Карточный домик вместо хрустального замка: итоги 2017 года в странах Прибалтики
В госбюджетах на будущий год латвийское и литовское руководства заложили рост военных расходов до 2% ВВП. Очередное увеличение оборонных трат происходит на фоне разговоров о скором прекращении европейских дотаций. В ожидании этого свертываются социальные программы, укрупняется местное самоуправление, закрываются уже не только русские, но и литовские, латышские школы. Все более туманной становится и перспектива реализации сомнительных инфраструктурных и энергетических проектов Прибалтийских стран — строительства железной дороги Rail Baltica, СПГ‑терминалов. После «брексита» денег в брюссельской казне поубавилось, а количество обязательств увеличилось.
Об экономических и политических итогах года в Прибалтике аналитический портал RuBaltic.Ru поговорил с президентом Российской ассоциации прибалтийских исследований, доктором экономических наук, профессором Николаем Межевичем.
— Г‑н Межевич, какое событие можно считать самым главным в Прибалтике за 2017 год?
— Самое главное здесь то, что 2017 год стал годом осознания нашими соседями ограниченности европейских дотаций в следующем бюджетном цикле Европейского союза. Мне, как экономисту, давно было понятно, что с деньгами шуток не будет, что они любят счет и рано или поздно этот момент наступит. И вот он наступил.
— Почему такое осознание пришло именно сейчас? Европейский бюджетный цикл — это 2013–2020 годы. Еще есть время до окончания программы.
— Виной всему политики Прибалтики, их амбиции, ранее оплачивавшиеся Брюсселем. Но случился «брексит». Мы можем по-разному относиться к Соединенному Королевству: кто-то любит их политику, кто-то не очень, но Британия, наряду с Германией, Францией и Италией, — крупнейший донор в ЕС. Эстония, Латвия и Литва — акцепторы. Выпадение одного крупного плательщика из системы — это не катастрофа, но это серьезный вызов для ЕС. Представьте себе человека, у которого, условно говоря, четыре коровы, и вдруг одна ушла... Т.е. определенные значимые потери здесь есть.
Сюда же я бы отнес и то, что в Европейском союзе, в частности в Дирекции по энергетике и транспорту, начали более тщательно считать деньги. Они требуют четких, внятных экономических обоснований всех проектов.
Проект по СПГ (сжиженному природному газу — прим. RuBaltic.Ru) и желание Литвы, Латвии, Эстонии иметь отдельные терминалы за счет ЕС не приветствуются. Брюссель говорит: «Господа, если вы хотите иметь терминал — стройте за свои деньги».
Но терминал по регазификации плюс соответствующий портовый комплекс — это безумные деньги. Речь идет не о нескольких миллионах, а о сумме около 1 миллиарда евро. Естественно, Эстония, Латвия и Литва не могут себе такого позволить. Литовский терминал сделать общебалтийским тоже не удалось. Это я бы отметил как первый и главный экономический провал 2017 года в Прибалтике. Сжиженный газ не стал дешевле трубопроводного, о чем мечтали в Литве.
— Какой тогда второй?
— Второй провал — отказ транспортной дирекции ЕС от финансирования проекта железной дороги Rail Baltica. Уж сколько на эту тему было сказано и каких только хрустальных замков построено не было, но все они оказались не хрустальными замками, а карточными домиками. Причем из крапленых карт.
Брюссель в этом году не включил финансирование Rail Baltica в число своих приоритетных проектов. Это значит, что в следующем бюджетном цикле об этом и думать не нужно. Проект оказался очередным мыльным пузырем: банкеты, презентации, создание проектной документации, рестораны и самолеты, создание логотипов и прочее отмывание денег, а на выходе — просто ничего. Панама.
