечисленных партий не готова играть более важную роль в событиях 2019 года. Нет новых растущих лидеров, сами партии часто меняют позиции. Типичный пример – голосование за «закон о реинтеграции». Вся «национальная оппозиция» («Самопомощь», РП Ляшко, «Батькивщина») закон критиковала, их поправки были отклонены, но в итоге именно они дали решающие голоса для его принятия.

Третье. Рейтинг Саакашвили расти не хочет. Его партия активно участвовала в декабрьских выборах во всех округах, но без успеха. Расчет Саакашвили – не выборы, а «поджигание» политической ситуации. Это объясняет прохладное отношение к нему «потенциальных партнеров». Если у него будут «успехи», то ими попробуют воспользоваться другие. Но без Саакашвили, который теперь к тому же вынужден вдохновлять соратников на борьбу из изгнания.

Четвертое. В таблице отсутствует партия «За жизнь» Вадима Рабиновича, сегодня – наиболее рейтинговая из тех, что являются реальной оппозицией Порошенко. У партии недостаточно ресурсов для создания организаций в районах. В выборах октября-декабря она не смогла принять участие.

Пятое. Зато в них участвовали партии Анатолия Гриценко и Валентина Наливайченко, у которых и раньше с ресурсами было неплохо, а стало совсем хорошо. «Громадская (гражданская) позиция» (ГП) Гриценко стала в декабре лидером роста среди партий. Сейчас ГП «претендует» на право «стать активным драйвером» нового «вашингтонского политического проекта».

Данные объективного контроля позволяют сделать несколько предварительных выводов. Сейчас есть только два сформировавшихся проекта под президентские выборы. Условно «национал-бюрократический» действующего президента Петра Порошенко и условно «национал-популистский» Юлии Тимошенко. Никаких реально «оппозиционных» к сегодняшнему курсу проектов нет, а в рамках действующей парадигмы быть не может. Если предположить, что «условно пророссийская» оппозиция начнет набирать популярность (что крайне маловероятно), она будет немедленно дискредитирована. Любая постановка вопроса о возможной «победе пророссийских сил» на выборах не соответствует сформировавшейся на Украине политической реальности.

Дилеммы Вашингтона

Соединенным Штатам, которые являются (сейчас практически единолично) политическим спонсором киевского режима, необходимо будет сделать выбор и поддержать один из двух блоков. Либо создать новый, в противовес уже существующим. На предварительное решение у США есть время до начала осеннего политического сезона 2018 года.

Политиков «с внутренним стержнем» на Украине всегда было мало. Очень многое решается тем, когда и на каких условиях перебежать на правильную сторону. Пока проамериканские силы на Украине были не у власти, в Соединенных Штатах почему-то считали, что «ликвидность» – дурное постсоветское наследие. Вот получат прогрессисты-реформаторы власть, и немедленно все изменят до неузнаваемости. Такая возможность появилась в 2005 г., когда президентом стал Виктор Ющенко, но все осталось, как прежде. Неудачу списали на недееспособного Виктора Андреевича и интриги Кремля. Однако все только усугубилось после того, как во второй раз премьером стала Тимошенко (2007 г.).

Если у Ющенко были какие-то принципы, то Тимошенко ими не обременена. Ющенко можно было что-то объяснять (редко, но у кого-то получалось), доступ же к Тимошенко был осложнен настолько, что даже передать информацию удавалось не всегда, а доходила она в весьма искаженном виде. Все решения Юлия Владимировна принимала сама с очень узким кругом приближенных. Нельзя сказать, что в 2010 г. Вашингтон «помог» Тимошенко проиграть выборы, но точно не помог выиграть. К этому моменту ее репутация в США была окончательно испорчена.

В Америке Тимошенко откровенно считают крайне опасной. Если Порошенко при всех недостатках прогнозируем и в чем-то даже последователен, то у Тимошенко есть лишь одно достоинство – личная харизма. 2014 г. должен был положить конец ее политической карьере. Неудачные выборы президента, раскол «Батькивщины», уход ключевых фигур (Авакова, Турчинова и союзного Яценюка), полный провал на досрочных парламентских выборах. И вот новый подъем в 2016–2017 годах.

