Кому потребовалось политизировать киргизско-казахстанский конфликт?

Алексей Чичкин

В последние пару месяцев Евразийский союз фактически оказался перед лицом киргизско-казахстанской «трещины». Президент КР Алмазбек Атамбаев в середине ноября с.г. подписал закон о денонсации соглашения с Казахстаном о выделении Астаной 100 млн долл. в виде технической помощи. Закон, принятый Жогорку Кенешем – парламентом Киргизии, вступил в силу.

На первый взгляд, природа происходящего – сугубая экономика. Но при более пристальном взгляде все более проступает фактор сознательной политизации конфликта.

Действительно, по первому впечатлению столь нарочитый демарш с отказом от, прямо скажем, весьма значительной экономической помощи обусловлен недовольством киргизской стороны тем, что в Казахстане ужесточаются меры по пресечению – из Киргизии и через Киргизию – реэкспорта, как и поставок контрафакта, демпинга и т.п. «продукции» в другие страны ЕАЭС. Споры по этим вопросам набирают обороты с 2016-го, причем в них с осени нынешнего года вовлечена ВТО, вовлечена с подачи Бишкека (точнее – с интерпретацией Бишкека).

По имеющимся данным, доля совокупных доходов от упомянутых видов бизнеса в ВВП Киргизии де-факто уже достигает около 15%. А незаконные поставки в Казахстан и другие страны ЕАЭС «посредством» Киргизии – это в основном товары массового спроса из КНР, Турции и южноазиатских стран, а также из ряда стран СНГ (не участвующих в ЕАЭС). По оценкам представителей Роспотребнадзора и ФТС, прозвучавших на заседании экспертного совета Госдумы РФ по легкой промышленности в сентябре с.г., фактически ввозимая ежегодно в Киргизию продукция массового спроса более чем в 35%-ном объеме «перемаркируется» в качестве местной и затем следует в РФ и другие страны ЕАЭС.

Эта манипуляция облегчается, прежде всего, символическим уровнем таможенно-пограничного контроля внутри Союза и тем, что уровень ввозных пошлин в Киргизии (как и в Казахстане, и Армении), в связи с условиями членства в ВТО, минимум на 5% ниже, чем в РФ и Белоруссии. Причем, по имеющимся оценкам, по темпам реального роста завоза в Киргизию из стран вне ЕАЭС товаров массового спроса, эта страна – среди лидеров на постсоветском пространстве не первый год. Этот рост – не менее 15%, притом что фактический спрос в Киргизии на товары массового потребления, если и увеличивается, то максимум на 5-7%. Огромный объем товаров на беспошлинной основе «уходит» в другие страны Союза, нанося и их экономикам, и ЕАЭС в целом огромный ущерб.

Относительно введения погранично-таможенного контроля на границе Казахстана с Киргизией можно твердо говорить, что дело, конечно, не только в обустройстве самой границы. Главное – в явном запаздывании киргизских властей с введением (согласно нормам ЕАЭС) системных мер по контролю за товаропродвижением на внешней и внутренней границах ЕАЭС. А запаздывание это объясняется не какими-то объективными причинами, на самом деле нет политической воли отказаться от столь доходного (пусть и не очень законного) реэкспортного бизнеса. Значительная часть        100-миллионной помощи со стороны Казахстана как раз и должна была использоваться для упорядочения погранично-таможенного контроля: на улучшение таможенной, пограничной инфраструктуры и на приведение – в соответствие с требованиями ЕАЭС – ветеринарных и фитосанитарных систем Киргизии. В июне с.г. Мажилис Казахстана одобрил ратификацию протокола с Кыргызстаном о порядке предоставления этой помощи и о совместном контроле за ее использованием.

Однако в попытках продлить существующий порядок (на самом деле вопиющий беспорядок с реэкспортом) киргизские власти пошли на отказ от помощи, которая для Киргизии, чей экономический потенциал, мягко говоря, незавиден, была бы далеко не лишней. А.Атамбаев, чьи полномочия как президента отсчитывали последние недели, решил, что называется, громко хлопнуть дверью.