С точки зрения политического класса Эстонии, Латвии и Литвы, это катастрофа. С точки зрения людей, это большая радость, потому что Евросоюз финансировал бы, допустим, 80% этих проектов, а 20% были бы вытащены из их [населения] карманов. От 6–7 млрд евро 20% — это феноменально много, учитывая то, что доходная часть бюджетов [каждого из] государств Прибалтики — около 10 млрд евро. Из них примерно 9 жестко расписаны по бюджетным статьям; других денег у балтийских стран нет. Поэтому людям будет лучше, а политикам хуже: придется давать ответ, почему после всех разговоров ничего не построено.
«Высокоскоростная магистраль транспортировки пассажиров»… Какие пассажиры? Это, что, Шанхай — Пекин, где в одном городе живет 25 миллионов, в другом — еще больше? Может быть, это Лондон — Париж? Тоже нет.
Тогда кого возить и о каких грузах идет речь? К тому же специалисты-транспортники говорят, что не возят грузы со скоростью 240 км/ч, пока не научились такому. Впрочем, откуда грузы и куда? Словом, в экономике этот год ознаменовался фундаментальным провалом почти всех проектов.
— А как дела обстояли в политике?
— Что касается политики, я бы выделил политику безопасности. Довольно долгое время Эстония, Латвия и Литва лишних денег в армию и спецслужбы не вкладывали. В том числе по вполне рациональным соображениям: ни тогда, ни сейчас никто реально в агрессию России не верил и не верит. Это такие же сказки, как те, которыми родители пугают детей: если не будешь слушаться — придет Баба-яга. Собственно, в роли Бабы-яги сейчас выступает Россия и ее президент. Но дети и избиратели постепенно растут...
На нынешнем этапе ситуация поменялась: в Эстонии обсуждается вопрос о доведении расходов до 2,4% от ВВП. От доходной части бюджета в 10 млрд [евро] на войну будет уходить 650 миллионов. Конечно, в Северной Корее примерно так и происходит, но мы же говорим не о Северной Корее. Это будет еще одно основание «завалить» любые экономические проекты полностью. И еще, все-таки гражданское общество в Литве, Латвии и Эстонии далеко не северокорейское. Люди реагируют на такую милитаризацию очень своеобразно — уезжают; особенно это касается Латвии и Литвы.
— Это сказывается и на инвестициях...
— Безусловно. Вы инвестировали бы в прифронтовую зону, если б даже у Вас имелся лишний миллиард, два, три? Нет, конечно. Так же поступают и все ведущие компании. Зачем инвестировать в Эстонию, где цена рабочей силы уже достаточно велика, если чуть севернее есть Финляндия, которая с Россией сохраняет прагматичные отношения — не очень враждебные и не очень дружественные. Количество и «качество» беглецов нарастает.
По мере выравнивания цены рабочей силы инвестиции переходят на финскую или какую-то иную сторону. Это еще один вызов: военные расходы и нескончаемая кампания очернения России в конечном счете играют против организаторов этой кампании.
Долгосрочное планирование на уровне экономики в целом или на уровне жизни каждого конкретного человека не может осуществляться в условиях «если завтра война».
Фактически все делается для того, чтобы не начинать войну, но постоянно находиться на ее грани. Это и провокации на границе, и развертывание всевозможных шпионских служб на границах с Россией в Эстонии, Латвии и Литве. И, конечно, неудивительно, что Россия принимает определенные ответные решения. Выхода из этой ситуации пока не просматривается.
— Прибалты активно высказываются в поддержку защиты прав человека, особенно когда это касается России. А как у них самих обстоят дела в этой сфере?
— Права человека и идеология — это как раз третье направление, которое я хотел бы выделить в подведении итогов года. Русские и поляки, которые живут в Прибалтике, очень скептически относятся к идеям всеобщей тотальной мобилизации в своих странах. Они не очень верят в НАТО, не очень верят или совсем не верят в агрессию России. Им не нравится та практика, которая становится массовой во всех трех странах. Да, в Литве гражданство есть у всех, но Литва — это полицейское государство, стремительно эволюционирующее в направлении азиатско-африканского авторитарного режима.
— Что Вы имеете в виду?