Опасения по поводу Юлии Владимировны имеют самые серьезные основания. Тимошенко – «вещь в себе». Все «живое» при ней переводится в режим «ручного управления», система становится максимально непрозрачной. Это губительно воздействует на экономику. 2008–2009 гг. были худшими в украинской экономике нулевых годов. Больше того, подобная политика ведет к постоянным внутриэлитным разборкам. Число врагов множится и в какой-то момент начинает превышать критическое. Что и произошло перед выборами 2010 г., к которым Тимошенко поначалу подходила в роли фаворита. В условиях конфликта с Россией реальные отношения между Тимошенко и Москвой были предельно непрозрачными. Достаточно вспомнить газовый договор.

Вашингтон обеспокоен тем, что сейчас именно Тимошенко является (пока неформально) лидером национал-популистского (в действительности ультранационального) блока. Что делать с многочисленными национал-радикалами, если Тимошенко приведет их к власти? Кажется, все ясно, и американцы не позволят Тимошенко выиграть. Но не все так просто. Лидер «Батькивщины» в состоянии победить и сама. Препятствия ее только мотивируют, а харизмы еще хватает. В сравнении с нынешней властью у Тимошенко «все хорошо». Чтобы не позволить ей взять верх, действующего президента надо очень решительно поддержать, а он этого «не заслужил».

Тимошенко самодостаточна, нынешний «круг поддержки» реально агрессивен. Если Вашингтон решит «закрыть» ее политический проект, это вызовет слишком громкий скандал. То есть просто запретить Тимошенко не получается, а если этого не сделать, то она может и победить. Слишком большой риск и слишком хорошие шансы. Значит, нужно что-то другое.

В первых числах января 2018 г. старший научный сотрудник Атлантического совета Диана Фрэнсис опубликовала программный текст об Украине. «Если необходимые преобразования не будут проведены, накануне выборов возможна вспышка уличных протестов. Они получат широкую поддержку международной общественности. И, обладая военной силой противостоять России, украинцы, наконец, получат шанс свергнуть одиозные элиты», – пишет автор. Она прямо перечисляет требования к Порошенко.

Отозвать и пересмотреть законопроект об Антикоррупционном суде, позволив этому органу действовать независимо, как этого требуют украинцы и западные доноры.
Прекратить запугивание Национального антикоррупционного бюро Украины.
Снять неприкосновенность с парламента.
Запретить политическую пропаганду на ТВ на выборах 2019 года, чтобы лишить олигархов влияния.
Антикоррупционный суд должен быть создан немедленно, к весне 2019 г. должны быть вынесены решения как минимум по трем делам в отношении VIP-персон, открытым Национальным антикоррупционным бюро Украины.

Казалось бы, акценты расставлены, но если это суть претензий, то они настолько очевидны, насколько и… непринципиальны. В самом деле, почему Порошенко пытается не допустить создания антикоррупционного суда по чужим правилам? Тем более если именно здесь ключ к его переизбранию и к восстановлению отношений с Вашингтоном в комфортной для него редакции. Попробуем разобраться в том, что г-жа Фрэнсис пишет и о чем не пишет. Предлагается создать специальные институты, на которые у Соединенных Штатов будет непосредственное влияние, а у Порошенко нет. Возможно, президент Украины на это согласится, а если нет, то он потеряет власть через год. Если согласится, то уже сейчас.

Дело здесь не в коррупции или всевидящем оке «большого брата», а в особенностях украинской власти. Главное в ней – специфика отношений между авторитарно настроенным лидером и его окружением, которому принадлежит право отправлять власть. При Кучме такого не было, он любил разыгрывать длинные партии и никому не позволял прямо на себя влиять. При Ющенко подобное расцвело, но сам он был равнодушен ко всему, кроме украинского языка, трипольской культуры и пчел. В полном объеме указанный феномен проявился после второго премьерства Тимошенко, и с тех пор все только усугублялось. На Украине нельзя «выключить» тумблером олигархат, бизнес-окружение власти и политическую коррупцию. Они и есть суть этой самой власти, единственная реальная скрепа. Если ее ликвидировать (как предлагает Фрэнсис), страна должна полностью уйти под внешнее управление, либо сорвется в «штопор».