В качестве предлога для этого была избрана встреча, которую в канун октябрьских президентских выборов в Киргизии казахстанский лидер Нурсултан Назарбаев провел с главным оппозиционным кандидатом в президенты. В Бишкеке она была расценена как вмешательство во внутренние дела страны. В адрес Казахстана и персонально его лидера прозвучали оскорбительные упреки. Ситуация явно политизировалась.

Тем временем в начале октября на двухсторонней границе снова стали повторяться – как это периодически имело место в предыдущие годы – огромные пробки киргизских грузовых автомашин. Казахстанская сторона заявила, что ситуация эта возникла в связи с ужесточением правил пересечения взаимной границы в отношении физлиц и товаров из Киргизии. Бишкек расценил эти действия как сознательные придирки. Введение надлежащих мер по таможенному и погранконтролю, как и по мониторингу товаропотоков в самой Киргизии, похоже, «заменено» обращением Бишкека в начале ноября в ВТО с жалобой на Астану. А одновременно киргизское правительство заявило, причем со ссылкой на МВФ, что потери экономики страны из-за ужесточения казахстанского контроля на границе с Киргизией превысили 200 млн долл.

Если говорить подробнее о контексте ситуации: с 1 октября Казахстан ввел таможенную систему «Транзит», а она уже за первые две недели позволила выявить факты масштабной контрабанды, в основном на входе в страну через киргизско-казахстанскую границу. По словам главы комитета государственных доходов казахстанского Минфина Ардака Тенгебаева, ряд направляемых через эту границу товаров не был задекларирован, что нанесло казахстанскому бюджету ущерб в 5 млрд тенге. Нарушения, как пояснил А.Тенгебаев, выявляются в каждой четвертом груженом авто, причем часть этого автопотока «пересекает границу вообще без товарных накладных».

Примыкает к этим данным и тот факт, что «сопоставление данных по взаимной торговле между КНР и Кыргызстаном за 2015-2017 годы выявило существенное расхождение по показателям таможенной статистики этих стран», заявил на недавнем заседании Межправительственного совета ЕАЭС премьер-министр Казахстана Бакытжан Сагинтаев. Только за 8 месяцев этого года, «по данным Китая, экспорт составил 2,6 млрд долл., а по данным Киргизии – 900 млн долл. В целом за 2017 год экспорт из Китая в Киргизию составит 3,9 млрд долл.: соответственно, отклонение составляет 2,5 млрд долл.». Причем такие расхождения имеют место вовсе не один год и, по всей видимости, не только в торговых связях Киргизии с КНР.

Руководство Казахстана, несмотря на упомянутые демарши Бишкека, отнюдь не склонно усугублять упомянутые проблемы с Киргизией. Нурсултан Назарбаев заявил на днях: «…в Кыргызстане недавно прошли выборы. Я с большим оптимизмом смотрю в будущее, наша Центральная Азия просто обречена быть вместе». И чем активнее будет продвижение в этом направлении, «тем дальше будут стабилизироваться экономика, политическая ситуация. Мы все – Богом данные соседи». Хочется надеяться, что той же стратегической позиции без излишней политизации проблемы будут придерживаться и в руководящих структурах Киргизии с приходом вновь избранного президента Сооронбая Жээнбекова.

А вот А.Атамбаев, на наш взгляд, склонен как раз политизировать ситуацию. Под занавес своего президентства он в ходе встречи с Владимиром Путиным 17 ноября заявил: «Если вам нужен ЕАЭС, то вам нельзя дальше наблюдать, как его разваливают». Вот так – ни много ни мало.

Новому главе Киргизии досталась весьма конфликтная «почва» во взаимоотношениях с Казахстаном и косвенно с ЕАЭС. С учетом же изложенной выше фабулы конфликта Бишкека с Астаной возникает впечатление, что эту «почву» рыхлили именно к концу президентства Атамбаева. Возникает естественный и далеко не конспирологический вопрос: кому и зачем это понадобилось?

Ритм Евразии. 22.11.2017