Азербайджан приблизился к статусу монополиста на энергетическом рынке Грузии
Андрей Арешев
В январе нынешнего года Министерство экономики и устойчивого развития Грузии утвердило энергетический баланс, согласно которому страна не будет покупать природный газ из России. 99,65% из 2,7 млрд куб. м газа, который Грузия запланировала потребить в 2018 году, будут предоставлены Азербайджаном, из которых 1,866 млрд куб. м будет добыто Государственной нефтяной компанией Азербайджана (SOCAR), а 813 млн придется на офшорное месторождение Шах-Дениз. Местная добыча – менее 10 млн кубометров.
«Если сегодня мы получаем 800 млн кубометров, то к 2022 году Грузия сможет получить удвоенное количество – до 1,6 млрд кубометров газа. Это, конечно, отразится на экономическом развитии и энергетической безопасности нашей страны», – заявил первый вице-премьер Грузии, министр экономики и устойчивого развития Дмитрий Кумсишвили по завершении своего визита в Баку, где он принимал участие в четвертой встрече Совета министров «Южного газового коридора».
В 2017 году Азербайджан экспортировал в Грузию более 219 тыс. тонн нефтепродуктов и 2,2 млрд кубометров природного газа. Что касается импорта электроэнергии, то здесь в 2017 году на долю Азербайджана пришлось 61,3%, России – 30,2% и Армении – 8,5%.
Таким образом, энергетическая политика Тбилиси развивается по вполне определенному вектору. Напомним, немногим более года назад Грузия и Россия после непростых переговоров подписали так называемую энергетическую сделку, вызвавшую предсказуемый всплеск эмоций со стороны крикливых прозападных радикалов. До января 2017 года Москва платила Тбилиси в качестве транзита 10% переправляемого в Армению природного газа, и российская сторона стремилась перейти от товарной схемы к денежным платежам. Однако такое изменение потенциально было сочтено грузинскими властями невыгодным, поскольку денежные выплаты, по мнению Тбилиси, уязвимы к колебаниям цен и возможной девальвации валюты. Согласно подписанному на два года соглашению от 11 января 2017 года, РФ сохраняла товарную схему оплаты в 2017 году, однако с 2018 года переходит на денежные выплаты. Более того, в случае если бы Грузия нуждалась в дополнительном газе, Россия продала бы ее по дисконтированной ставке 185 долларов за 1 тысячу кубометров вместо прежней цены в 215 долларов.
Грузинское руководство приветствовало новое соглашение как очень выгодное, не раскрывая, однако, какой процент природного газа будет получать Тбилиси в качестве транзитной пошлины в соответствии с товарной схемой в 2017 году и сколько будет платить Москва после перехода на денежные выплаты в 2018 году. В адрес грузинского правительства зазвучали обвинения, что оно добровольно или «по умолчанию» помогает Москве закрепиться в качестве ключевого энергетического игрока на Южном Кавказе, якобы игнорируя при этом вопрос о «20 процентах оккупированной грузинской территории», под которыми в Тбилиси и на Западе подразумевают Республику Южная Осетия и Республику Абхазия.
Упомянутая январская сделка 2017 года хотя не привела к расширению присутствия «Газпрома» в Грузии (в прошлом году она получила из России 100 млн кубометров газа, с марта поставок не было), все же позволяет России хотя бы постепенно уйти от «товарной» схемы оплаты армянского транзита к денежной. Очевидно, что российско-грузинский переговорный процесс заставил Баку нервничать в опасении, что возможное возвращение «Газпрома» на энергетический рынок Грузии в любой форме или в масштабах пошатнёт практически монопольное положение SOCAR.
В Тбилиси объясняли переговоры с Москвой, неоднократно заявляя, что Грузия нуждается в дополнительных поставках природного газа для удовлетворения растущего спроса. В связи с нехваткой получаемого газа из Азербайджана власти Грузии выражали желание увеличить закупки газа из других стран. Результатом переговоров между министром нефти Ирана Бижаном Намдаром Зангани и министром энергетики Грузии Кахой Каладзе в феврале 2016 года стала нереализованная пока сделка о поставке 200 млн кубометров иранского газа в Грузию через территорию Армении.
Азербайджанские официальные лица утверждают, что Баку располагает всем необходимым Грузии природным газом, поставляемым со скидкой (точная цена, впрочем, не разглашается под предлогом коммерческой тайны). Важным элементом в аргументации прозападных политических группировок является тезис о том, что увеличение доли «Газпрома» на грузинском энергетическом рынке, дескать, сведет на нет столь тяжело завоеванную энергетическую независимость от Москвы. Практически тотальная зависимость от другого соседнего государства при этом, конечно, в упор не замечается.