Это не устраивает ни политическую, ни оставшуюся бизнес-элиту. Им может быть все равно, что происходит в Донбассе. Безразлично, сколько украинцев отправилось за границу в поисках работы. Но за свой статус они еще готовы бороться. Никому не улыбается стать первыми жертвами антикоррупционного суда. Есть пример соседней Румынии, где через антикоррупционные процедуры прошла половина топ-политиков, а самый богатый человек владеет 250 млн евро. При росте ВВП в 7% правительство меняется уже третий раз за последний год.

Именно по этой причине Петр Порошенко и окружение положили очень много сил, чтобы выдавить чуждого им Яценюка вместе с министрами-легионерами. Они стремились к контролю над страной и получили его. Власть для них всегда самоценна. Принимать решение тем не менее придется. Сыграть против Вашингтона официальный Киев не сможет – силы неравны. Сыграть вместе с Вашингтоном – возможно, уже поздно. Слишком много претензий к Порошенко. Чтобы он опять понадобился американцам, должно произойти нечто важное, чего пока не просматривается. И главное, о чем не написала Фрэнсис. В Вашингтоне сейчас нет ни алгоритма, ни готового сценария, ни даже консолидированной группы конфидентов, которая возьмется «изменить Украину».

Переводить на внешнее управление – уже пробовали, решили, что лучше отказаться. Передавать власть технократам и «профессиональным антикоррупционерам» – через неделю все посыплется. Искать свежих сильных людей – только «диктатура добровольческих батальонов» и национал-радикалов. Никаких новых, авторитетных и общественно признанных людей на Украине просто нет. Достаточно посмотреть на киевского мэра Виталия Кличко, который в течение двух-трех лет был политическим фаворитом Запада.

Проблема будущего вашингтонского сценария на Украине в том и состоит, что ему придется быть реальным, а не похожим на текст госпожи Фрэнсис. А следовательно, опираться на то, что есть (данные объективного контроля), а не на то, что Порошенко «должен».

Покер без правил

Все американские внешнеполитические проекты в той или иной степени сводятся к тактикам игры в покер и знаменитой теореме Склански – Малмута. Если перевести ее смысл на обычный язык, Соединенные Штаты сами себе всегда сдают хорошие (но необязательно выигрышные) карты, а дальше начинается торговля, в значительной мере основанная на блефе. Потенциальные «противники» с самого начала убеждены, что у американцев прекрасная карта, и те в любом случае выиграют. Значит, спорить можно только тогда, когда в ответ есть что-то серьезное. «Серьезное» бывает редко, а американский блеф всегда настойчив и фундирован. Чаще всего в таких ситуациях «потенциальный противник» предпочитает сказать «пас» и минимизировать поражение. А вот если нет, то у Вашингтона бывают проблемы.

Примерно это произошло с Крымом и Донбассом в 2014 году. Стандартная американская тактика предполагала обычный «набор» – сдачу себе хороших карт, блеф и игру на повышение ставок, к которой противник не готов. Но в какой-то момент все взвинтилось, и Виктории Нуланд (как полномочному представителю тех в США, кого интересовала Украина) пришлось рискнуть. С Януковичем-то все ясно, с Украиной тоже, а вот с российскими контрдействиями просчитались. И покерные тактики уже не помогли, Россия по американским правилам играть не захотела. Четыре года Вашингтон пытается усадить Москву за стол, где уже лежат карты и даже написано, что «России придется дорого заплатить» за то, чтобы «уйти с Украины». Вероятно, Москва действительно уже заплатила немало, но за предлагаемую партию садиться не желает. Партия продолжается, но почти без России. Россия «не ушла», однако и к столу не подходит. И требует, чтобы партнер выполнял правила, а не выставлял условия, которые не соотносятся с правилами игры.

