Объединение Молдавии с Румынией чревато последствиями для всей Европы

Зураб Тодуа

Историк, политолог, депутат парламента Молдавии (2010–2014)

В этом году исполняется 100 лет со дня «объединения» Молдавской Демократической Республики с Королевской Румынией. В кавычки слово «объединение» взято не случайно. Сегодня, как и тогда, данная тема является предметом жарких споров историков, экспертов, политиков и обычных граждан. Некоторые из них считают, что 100 лет назад было настоящее «великое объединение румын» в рамках единого государства. Другие же уверены, что в 1918 году произошла оккупация Бессарабии и ни о каком объединении не может быть и речи.

По такому случаю 27 марта 2018 года в Кишиневе прошел «Марш столетия». Он был призван продемонстрировать поддержку жителей Молдавии идеи объединения. Однако с массовостью произошла накладка. Несмотря на масштабную кампанию унионистов, приуроченную к круглой дате, марш собрал, по данным полиции, всего около 7 тыс. человек. Это не помешало организаторам объявить, что на главной площади Кишинева в этот день находилось более 100 тыс. человек.

Впрочем, на этот раз число участников мероприятия особого значения не имело. Недостаточно внушительное количество людей для такого мероприятия не должно вводить в заблуждение. Государственность Республики Молдова постепенно размывается, и угроза ее утраты становится с каждым годом все реальнее.

Без малого три десятилетия Румыния упорно и последовательно работает над созданием благоприятных условий для объединения. На сегодняшний день уже около        800 тыс. граждан Республики Молдова являются обладателями румынских паспортов. Ежегодно Бухарест предоставляет 5 тыс. стипендий и мест для получения высшего образования в Румынии студентам из Молдавии. По официальным каналам Румыния оказывает финансовую поддержку десяткам молдавским СМИ и НПО.

Долгое время казалось, что вся эта работа ведется напрасно, а деньги растрачиваются впустую. Число сторонников ликвидации молдавского государства неизменно держалось на уровне 7–10% от всего населения страны. Однако целенаправленная работа Бухареста принесла наконец ощутимый результат. Число граждан Молдавии, поддерживающих объединение, в последнее время увеличилось до 20–25%. Более того, есть реальная перспектива, что в ближайшие годы эта цифра возрастет.

Главная причина того, что граждане Молдавии в массовом порядке стали утрачивать интерес к собственному государству, заключается в глубоком разочаровании людей в перспективах страны, в недоверии к политическому классу, который погряз в коррупции и не считает необходимым скрывать свои корыстные интересы, в хронически неблагополучной экономической ситуации, которая вынуждает все большее число жителей страны мечтать об отъезде как единственном способе решить все проблемы разом.

Сторонники объединения понимают это и отлично используют многочисленные болевые точки. Например, они говорят о том, что в составе Румынии жители Молдавии станут получать пенсии, пособия и зарплаты на европейском уровне, смогут воспользоваться возможностью свободного передвижения с правом поиска работы по душе и социальной защитой на уровне стандартов ЕС. Особое внимание унионисты обращают на беспощадную борьбу с коррупцией, которая ведется в соседней Румынии. Что производит впечатление, особенно когда люди сравнивают это с положением в Молдавии, где такая «борьба» является выборочной и служит методом устранения неугодных чиновников либо оппозиционеров с политической сцены.

Такие прямолинейные аргументы находят все больше сторонников. И если в Молдавии не произойдет позитивных перемен, а таковых пока не предвидится, угроза потери государственности будет становиться все реальнее. Если динамика изменения настроений граждан Молдавии, которая обозначилась в последнее время, сохранится, то речь может идти о запасе времени примерно в 15–20 лет.

Здесь трудно в чем-либо упрекнуть власти Румынии. Ее руководство всегда подчеркивало, что не может смириться с тем, что в далеком 1940 году Бессарабия отошла к Советскому Союзу. Московский Пакт между СССР и Германией (так называемый Пакт Риббентропа–Молотова, после которого Советский Союз вернул себе Прибалтику, Бессарабию, западные области Украины и Белоруссии) утратил свою силу 22 июня 1941 года. Тем не менее унионисты подчеркивают, что необходимо «ликвидировать его последствия». Хотя историки знают, что в число этих «последствий» входит множество событий и не все из них могут понравиться тем, кто так ратует за их «ликвидацию», например конфигурация границ Литвы, Латвии, Эстонии, и не только.

Уже после распада СССР официальная позиция Бухареста состояла в том, что Румыния и Молдавия – это два румынских государства, в котором проживают румыны, говорящие на румынском языке. Понятно, что рано или поздно в этой связи должен был появиться закономерный вопрос: а в чем, собственно, смысл существования двух таких государств и не лучше ли им было объединиться в одно?

Сторонники объединения утверждают, что все произойдет быстро, просто и безболезненно. Особенно громко звучат голоса многочисленных представителей СМИ и неправительственных организаций, которые существуют и весьма активно действуют за счет финансовой помощи из-за рубежа.

