Санкции побуждают Россию расширять связи с Китаем
Вячеслав Холодков
Руководитель сектора международных экономических организаций Центра экономических исследований РИСИ
Опубликованная 31 октября инструкция Минфина США, разъясняющая механизм имплементации закона США о санкциях от 2 августа нынешнего года, еще раз показала не только целесообразность ответных мер в сфере двусторонних отношений, но и настоятельную необходимость сокращения чрезмерной зависимости России от западных товарных, финансовых и технологических рынков.
Для того, чтобы укрепить нашу экономическую безопасность и обеспечить материальные возможности поддержания политического суверенитета требуется продолжить провозглашенный политическим руководством страны «разворот на Восток», т.е. всемерно расширять торгово-экономические связи с развивающимися государствами и прежде всего странами БРИКС.
Важно развивать сотрудничество с государствами БРИКС в тех сегментах нефтегазовой промышленности, на которые распространились введенные санкции (оборудование и финансирование проектов строительства трубопроводов, освоения глубоководных, арктических и сланцевых месторождений углеводородов), но не только. Опыт введения и применения американских санкций против Ирана и Ливии показывает, что Вашингтон может (и очевидно уже пытается) уговорить европейцев сократить или полностью остановить закупки нефти в России. США также зачастую расширяют и ужесточают санкции в области финансов. Могут, в частности, ввести запрет на все финансовые транзакции с любыми российскими банками, а также на любые платежи в долларах, отключить нас от системы межбанковских расчетов SWIFT, заморозить российские активы в банках США и т.д.
Многое уже сделано для осуществления «разворота на Восток», в первую очередь для развития деловых связей с Китаем. Стремительно развивается российско-китайское сотрудничество в сфере ТЭК. Достаточно упомянуть соглашение о строительстве газопровода «Сила Сибири-1», а также переговоры о сооружении второго газопровода ("Сила Сибири-2"). Быстро растут поставки российской нефти в КНР. Россия уже стала крупнейшим поставщиком нефти в Китай (чуть более 50 млн т в 2016 году). Китайская компания CNCC купила 40% акций Восточной нефтехимической компании (ВНХК) и подписала соглашение о долевом участии в финансировании проекта строительства НПЗ мощностью 24 млн т. Подписаны также соглашения о сотрудничестве в строительстве на территории КНР подземных хранилищ газа. Beijing Gas приобрела 15% долю в Верхнечонском нефтегазовом месторождении, Sinopec – 10% акций холдинга СИБУР, «Фонд Шелкового пути» и CNPC – 30% акций проекта «Ямал СПГ», а China Energy Company Limited (CEFC) – 14,2% акций «Роснефти». Символично, что первый танкер со сжиженным газом завода «Ямал СПГ», который планируется запустить через два месяца, будет отправлен именно в Китай. В ходе визита премьер-министра РФ Д.Медведева в Китай 1 ноября компании НОВАТЭК и CNPC подписали соглашение о совместной работе в следующем проекте — «Арктик СПГ-2».
В условиях резкого сужения доступа российских банков и компаний на западные финансовые рынки КНР открыла им для реализации ряда производственных проектов кредитные линии на сумму более 70 млрд долларов. В частности, «Банк развития Китая» подписал кредитные соглашения со Сбербанком на сумму 6 млрд юаней (1 млрд долларов) и ВЭБ на 8 млрд долларов. Эксимбанк Китая открыл Внешторгбанку, Россельхозбанку и Внешэкономбанку кредитные линии на сумму 2 млрд долл. каждому. В марте 2016 года «Газпром» получил займ в объеме 2 млрд евро от Банка Китая. Китайские банки открыли кредит на сумму 12 млрд долл. для реализации проекта «Ямал СПГ».
В общем, китайские компании быстро занимают то место под солнцем, на котором раньше хозяйничали американские и западноевропейские корпорации.
***
Однако далеко не все так гладко в «датском королевстве», как может показаться на первый взгляд.
Главным образом это касается финансово-банковской сферы, которая в отличие от предприятий нефтегазовой промышленности не спешит «разворачиваться на Восток».
Хотя закон о санкциях от 2 августа этого года предписывает Минфину США до конца января 2018 года определить позицию в отношении суверенных облигаций РФ, российские ведомства и компании не проявляют заметного интереса к китайскому фондовому рынку, который занимает второе место в мире (9,2 трлн дол.), в т.ч. к долговому рынку юаневых ценных бумаг. Единственная из российских компаний – «Русал» – разместила нынешней весной на Шанхайской бирже два выпуска Panda bonds (облигаций иностранных эмитентов, номинированных в юанях) на общую сумму 1,5 млрд юаней. После саммита БРИКС в Уфе Минфин РФ в ноябре 2015 года объявил о решении разместить на Московской бирже рассчитанные на инвесторов из КНР суверенные облигации ОФЗ в юанях, однако воз и ныне там. В 2015 году Банк России объявил о включении юаня в состав золотовалютных резервов (ЗВР), но его доля остается мизерной, – 0,1% всей валютной части ЗВР, тогда как в резервах центральных банков стран ЮВА и Африки – от 10 до 25%. Даже в валютных резервах западных ЦБ доля юаня выше: в Австралии – 5%, Бельгии – 1%, в ЦБЕ – 0,7% всего объема ЗВР. И в условиях затруднения доступа к западным финансовым рынкам российские банки предпочитают брать кредиты в долларах или евро.