Смена персонажа в Белом доме не изменила внешнеполитические установки. Еще перед выборами Дональд Трамп говорил, что Украина должна быть приоритетом для европейцев (а не для новой американской администрации). Но уже летом Курт Волкер получил должность спецпредставителя по Украине, хотя Рекс Тиллерсон ранее выступал против подобного статуса. Фактически американская работа на украинском направлении не прекращалась ни на минуту. 2018 год будет ключевым – все принципиальные решения необходимо принять до конца года.

2018. На игре

Согласно следствию теоремы Склански–Малмута, чем меньше и хуже информация о возможностях и действиях противника, тем менее оптимальны решения и, соответственно, выше вероятность неудачи. К концу 2017 г. для Соединенных Штатов сложилась парадоксальная ситуация. Обладая достаточными ресурсами и необходимой информацией, они не выработали целостной и непротиворечивой стратегии на 2019 год. Ситуация на Украине и ответные действия (скорее даже отсутствие действий) России ведут к тому, что США вынуждены принимать сложные и ответственные решения. А вот уверенности в том, что они будут эффективными или просто достаточными, нет.

Победа Тимошенко на выборах во главе коалиции национал-популистских сил может принять характер самосбывающегося прогноза, если не случится эффективной контратаки. Слабеющий и дискредитированный Порошенко способен составить конкуренцию Тимошенко только при предельном использовании административного ресурса, заключении пакта со всеми жизнеспособными олигархами, умеренными и даже (латентно) пророссийскими политическими силами (что является отдельным и очень сложным вопросом) и массированной помощи Вашингтона. Получается, что американские патроны должны максимально вложиться в победу Порошенко, понимая, что кризис будет обостряться, коррупция расти, отношение к Америке в правящей группе ухудшаться (а оно уже и сейчас, мягко говоря, не очень).

Чтобы продолжить игру с Россией на повышение ставок, Соединенным Штатам придется:

активно вмешаться в президентские выборы на Украине,
создать «своему» кандидату максимально комфортные условия для применения административного ресурса,
настроить «прогрессивную мировую общественность», ориентированную на «борьбу за новую и лучшую Украину» против «российских агрессоров, грубо попирающих нормы международного права»,
обеспечить «нейтралитет» олигархов, поскольку они могут все эти планы расстроить и (например) заключить сепаратный мир с Тимошенко.

За все это Вашингтон хочет получить инструменты, которые делали бы власть в Киеве полностью зависимой и лишенной всех внутренних связей, которые оказывают серьезное влияние на украинскую ситуацию. Для этого нужны не умные теоремы, а навыки престидижитатора плюс уверенность в своих силах для выполнения сложных акробатических трюков. Переводя на язык политических технологий, американские кураторы за текущий год (даже быстрее) должны подготовить блок для Порошенко, но… без Порошенко. Последнему же следует мирно уйти и не мешать вашингтонским «специалистам по Украине».

Джокер через «Океан»

Фронтмен группы «Океан Эльзы» Святослав Вакарчук обучается по программе Yale World Fellow,которую должен закончить в нынешнем году. Вакарчук не раз говорил, что «не собирается становиться политиком», тем не менее к этой однозначно политической программе приобщился. Впрочем, никто, конечно, пока не решал и не решил, что именно Вакарчук должен заменить Порошенко. Это просто фамилия, наиболее часто повторяющаяся в публичном пространстве и рейтингах. По своим технико-тактическим характеристикам Вакарчук подходит больше, чем кто-либо другой. У него наименьший на Украине антирейтинг – кандидат, «приятный во всех отношениях». В действительности «Вакарчука» могут звать иначе.

Проблема в том, что «джокер» должен заменить «короля» прямо во время игры и создать иллюзию, что все «так и должно было быть». Подобные трюки можно выполнять ювелирно при наличии серьезной подготовки, а можно «в лоб». Но так, чтобы никто не кричал о подлоге (см. Фрэнсис «о роли подчиненных олигархам медиа во время избирательной кампании»). Для первого варианта уже мало времени, а у американских экспертов на деле нет стремления к сложным и относительно правдоподобным процедурам. «В лоб» выглядит естественнее и перспективнее, главное не допустить «российского вмешательства». Посредством «прокремлевских олигархов».

