Киргизия: проблема фитосанитарных и ветеринарных лабораторий очень политизирована

О проблемах, порожденных изначально недостаточной готовностью Киргизии к членству в ЕАЭС, и путях их разрешения «Ритму Евразии» рассказал министр экономики республики Олег Панкратов. Хотя свой пост он занял чуть больше месяца назад, однако новичком в правительстве не является: он уже возглавлял данное ведомство при прежнем президенте в 2015-2017 гг.

– Олег Михайлович, уже давно активно обсуждается вопрос создания лабораторий, необходимых для обеспечения экспорта киргизской продукции. Чиновники говорят, что лаборатории есть, эксперты уверяют, что коль их никто не видел, значит, их нет. Как на самом деле обстоят дела?

– Интересная постановка вопроса: «Есть ли жизнь на Марсе».    Я хочу сказать, что проблему лабораторий очень политизировали и она стала предметом обсуждения опять же, начиная с Жогорку Кенеша (парламента) и заканчивая каждой второй кухней. Хотя специалистов и экспертов в этих вопросах в нашей стране можно по пальцам пересчитать. И когда говорят о том, что у нас нет лабораторий, – это либо попытки попиариться, либо заработать какие-то политические дивиденды. Потребности в этих лабораториях у нас не настолько велики и обоснованны, насколько это звучит в публичном пространстве. В основном речь идет о фитосанитарных и ветеринарных лабораториях.

Я вам для примера расскажу, что мы собрали наших специалистов, которые непосредственно в этой сфере работают, – представителей Минсельхоза, сотрудников фитосанитарных и ветеринарных лабораторий и попросили руководство ЕАЭС показать, как работают их коллеги в той же России, например. Нам показали. Мы отправились в Санкт-Петербург, где работает лаборатория, обеспечивающая контроль порядка 30 процентов импорта продовольственных товаров в рамках общей торговли России, объемы которой несопоставимы с нашими объемами. Мы приехали, посмотрели – потребность в анализах покрывает одна единственная лаборатория. Она, конечно, хорошо оборудована, это одна из передовых лабораторий РФ, но это не какие-то баснословные деньги.

Потому что у нас есть перечень из 10-15 карантинных вредителей растений, которых необходимо мониторить и отслеживать, когда продукция поставляется на экспорт. Для того чтобы найти карантинного вредителя растения, нужна лупа, в крайнем случае микроскоп. Т.е. по деньгам это далеко не проблема. Другой вопрос, кто будет этим инструментом пользоваться. Вот здесь у нас, к сожалению, проблема.

– То есть проблема не в лабораториях, проблема –         в людях?

– Да, именно так. Как работают наши партнеры? Допустим, заходит груз из Польши. На границе его проверяет таможня, в том числе на наличие ветеринарных или фитосанитарных документов. Если документы есть, товар отправляется на склад временного хранения, где проверяется соответствие документов и фактического содержания товара. Потом делается отбор проб примерно с каждой десятой машины,        сев-пакеты с пробами – без указания производителя отправляются в эту единственную лабораторию. Машина следует дальше, лаборатория дает свое заключение, есть ли карантинные вредители или нет, и если это ветеринарная продукция, то безопасна ли эта продукция для массового распространения в плане эпизоотических заболеваний животных. Если есть проблемы, то идет обратный сигнал и по цепочке поставка приостанавливается, а продукцию проверяют уже стопроцентно.

Примерно такой же подход к производителям внутри страны. Здесь большее значение имеет контроль на границе, и,          во-вторых, общий мониторинг состояния по этим параметрам в стране. Лаборатория – это один из элементов этого мониторинга. Поэтому наличие всего одной лаборатории, допустим в Бишкеке, – это не проблема, потому что фермеры не идут в лабораторию сами за документами, они обращаются в уполномоченную службу. Поэтому такой проблемы, как лаборатории, сегодня не должно существовать де-юре. Эта проблема с фитосанитарными и ветеринарными лабораториями высосана из пальца. В рамках ЕАЭС имеется перечень лабораторий, включающий 38 видов исследований, но большинство из них не относятся к сфере фито- и ветеринарного контроля.

По 23 из 38 техрегламентов у нас лаборатории есть. То есть по некоторым техрегламентам у нас их нет, потому что они нам не нужны. Например, техрегламент по производству лифтов. У нас нет производителей лифтов, соответственно, нам нет необходимости оборудовать такую лабораторию. Сегодня у нас есть баланс по тем запросам, которые формирует бизнес, мы готовы по этим направлениям. Но иногда бизнесмен предпочитает проводить испытания своей продукции в тех странах, где он продает свой товар – в России или Казахстане, это его право. Будет появляться производство и потребность в лабораториях, будем их создавать. А если не будет производства, то и содержать лаборатории незачем.

– У партнеров по ЕАЭС были претензии к маркировке, насколько Киргизия готова к этому техрегламенту?

– Что такое маркировка? Это нанесение информации, касающейся продукции, которую производитель обязан указать на таре и упаковке своего товара. Поэтому я не понимаю, почему этого нужно бояться. Ничего страшного в этом техническом регламенте нет, поэтому я не понимаю, почему нас этим пугают. Какие-то технические нюансы, возможно, там и есть, что повлечет какие-то дополнительные расходы для бизнеса, но чего-то сверхъестественного, что невозможно выполнить, в техрегламенте по маркировке нет. Этот техрегламент уже давно действует.

Есть случаи, когда нам возвращают товар, который не был соответствующим образом промаркирован. Наш бизнес, к сожалению, пользуется тем, что нет контроля на границах внутри Союза, и зачастую не соблюдает требований. И в итоге продукция доходит до конечного потребителя. А в России ее выявляют попутно, в рамках борьбы с санкционной импортной продукцией. В итоге товары без соответствующих документов и маркировки возвращают в Кыргызстан, и такие сообщения нередко попадают в прессу, что будоражит и общественность, и депутатов, чиновников. Но в общем объеме торговли такие случаи единичны.

Тем не менее мы сейчас ставим вопрос о том, чтобы те фитосанитарные и ветеринарные инспекторы, которые выдают сертификаты, не зарабатывали деньги на выдаче документов, а еще и контролировали бы свои территории в плане информирования производителей о необходимости нанесения маркировки. Если с его территории выезжает не промаркированная продукция, он, инспектор, должен будет за это ответить. Мы сейчас готовим соответствующее положение и надеемся, что нас поддержат, и указанное требование будет вменяться в обязанность инспекторов.

– Ваши прогнозы: каковы будут темпы экспорта в ближайший год и как они повлияют на развитие экономики Киргизии?

– Естественно, мы прогнозирует рост экспорта. К сожалению, на нашу экономику очень сильно влияет одно предприятие – это Кумтор (месторождение золота в КР, разрабатываемое канадском компанией. – Ред.), которое в этом году дает не очень хорошие прогнозы. Это напрямую повлияет на ВВП и объем экспорта, потому что экспорт золота – это львиная доля нашего экспорта вообще. Поэтому прогноз экспорта в этом году у нас не обнадеживающий из-за падения доли экспорта золота.

Но в рамках ЕАЭС мы работаем, у нас идет стабильный рост, экономика развивается. И мы будем предлагать определенные меры, связанные с увеличением возможности экспорта в страны Евразийского экономического союза, а насколько они будут успешными, покажет практика. Но в любом случае, я уверен, что положительная тенденция сохранится.

Беседовали Наталья Коноплянкина, Ринат Файзулин

Ритм Евразии. 26.05.2018