В силу тесных политических и экономических связей прикаспийская республика позиционируется в качестве надежного поставщика энергоносителей в Грузию на протяжении многих лет. Это немаловажно для Баку в связи с участием обеих стран в прокате так называемого «Южного газового коридора», который должен заработать к 2020 году (предполагается прокачка 10 млрд кубометров природного газа через газопроводы TANAP (Трансанатолийский) и TAP (Трансадриатический) в Южную Европу). Грузинские эксперты указывают на позитивные последствия реализации проекта «Шах-Дениз-2» для национальной экономики, включая новые рабочие места, инвестиции в инфраструктуру, увеличение объемов газа, предназначенного Грузии в качестве платы за транзит и т.д., не говоря о геостратегических последствиях.
В то же время тотальная зависимость от поставок природного газа из соседней страны несет потенциальную угрозу национальной безопасности и вряд ли может считаться разумным политическим или экономическим подходом. В течение многих лет различные неправительственные организации рассказывают о недостатках топливного рынка Грузии; в частности, данные Ассоциации молодых финансистов показывают, что стоимость топлива в стране всегда выше, чем должна была бы быть, исходя из международных цен на нефть.
Кроме того, грузино-азербайджанские отношения содержат ряд «подводных камней»: к примеру, неполная демаркация границы между двумя странами остается давно забытой, но потенциально актуальной проблемой, которую необходимо принимать во внимание при рассмотрении любых экономических договоренностей. Например, в мае 2012 года, во время правления президента Михаила Саакашвили, заявлявшего о де-факто «конфедеративных» отношениях с Баку, азербайджанские пограничники заняли часть исторического оспариваемого монастыря Давида Гареджи (азерб. «Кешиш даг»). Множество туристов и паломников из Грузии посещают территорию комплекса, переходя на азербайджанскую сторону для ознакомления с лаврой и отдельными строениями.
Решение Баку о выставлении вооруженных пограничников вызвало возмущение среди православной общественности и населения Грузии в целом. Начались митинги протеста и шествия делегаций к границе во главе с отдельными священниками. В конечном итоге Азербайджан пошел на уступки и вновь разрешил допуск туристов и паломников на свою территорию, однако пограничники оставались прямо на границе. Попытки мейнстримных грузинских СМИ замять инцидент успеха не возымели, особенно на фоне бесконечных дискуссий о цивилизационной идентичности страны и заметного влияния православной церкви. Различные аспекты положения азербайджанского меньшинства в юго-восточных районах Грузии также находятся в фокусе внимания как официального Баку, так и некоторых европейских правозащитных структур.
Высказываются предположения, что явная зависимость в энергетической сфере от более сильного и амбициозного соседа (также заинтересованного во вполне определенном векторе грузинской политики по отношению к Армении) подтолкнет власти страны к развитию возобновляемых источников энергии, способных частично потеснить «традиционные» углеводороды и способствовать обеспечению энергобезопасности страны на длительную перспективу. Согласно расчетам некоторых экспертов, у Грузии имеется значительный потенциал ветряных, солнечных и гидроэнергетических источников. В то же время строительство гидроэлектростанций обходится дорого, требуя эксплуатационных затрат. И хотя работают они на бесплатном «топливе», экологические последствия их создания и эксплуатации связаны рядом отрицательных последствий:
- неблагоприятное воздействие водохранилищ на микроклимат прилегающих территорий;
- ухудшение гидрологического режима;
- отчуждение больших территорий и затопление ценных земель и лесных массивов с ухудшением видового состава их флоры и фауны;
- постепенное превращение водохранилищ в накопители вредных и токсичных веществ.
Все это обуславливает необходимость переселений, что потенциально создает конфликтные очаги: проблема адаптации «экологических мигрантов» на местах их вселения для Грузии отнюдь не нова. Если на равнинах прибрежные участки водохранилищ могут частично компенсировать утрату долинных экосистем, то в горных районах негативное влияние водохранилищ на экосистемы может иметь необратимый характер. В условиях горных районов Грузии указанные недостатки гидроэнергетики обуславливают необходимость всестороннего экологического сопоставления вариантов строительства ГЭС и других альтернативных источников энергии, что связано как с истощением относительно дешевых ресурсов, так и с большими территориальными объемами водохранилищ.
По данным (расформированного ныне) министерства энергетики, Грузия также имеет значительный потенциал энергии ветра, составляющий около 4 млрд кВт/ч в год. В октябре 2016 года открыта первая ветряная электростанция «Картли» около Гори и установлены первые солнечные батареи в северо-восточном районе Душети, имеющие местное значение. 20 февраля министр экономики и устойчивого развития Грузии Д.Кумсишвили заявил о намерении крупнейшего турецкого энергетического холдинга Чалик Энерджи построить в регионе Шида Картли ветряную электростанцию мощностью в 50 мВт (возможные инвестиции – 75 млн долл.).
Однако в целом вряд ли «альтернативная» энергетика существенно снизит зависимость Грузии от азербайджанского газа в обозримой перспективе. Компания SOCAR, присутствие которой столь заметно в Тбилиси и регионах страны, и далее будет оставаться крупнейшим инвестором и оператором проектов в топливно-энергетическом секторе Грузии, которую местные остряки именуют «SOCARтвело».
Ритм Евразии. 27.02.2018