— Руководство Центральноафриканской Республики практиковало каннибализм. В Европе это выглядело бы странно, поэтому граждан\неграждан в Литве и Латвии не едят, а провожают в эмиграцию. В Литве в 2021 году собираются провести перепись населения в электронном виде, чтобы скрыть исчезновение более трети населения за 30 лет. За 11 месяцев 2017 года Литву покинуло более 54 тыс. человек. В школах Литвы за 17 лет количество учеников сократилось вдвое. Продолжать?
— Нет, спасибо.
— Тогда о проблемах нетитульного населения. Что касается Латвии и Эстонии, то ликвидация образования на русском языке справедливо воспринимается практически всем русскоязычным населением как нарушение Декларации о правах человека. Это выпадает из всех международных норм.
Даже ЕС, который к Москве сегодня относится, мягко говоря, не самым теплым образом, вынужден время от времени одергивать своих не в меру ретивых участников в Таллине, Риге и Вильнюсе.
Все вместе это приводит к тому, что политический класс, политические лидеры трех балтийских государств чувствуют себя, мягко говоря, неуверенно. Они постоянно находятся в сложном треугольнике: США — главный военно-политический партнер, ЕС — главный экономический партнер, а третья вершина, как ни странно, Москва.
Те люди, которые кричат про угрозу Москвы, часто одновременно с этим сидят в правлениях Таллинского порта, латвийских и литовских железных дорог и т.д. Они получают зарплаты, формирующиеся за счет российского транзита или российской торговли. Такая двойственность всем известна. Вообще свидетельством квалификации прибалтийского политика является умение обвинять Россию везде, во всем и получать деньги в правлениях крупных государственных, транспортных компаний.
Все в курсе, что политический класс Литвы, Латвии, Эстонии занят идеями самообогащения и не работает в интересах своих стран. Это противоречие есть во многих государствах, но в малых странах с неустойчивой демократией и слабой экономикой это противоречие наиболее очевидно.
— В очерченном Вами треугольнике Литва всегда ориентировалась на США. Но в последнее время она делает неожиданные шаги: президент Грибаускайте заявила, что выстраивание отношений с Россией возможно; Литва также проголосовала за резолюцию ООН, которая называет незаконным решение Дональда Трампа о признании Иерусалима столицей Израиля. С чем связаны такие «телодвижения» Литвы?
— По резолюции. Спокойная политическая жизнь в Литве, Латвии и Эстонии под Новый год кончилась, исходя из сложившихся позиций: проголосовать против резолюции ООН значит испортить отношения с Брюсселем, проголосовать за резолюцию ООН — испортить отношения с Вашингтоном. В шахматах эта ситуация называется «цугцванг» — когда проигрываешь в любом случае.
— Но Латвия, например, воздержалась...
— Гениальное решение. Вершина новейшей дипломатии. Бисмарк, Талейран и Горчаков могли бы поучиться у Ринкевича. Если серьезно, и Вашингтон, и Брюссель занесут Ригу не в черный, а в серый список... А там черными буквами записано: «Денег нет!» Ну и в этой ситуации единственное доступное развлечение — это поиск шпионов Путина. Это стандартно. Я думаю, что Владимир Владимирович удивлен, сколько у него агентов: начиная с Трампа и заканчивая политиками балтийских стран.
А если серьезно, то это говорит именно о назревающем кризисе трех балтийских государств. Когда Трамп сказал, что не даст денег, — это была паника, потому что своих денег и резервов у прибалтов нет. Соответственно, если Брюссель и Вашингтон не дадут денег, то, мягко говоря, будет очень плохо.
Кстати, денег будет меньше и по линии военного сотрудничества. Иными словами, если Литва захочет купить авианосец, продав, к примеру, Вильнюс одной соседней стране, то Вашингтон возражать не будет... Но все за литовский, латвийский, эстонский счет.
Беседовала Вера Александрова
RuBaltic.Ru. 29.12.2017