Для варианта «в лоб» необходимо постоянно нарастающее давление на Порошенко. Он должен понять, что если не выполнит все сейчас, то цена вопроса только возрастет. Если Вашингтон «решит», а он не захочет уйти (совсем как Янукович), то цена может оказаться вовсе запредельной. И главное, окружению Порошенко, которое сейчас обладает определенной властью, должно быть ясно, что у них нет «ни единого шанса».

Еще одна проблема в том, что «избрать Вакарчука» гораздо проще, чем понять, а что с ним можно делать дальше. Главный плюс Порошенко как раз в том, что несмотря на огромное количество недостатков и крайне запутанную ситуацию в стране, он смог (за счет манипуляций окружения в первую очередь) не допустить острого внутриэлитного конфликта. У Вакарчука это самое слабое место.

Весь коллектив Минфина времен Натальи Яресько дружно пытался ее подставить и от нее избавиться. Это относится и к остальным легионерам в украинской власти. Все они восприняли свою отставку как избавление от бессмысленного «поручения сверху». Никто из них (кроме совсем неадекватного Саакашвили) не остался в политике, а многие поспешили уехать из страны. Чужих здесь не любят. «Вакарчуку» предстоит или стать «таким же», или так и остаться «чужим». Вашингтону не нравятся оба варианта. Это делает тактику Соединенных Штатов на Украине в 2018 г. очень уязвимой. Будучи твердо уверены в своем превосходстве, они вынуждены рисковать, причем серьезно.

Сдержанность Москвы

Россия как главный противник США на Украине способна применять более надежные ответные стратегии. При этом (в отличие от американских) они не должны обязательно замыкаться на выборы 2019 года. В определенном смысле они вообще могут быть не связаны с выборами или даже с внутриукраинской ситуацией в целом.

На пресс-конференции 15 января министр Лавров сформулировал российское видение ситуации: «Украина – это тема, которая достаточно искусственно делается гораздо более масштабной, чем она того заслуживает, и рассматривается как оселок противостояния между Россией и Западом… Если бы отошли от этой призмы, через которую пытаются рассматривать украинский кризис… сконцентрировались бы вместо этого на том, что записано в Минских договоренностях – там все предельно ясно, предельно четко, и какому-либо двойному толкованию не подлежит, – тогда, я думаю, украинский кризис был бы давно урегулирован… Мы продолжаем уважать территориальную целостность Украины в тех границах, которые сложились после референдума в Крыму и после воссоединения Крыма с Российской Федерацией».

Лавров акцентированно излагает суть осторожной российской реакции на рискованные стратегии Вашингтона у границ России. В качестве тактического ответа это правильная позиция, имеющая несколько очевидных плюсов. Россия не позволяет США (Западу в целом) и нынешнему украинскому руководству бесконечно повышать ставки и «цену вопроса». Этот процесс происходит гораздо медленнее, чем если бы Москва жестко реагировала на все, что реально происходит сегодня на Украине. Россия сняла с себя все обязательства по отношению к Украине. В результате ситуация в украинской экономике стала беспросветной. С точки зрения демографии Украина быстро превращается в «большую Литву». Фактически России удалось «спровоцировать» внутреннюю дискуссию на Западе по поводу ситуации на Украине, что принципиально. Когда Зигмар Габриэль пытается (без особого успеха, но настойчиво) придумать формулу, позволяющую постепенно отменять санкции, он исходит вовсе не из экономических резонов. Он, как и часть (хотя меньшая) германской политической элиты, понимает, что от того, насколько еще можно восстановить отношения между Западной Европой и Москвой, зависит собственное политическое будущее Западной Европы, ее способность сохранить самостоятельность. Об этом же говорит и канцлер Австрии Себастьян Курц.

