Таджикистан-2018: перспективы ЕАЭС-интеграции
Михаил Петрушков
Вот и состоялся, наконец, официальный визит президента Узбекистана Шавката Мирзиеева в Таджикистан, который многие годы ждали граждане обеих стран. Об итогах визита пока говорить рано: дипломаты обеих стран подытоживают достигнутые договоренности, прорабатывают намеченные планы и предложения по различным аспектам сотрудничества, готовят соответствующие документы для рассмотрения органами законодательной власти своих стран.
Однако, судя по общему настроению, стороны уверенно движутся по пути развития и координации совместных усилий, выработки и реализации взаимовыгодных проектов, причем стараются наверстать выгоды и результаты, упущенные за годы охлаждения отношений.
Описать радость граждан обеих стран от достигнутой договоренности о 30-дневных взаимных безвизовых поездках невозможно. Этого ждали долгие-долгие годы. Ждали, не теряя надежды и веры. И благодаря политической воле президентов наконец-то дождались.
С этой радостной новостью может сейчас сравниться только новость о том, что главе Таджикистана Эмомали Рахмону удалось убедить своего коллегу изменить свое отношение к вопросу постройки и введения в эксплуатацию Рогунской ГЭС. И первые шаги, такие как восстановление прерванного на протяжении последних 20 лет ж/д сообщения на участке Галаба–Амузанг, связывающем Сурхандарьинскую область Узбекистана и Хатлонскую область Таджикистана, уже сделаны. Более того, по скупым сведениям из официальных источников, появилась надежда на активное участие Ташкента в строительстве Рогунской ГЭС.
В связи с резкой интенсификацией Душанбе и Ташкентом совместных действий, актуализируются вопросы и общей, скоординированной политики в Центрально-Азиатском регионе, причем не только в рамках двусторонних отношений, но и на коалиционной основе. И здесь неизбежно рассмотрение перспектив вступления Таджикистана в ЕАЭС.
Увы, на сегодняшний день, несмотря на бравурные реляции чиновников разного ранга, судя по отсутствию в свободном доступе соответствующей экспертной информации, такого рода вопросы в министерствах и ведомствах республики не прорабатываются. Об этом «Ритм Евразии» писал еще в марте прошлого года, но положение дел, судя по всему, к лучшему не изменилось. Рабочие группы, если и созданы, то тоже, судя по отсутствию информации, экспертную работу не проводят, а их руководители лишь время от времени повторяют одни и те же фразы о необходимости анализировать плюсы и минусы от вступления Таджикистана в ЕАЭС. Это, в свою очередь, может привести к тому, что выбирать свой путь страна будет, вынужденно руководствуясь эмоциями, а не трезвым расчетом.
При отсутствии всесторонней, полноценной информации от государственных органов РТ экспертное сообщество свои прогнозы строит на основании данных, публикуемых государственными и независимыми источниками информации стран ЕАЭС. Поэтому, не претендуя на глобальность охвата и полноценный анализ сложившейся ситуации, а уж тем более на абсолютную достоверность прогноза, попробуем тем не менее взглянуть, что принес Таджикистану еще один, прошедший вне ЕАЭС 2017 год и что может принести наступивший, 2018 год?
Вроде бы ситуация вполне благостная. Особенно в сфере трудовой миграции. Если взять в качестве индикатора данные по Москве, то из 323 тыс. патентов, выданных за 9 месяцев прошлого года в столичном многофункциональном миграционном центре, одна треть – 103 тысячи получена гражданами Таджикистана. Бюджет Москвы от налоговых отчислений за патенты граждан РТ, по самым скромным оценкам, пополнился за этот период 4,5 млрд рублей.