Одна из причин состоит в том, что в российских финансово-банковских кругах до последнего времени явно ощущалась надежда на то, что скоро Россия вновь «подружится» с Вашингтоном и Брюсселем и вернется на западные рынки капиталов. Кроме того, зачастую государственные и частные хозяйствующие субъекты руководствуются главным образом стремлением получить максимальную прибыль в кратчайшие сроки, а не соображениями национальной экономической безопасности.
Такой подход проявлялся и в финансировании совместных с КНР проектов в области транспортной инфраструктуры, без которых наращивание двусторонней торговли немыслимо. Еще в 2009 году было подписано соглашение о создании международного автомобильного транспортного коридора «Европа – Западный Китай» через территорию Казахстана, России и Белоруссии. Летом 2016 года Казахстан и Белоруссия завершили работы на своих участках, еще ранее это сделал Китай. В России же «из-за недостатка бюджетных средств» работы, судя по сообщению Минтранса, планируется начать «не ранее 2019 года».[i] То же самое происходит со строительством железнодорожного моста через Амур в Еврейской АО (Нижнеленинское — Тунцзян). По соглашению от 1995 года китайцы построили свою часть моста с подъездными путями (2 км) еще 10 лет тому назад, а российская сторона только в 2016 году начала работы над своей частью (309 метров)[ii]. Таких примеров достаточно.
Извечные жалобы на недостаток средств в бюджете не выдерживают никакой критики с учетом мизерного по международным стандартам государственного долга (14% ВВП, в т.ч. 8,9 трлн руб. – внутренний и 51 млрд дол. – внешний) и широких возможностей его наращивания как на внутреннем (облигации ОФЗ), так и на внешнем (Китай) рынках.
Много лет идет разговор о «государственно-частном партнерстве», однако в практике финансирования российско-китайских проектов, как и в целом реального сектора, оно не ощущается. Несмотря на масштабную государственную помощь банковскому сектору, объем кредитов предприятиям сократился в 2016 году на 9,5% – с 33,3 трлн до 30,1 трлн руб.).
В то же время, как ни парадоксально это звучит, Банк России из-за «невостребованности финансовых ресурсов предприятиями реального сектора» стал изобретать новые средства для «абсорбирования избыточной ликвидности», в частности начал проводить «депозитные аукционы», т.е. привлекать на свои счета ресурсы коммерческих банков, и даже приступил к эмиссии собственных облигаций в дополнение к рутинным облигациям Минфина (ОФЗ).
Хотя официально провозглашена задача довести к 2020 году торговлю с КНР до 200 млрд долларов[iii], в силу сырьевой ориентации нашей экономики и экспорта достижение этой цели не гарантировано и зависит от динамики мировых цен на нефть. Ранее планировалось довести двусторонний товарооборот до 100 млрд дол. еще в 2015 году[iv]. В действительности из-за падения нефтяных цен двусторонняя торговля сократилась в 2015 г. до 61,4 млрд дол. и в 2016 г. – 66,1 млрд дол. против 87-89 млрд в 2012-14 гг. В январе-сентябре нынешнего года товарооборот составил 61,37 млрд дол., что на 22,4% выше, чем за тот же период прошлого года, однако до 200 млрд еще далеко.
Несмотря на провозглашенное еще в 2010 году намерение России и Китая перейти во взаимной торговле на расчеты в национальных валютах с целью сокращения зависимости от доллара, объем платежей в юанях составил всего 6,41 % товарооборота РФ-КНР, а в рублях и того меньше (2%). При этом платежи в юанях в торговле КНР со странами Евросоюза достигли 29% товарооборота, Среднего Востока – 58%, а Латинской Америки – 67%.
В общем, скорость и успех проекта «Разворот на Восток» зависят от структурных реформ в нашей экономике. Пока мы не перейдем на инновационную модель развития и не сформулируем новую кредитно-денежную политику, движение на Восток будет идти неровно, непоследовательно, с парадоксальными скачками в сторону и даже в обратном направлении.
______________________________________________________________________________________________
[i]. https://regnum.ru/news/2147569.html
[iii]. https://www.vedomosti.ru/economics/news/2016/05/31/643063-rossiya-i-kitai-tovarooborot
[iv]. http://ws.terminal.tass.ru/ekonomika/1939576
РИСИ. 08.11.2017