Утопия, или Как это может быть

Украинский кризис стал кульминацией напряженности, которая копилась в отношениях между Россией и Западом после холодной войны. Поэтому его разрешение – вопрос не только будущего Украины, но прежде всего состояния дел в Европе в целом. Компромисс, если его когда-то достигнут, будет похож не на Минск-2, а скорее на Хельсинки. Но без Соединенных Штатов, которые меняют систему своих приоритетов во внешней политике и для которых Старый Свет становится разменной монетой в совсем других делах.

Выполнение Минска-2 снимает остроту конфликта на востоке Украины, но не разрешает проблему Украины и всего комплекса противоречий между Европой и Россией. Пока стороны не признают сей простой факт, никакого существенного прогресса в отношениях не будет. Выполнение Минска-2 невозможно еще и потому, что в Вашингтоне понимают: после этого для них наступает «горизонт событий»: санкции надо снимать (либо подтвердить, что не в Украине дело), Крым остается в России, а проекта, чтобы «поладить», уже нет и не будет. Он выброшен в корзину вместе с незадачливым генералом Майклом Флинном. За ненадобностью.

Значит, придется опять поднимать ставки, так как никто не собирается «выпускать» Россию после «какого-то там Минска». Председатель Объединенного комитета начальников штабов США генерал Джозеф Данфорд говорит в Брюсселе не об «угрозе для Украины», а об «угрозе для Европы». И связана она не с «гибридной поддержкой сепаратистов», а с «инвестициями, которые сделала Россия за последние десять лет, и можно увидеть, что нет ни одного направления в российских вооруженных силах, где за это время не произошла бы какая-то модернизация». После более чем внятного сообщения Вашингтону с демонстрацией новейших вооружений, которыми Владимир Путин уснастил послание Федеральному собранию 1 марта, настрой американцев только упрочится.

Цель вполне объяснима: между Харьковом и Белгородом, между Донецком и Ростовом следует опустить новый железный занавес. Россию необходимо изолировать и принуждать платить «все более высокую цену» за «инвестиции в вооруженные силы». И контроль над железным занавесом должен находиться исключительно в Белом доме, комитете начальников штабов и Госдепартаменте, а никак не в Европе. Последней отводится та же роль, что и сорок-пятьдесят лет назад, но в ухудшенном варианте. Тогда и обоснование конфликта было понятно, и гарантии безопасности незыблемы, и оперативная самостоятельность в рамках альянса шире. Теперь же все словно не в фокусе, как на неудачной фотографии, что на самом деле происходит, никто прямо не говорит, и лишь одно остается неизменным: Старому Свету предлагается взять на себя максимум издержек от противостояния.

Единственный ответ – прямая договоренность между Брюсселем, Берлином и Москвой, которая не сделает Россию и Западную Европу друзьями, но позволит стать стабильными и предсказуемыми партнерами и соседями, когда каждый знает, что можно и чего нельзя ожидать от другой стороны. Если такого соглашения не будет в ближайшие несколько лет, «окно возможностей» закроется надолго. В этом и состоит главная проблема «осторожной» политики России. Как тактика это работает, как стратегия – нет.

Договариваясь о принципах сосуществования, каждая из сторон должна пройти свою часть пути. Россия вынуждена будет пойти на «потери» в Европе, признание того, что «нейтральная зона» сильно сдвинулась на восток. Объединенной Европе (прежде всего ее исторической западной части) придется согласиться с тем, что она не сможет больше решать свои проблемы «за счет России». Такое соглашение – не мир, но перемирие. Возможно, устойчивое.

Как это может выглядеть? Дальнейшее покажется утопией, а кому-то бредом. Но, во-первых, за тридцать лет уже случилось многое из того, о чем никто кроме безудержных фантазеров и помыслить не мог. Во-вторых, тупик по вопросу европейской безопасности (его олицетворением служит украинский вопрос), в который зашли все заинтересованные стороны, рано или поздно заставит искать едва ли не революционные подходы.