Однако так ли все радужно? И нет ли повода для беспокойства? Неофициальные беседы с трудовыми мигрантами из Таджикистана, публикации в СМИ, различные опросы фиксируют негативную для граждан Таджикистана тенденцию на рынке труда Российской Федерации: последний все больше трансформируется в пользу граждан стран ЕАЭС. Так, трудовые мигранты из Кыргызстана продолжают вытеснять своих коллег из Таджикистана и Узбекистана из привычных миграционных ниш в России (строительная отрасль, ЖКХ), не говоря уже о высокодоходных сферах занятости, таких как рестораны, гостиницы.
Кроме того, в результате большей конкурентоспособности на рынке труда из-за преференций, полученных в результате вступления КР в ЕАЭС, кыргызские трудовые мигранты вытесняют своих коллег из РТ из сфер, требующих более высокую квалификацию. Это в свою очередь приводит к тому, что продолжительность рабочей недели у таджикских трудовых мигрантов растет, а зарплата, увы, «оставляет желать лучшего».
Согласно данным, полученным в ходе исследования Национального исследовательского университета Высшей школы экономики, трудовые мигранты из Таджикистана в среднем ежемесячно получают самую маленькую зарплату среди своих коллег из стран постсоветского пространства: 27,9 тыс. рублей – легально трудоустроенные и 25,1 тыс. – нелегально. Для сравнения: кыргызские трудовые мигранты – 29,3 тыс. и 27,2 тыс. рублей соответственно.
Какой расклад принесет с собой наступивший, 2018 год? Нам кажется, что в свете предстоящего чемпионата мира по футболу и неизбежного ужесточения миграционного контроля, трудовым мигрантам, не имеющим законных оснований для трудовой деятельности на территории РФ, придется очень туго. Параллельно с усилением контроля со стороны правоохранительных органов стран ЕАЭС, проводимыми мероприятиями в рамках антитеррора, ростом административного давления на нелегальных мигрантов неизбежно будет проводиться политика «нулевой толерантности» и сурового наказания недобросовестных работодателей, использующих труд «нелегалов».
В свою очередь, это неизбежно приведет к сокращению спроса работодателей на нелегальных трудовых мигрантов, усилению эксплуатации последних и ухудшению их условий труда (уже сегодня продолжительность трудовой недели у трудовых мигрантов в среднем в полтора раза выше, чем предусмотрено Трудовым кодексом – 59 часов), сокращению оплаты за выполняемые работы.
Усугубляют ситуацию: рост стоимости патентов для трудовых мигрантов, причем во всех регионах России, крайне малое количество квот на привлечение иностранной трудовой силы, перманентное увеличение количества трудовых мигрантов на рынке труда РФ, возрастающая межстрановая конкуренция трудовых ресурсов, увеличивающиеся год от года требования к квалификации трудовых мигрантов и т.д.
Что самое неприятное для трудовых мигрантов – ужесточающееся год от года миграционное законодательство России. Введенные в рамках ЕАЭС протекционистские меры в отношении трудовых ресурсов в одночасье превратили трудовых мигрантов из Кыргызстана, Армении и других стран ЕАЭС в обычных трудящихся, имеющих равные с россиянами права в плане трудоустройства со всеми вытекающими из этого правовыми последствиями. И если последствия этого шага в отношении граждан Кыргызстана только начинают проявляться в полную силу, то в отношении граждан Белоруссии (средняя зарплата мигранта – 41,1 тыс. рублей) и Армении (31,1 тыс.) результаты налицо. Само собой, граждане Таджикистана таких преференций лишены.
Следствие – ухудшение материального положения и снижение объема денежных переводов. Насколько катастрофичным будет падение объема переводов в текущем году, предсказать трудно, но то, что оно будет ощутимым, – сомнения нет. С вступлением же Таджикистана в ЕАЭС более чем миллионная армия трудовых мигрантов этой страны получит те же преимущества на российском рынке труда, что и трудящиеся из Киргизии.
Скептики могут возразить: любое масштабное мероприятие вроде чемпионата мира по футболу – это отличный повод для роста всех сфер экономики и особенно связанных с туристами напрямую – общественное питание, гостиничный бизнес и т.п. А следовательно, можно будет «снять сливки» с многочисленных гостей чемпионата. И это действительно так. Но! Снимут эти «сливки» граждане стран, входящих в ЕАЭС, имеющие законные и равные с россиянами основания для трудовой деятельности в России, а трудовые мигранты из других стран рискуют остаться «несолоно хлебавши».