Однако есть серьезные и обоснованные сомнения в том, что все обойдется благополучно. Унионисты не учитывают множества проблем, которые дадут о себе знать сразу, как только процесс приобретет реальные очертания.

Во-первых, даже если число сторонников «унири» в Республике Молдова перевалит за половину, все равно останутся регионы, которые ее не примут ни при каких обстоятельствах. Так, враждебно к идее объединения относятся на севере страны, где традиционно голосуют за партии левого толка и выступают за сближение с Россией.

Не примет идеи объединения большая часть населения Кишинева, Бельц и целого ряда других городов.

Против объединения настроены в Гагаузии. Регион обладает статусом автономии. В его Уложении, которое выполняет роль Конституции, есть пункт, где сказано, что если Молдавия потеряет независимость – читай, объединится с Румынией, то Гагаузия имеет право на самоопределение.

Против объединения, несомненно, выскажутся и в Тараклийском районе, который населен преимущественно болгарами.

Главное же состоит в том, что даже сейчас, после стольких усилий, которые были направлены унионистами на формирование «правильной идентичности», большая часть молдаван, как и раньше, не готова считать себя румынами. Если было бы иначе, все произошло бы сразу после распада Советского Союза по сценарию объединения Германии.

Во-вторых, неизбежно встанет вопрос о том, как быть с Приднестровьем и городом Бендеры, который находится на правом берегу Днестра и входит в самопровозглашенную Приднестровскую республику. Единого мнения здесь нет ни у унионистов, ни у их оппонентов. Часть унионистов считает, что Приднестровье надо «отпустить», другие настаивают на том, что их надо «убедить» вместе с Молдавией через объединение с Румынией стать частью Евросоюза.

В ходе неофициальных дискуссий некоторые эксперты высказывают мнение о том, что Приднестровье должно стать частью Украины. При этом вряд ли для кого является секретом, что подавляющее большинство жителей Приднестровья (около 500 тыс. человек, из которых примерно половина – граждане Российской Федерации) выступают за присоединение к России.

В-третьих, никто из идеологов и активистов унионистской темы не дал внятного ответа на вопрос, как быть с присутствием в Приднестровье миротворцев из России, которые находятся там на законном основании по Соглашению от 1992 года, и ОГРВ (Оперативная группа российских войск). Наивно полагать, что Россия добровольно выведет эти войска, не говоря о том, что около 70%, военнослужащих в этой группе являются местными жителями.

В-четвертых, если Молдавия утратит государственность, неизбежно встанет вопрос о судьбе Северной Буковины и Южной Бессарабии, которые в настоящее время входят в состав Украины. Манипуляции на тему «ликвидации последствий» Московского пакта от 1939 года лежат в основе идеологического обоснования притязаний Румынии на Молдавию. Но при этом они затрагивают территорию всего региона Бессарабии. Это означает неизбежное напряжение в отношениях между Румынией и Украиной. Тем более что в Украине компактно проживают румыны и молдаване, а в правобережной Молдавии и Приднестровье – украинцы.

В-пятых, столь масштабное изменение границ на востоке Евросоюза может привести к тектоническим сдвигам в самой Румынии и вокруг нее, а также на Балканах.

В районах компактного проживания венгров в Трансильвании (2,5 млн человек) уже несколько лет существует не признанная Бухарестом так называемая Секкейская автономия. Будапешт выдает свои паспорта румынским венграм, точно так же как Румыния – молдаванам свои. Венграм, собственно, и придумывать ничего не надо. Они могут пользоваться идеологическими и дипломатическими изобретениями и находками румын.

Может ли кто-либо из политиков, экспертов и политологов сейчас точно предсказать, как поведет себя венгерское национальное меньшинство в Румынии в том случае, если Молдавия утратит свою государственность?

Наконец, не приходится сомневаться в том, что снова станут актуальными территориальные споры между Румынией и Болгарией, Румынией и Сербией. Ведь тема реализации права на национальное единство не может являться исключительной прерогативой только одного народа.

Исходя из вышеизложенных фактов выходит, что узел реальных и потенциальных противоречий настолько велик, что вряд ли можно уверенно говорить о безболезненном и безоблачном процессе реализации проекта объединения.

Сценарий объединения сопряжен с большим количеством сложных и трудно предсказуемых последствий. Это объединение может обойтись слишком дорого всем: Румынии, Молдавии, Украине, России и Европе в целом.

Куда более разумный и оптимальный выход – это смена обанкротившейся политической элиты Молдовы. Это ее стараниями тема, которая ранее волновала в основном историков и экзальтированных политиков, вдруг вышла на первый план и выглядит как вполне реальный выход из тупика.

Необходима новая генерация политиков, которая смогла бы вернуть гражданам Молдавии веру в то, что их страна не безнадежна, что в ней можно наладить нормальную жизнь, можно договариваться с внешними партнерами. А заодно можно и нужно найти способы и методы договориться и успокоить унионистов. Тем более что в Объединенной Европе границы между государствами давно уже выглядят анахронизмом.

НГ-Дипкурьер. 09.04.2018