Итак, де-юре Украина сохраняет все атрибуты единого и независимого государства. Де-факто на 10–15 лет объявляется переходный период, во время которого реальная власть отдается регионам, которые по существу превращаются в протогосударства. Регионов три – собственно (Центральная) Украина, Новороссия (включая Харьков) и Галичина-Волынь. ЛНР и ДНР входят в состав Новороссии. Никакого раздела «зон влияния» Россия–Европа не происходит. Внешнюю политику в пределах компетенции регионы формируют самостоятельно, в международных организациях представляют Украину по ротации.

Через 10–15 лет во всех трех частях проводится референдум, и они либо подтверждают единство Украины, либо становятся независимыми государствами де-юре. Россия и страны Евросоюза соглашаются с итогами плебисцита, в том числе при необходимости берут на себя обязательство признать новые государства.

Армия Украины превращается в силы самообороны. Стороны подписывают документ о том, что на территории Украины в ее международно признанных границах не размещаются вооруженные силы и военная инфраструктура любых иностранных государств. Украина (регионы) не может входить в военные блоки, заключать военно-политические союзы. Для изменения документа необходимо согласие всех сторон. Парламент Украины признает Крым частью России и снимает все международные ограничения в данной части.

Вступление Украины (регионов) в ЕС либо ЕАЭС возможно не ранее, чем через 25 лет. Западные украинские «лимитрофы» не входят в состав регионов и имеют особый статус. Закарпатье становится самостоятельным государством русино-карпатского народа с полным признанием прав венгерского населения и отдельным признанием прав других меньшинств. Закарпатье может быть быстро принято в Евросоюз и международные организации. На месте Сучавского уезда Румынии и Черновицкой области создается еврорегион Буковина, на который автоматически распространяются правила Евросоюза, но без формального вступления. Аналогично создается еврорегион Дунайская Федерация в составе части уезда Тулча (Румыния) и правобережных районов Одесской области. Буковина и Дунай становятся «регионами дружбы» Россия–Европа внутри Евросоюза. Россия берет на себя определенные обязательства по развитию регионов. Экономические связи России с данными территориями оговариваются специальным соглашением.

Для еврорегионов резервируется представительство в Европарламенте с учетом этнической специфики каждого из регионов. Политическое представительство и защиту интересов регионов в Еврокомиссии осуществляет Румыния. Республика Молдова восстанавливает территориальную целостность на основе постоянного военного и политического нейтралитета. Европейский союз, Румыния и Россия специально оговаривают невозможность утраты Молдавией государственной независимости. Молдавия может одновременно находиться в ассоциированном членстве в Евросоюзе и ЕАЭС.

Структуры ЕС принимают заявление по поводу ситуации в странах Балтии. Русским в Эстонии и Латвии гарантируется официальный статус для языка и сохранение (восстановление) вертикали образования на русском языке. Руководство ЕС берет на себя политическую ответственность за имплементацию данного решения.

Срок действия данного соглашения не менее 50 лет. Для чего это было бы нужно?

Первое. Стороны ликвидируют не только текущий конфликт, но и основания для будущих конфликтов на всей территории между Евросоюзом и Россией, которую на Западе относят к «серой зоне».

Второе. Аналогичное соглашение возможно по Сербии. Это может решить проблему Косово и определить параметры присоединения Сербии к ЕС (без вступления в НАТО).

Третье. Россия проходит свою часть пути к компромиссу и показывает отсутствие каких-либо односторонних намерений, которые могли бы беспокоить Европу. Молдавия и Украина официально выводятся из «зоны интересов» России на условиях, приемлемых для Москвы. Гарантируется сохранение части интересов России во всех государствах и регионах по западной части периметра.

Четвертое. Европа гарантирует нерасширение своей военной инфраструктуры на территории нынешней Украины и Молдавии, что является постоянной причиной для беспокойства России.

Пятое. Европа признает русских и русский язык неотъемлемой частью европейской идентичности. Русский язык становится официальным языком ЕС.

Шестое. Все это может создать механизм для долговременного взаимодействия России с Европой.

Что для этого нужно? Новые люди в Европе, готовые брать на себя самостоятельную политическую ответственность за собственный континент. Новые подходы. Желание договариваться. При этом понимание того, что «как раньше» уже не будет. Не получится.

Россия в глобальной политике. №3. 2018