Примечательно, что президент Узбекистана, страны, чьи трудовые мигранты испытывают проблемы, похожие на те, что беспокоят представителей РТ, в число первоочередных задач включил вопрос улучшения условий жизни и трудоустройства узбекистанских граждан в странах, где они работают. Трудовая миграция для РУз, как и для РТ, – это не только важный источник поступления валюты в страну, но и механизм нивелирования демографической и социальной напряженности в обществе. Кроме того, диаспоры в разных регионах России – это еще и эффективный механизм осуществления «народной дипломатии». Именно поэтому Ш.Мирзиеев форсирует вопрос улучшения положения узбекских трудовых мигрантов на рынке труда РФ. Радуясь за граждан Узбекистана в связи с этим, тем не менее необходимо отметить, что в случае успеха новой политики властей Узбекистана в этой области положение на рынке труда у представителей Таджикистана ухудшится.
Мы подробно говорили о том, что даст вступление РТ в ЕАЭС для рынка труда. Но выгоду следует ожидать не только в этой сфере. Так, членство Таджикистана в Евразийском экономическом союзе придаст импульс реиндустриализации страны. При отсутствии серьезной заинтересованности иностранных инвесторов во вкладывании средств в республику финансово-экономическая помощь стран-членов ЕАЭС может стать для Душанбе важным, если не единственным источником ресурсов развития, не отягощенным нежелательными рисками и обременительными для республики обязательствами.
Скажем и еще об одном факторе, связанном с опасениями по поводу падения доходов от таможенных и налоговых сборов в связи со вступлением в ЕАЭС. Пример той же Армении свидетельствует о необоснованности подобного рода опасений.
Все вышеизложенное диктует необходимость для правительства начать работу межведомственной, межсекторальной группы экспертов для реального, а не декларируемого изучения и проработки вопросов вступления РТ в ЕАЭС, анализа всех потенциальных выгод и возможных рисков. Причем текущая работа и полученные результаты этой группы, в которую целесообразно включить представителей государственных органов, общественных и коммерческих структур, независимых и международных (в первую очередь, из стран ЕАЭС) экспертов, должны быть открытыми для широкой общественности в целях мониторинга и внесения соответствующих предложений. И внятный ответ на вопрос о целесообразности присоединения Таджикистана к ЕАЭС необходимо дать в кратчайшие сроки, так как для блага и процветания страны предстоит определить стратегию с учетом стремительных перемен в Центрально-Азиатском регионе, вызванных новой политикой президента Узбекистана.
В свое время две республики были не только одними из инициаторов создания нового (увы, почившего в бозе) интеграционного образования на постсоветском пространстве – ЕврАзЭС, но и его активными участниками. В связи с тем, что в Узбекистане закончилась «эпоха сосредоточения и добровольной самоизоляции», страна нуждается в рынках сбыта. И, как наглядно показали последние инициативы Ш.Мирзиеева по выделению льготных кредитов таджикским предпринимателям для активизации товарообмена с узбекскими коллегами, Узбекистан на деле, а не на словах готов проводить активнейшую политику по развитию внешней торговли. В связи с этим в ближайшее время одним из приоритетных наверняка станет вопрос о вступлении Узбекистана в ЕАЭС.
Учитывая эти реалии, встает закономерный вопрос: надо ли ждать и уступать пальму первенства в этом вопросе нашим соседям? Или все же целесообразно самим проявить необходимую инициативу?
Ясно, что в этих условиях властям Таджикистана необходимо экстренно нарастить экспертную работу по изучению вопроса присоединения к ЕАЭС, чтобы получить максимальный выигрыш, а не довольствоваться в будущем ролью аутсайдера.
Ритм Евразии. 12.03.2018
