О чем Глазьев предупреждает Азербайджан

Станислав Тарасов

Советник президента России по вопросам евразийской интеграции Сергей Глазьев, выступая на открытии Шестого российско-армянского межрегионального форума и Второго Евразийского форума, сделал примечательное заявление. Суть его сводится к двум базовым тезисам. Первый: окончательное решение, принять ли Азербайджан в Евразийский экономический союз, зависит от Армении, так как вступление возможно лишь «на консенсусной основе» и «Армения, как член ЕАЭС, может воспользоваться правом вето». Второй тезис: заявления о том, что ЕАЭС — это попытка воссоздать СССР, есть глупость, которую впервые произнесла бывший госсекретарь США Хиллари Клинтон. ЕАЭС строится на принципах ВТО, и ничего более. Это экономическое объединение. У Союза нет общего парламента и единой валюты, формирование единого правительства не предполагается, Межпарламентская ассамблея ЕАЭС была распущена, чтобы у оппонентов не было поводов для обвинений.

Понятно, что на «тезисы» Глазьева отреагировали в Азербайджане, правда, пока на неофициальном уровне. Советник «преподносит ситуацию таким образом, как будто Азербайджан уже подал заявку на вступление в организацию, но вся проблема именно в том, что, по его собственному признанию, Армения, как член ЕАЭС, может воспользоваться правом вето», говорится в комментарии отдела политики бакинского портала Haggin.az. И далее:

«Заявление высокопоставленного российского чиновника вызывает недоумение, поскольку официальный Баку все еще не выразил однозначную и ясную позицию касательно вступления страны в Евразийский союз. Более того, общественное мнение Азербайджана при обсуждении идеи о вступлении в союз менее всего интересует отношение Армении к этому вопросу, поскольку речь идет о формировании внешнеполитической стратегии в системе регионального порядка».

Сразу отметим, что Глазьев — далеко не первый политик, который заявляет о возможности вступления Азербайджана в ЕАЭС. В свое время и азербайджанский министр иностранных дел Эльмар Мамедьяров на полях Генассамблеи ООН в Нью-Йорке заявлял, что Баку не отрицает возможности своего вступления в ЕАЭС. «Никогда не говори никогда», — отреагировал он на соответствующий вопрос и уточнил, что сейчас его страна сосредоточена на «выстраивании большего количества двусторонних отношений со странами Евразийского блока». После этого некоторые азербайджанские эксперты стали заниматься экономическими выкладками, пытаясь определить, что выиграет или проиграет Азербайджан, вступив в союз. При этом проблема распалась на две части: экономическую и политическую составляющую.

В экономическом плане возможное вхождение в Евразийский таможенный союз принесет Баку дополнительные $1,5-2 млрд. Но для Азербайджана сейчас первична именно политика. Не случайно в общественном мнение этой страны доминирует точка зрения, согласно которой Баку может стать членом союза при одном и главном условии — Нагорный Карабах должен вернуться под его юрисдикцию. В то же время все понимают, что, как это подтвердил Глазьев, Армения, как член ЕАЭС, выставит свои политические условия Азербайджану, в которых, безусловно, будет фигурировать проблема урегулирования нагорно-карабахского конфликта. В этой связи бакинский эксперт-экономист Фуад Ализаде заявлял, что «пока существует нагорно-карабахский конфликт, Азербайджан не станет входить в ЕАЭС, членом которого является Армения» и «пока не решен конфликт, от вступления нашей стороне будут одни лишь минусы».

Это намек на то, что первоначально страны ЕАЭС должны решить нагорно-карабахскую проблему по азербайджанскому сценарию, потому что в формате союза шансов вернуть Степанакерту «советский статус» практически будет невозможно. Поэтому ставка делалась и делается на Запад и «формирование внешнеполитической стратегии в системе регионального порядка» или силовой вариант. Но тут, вопреки расчетам азербайджанской дипломатии, набирает силу геополитическая турбулентность. По мере развития сложнейших процессов на Ближнем Востоке соседнее Закавказье начинает перемещаться в эпицентр игры влиятельных внешних участников, включая, конечно, Россию. Напомним, что кавказская война августа 2008 года привела к тому, что Москва, идя на признание Абхазии и Южной Осетии, обеспечила вынужденный выход из конфликта. При этом такие страны Евросоюза, как Франция, Германия и Нидерланды, выступая за территориальную целостность Грузии, не используют по отношению к Абхазии и Южной Осетии термин «оккупированные территории». Не меньше противоречий и в отношениях между Азербайджаном и самим ЕС. Брюссель до сих пор отказывается вносить в преамбулу соглашения с Баку термин «сохранение территориальной целостности».

Что касается США, то многие американские аналитические центры (к примеру, центр Карнеги) стали выступать с докладами, в которых утверждается, что «на Южном Кавказе у США нет ни одного жизненно важного интереса», что этот регион может стать «убежищем для боевиков, направляющихся на Ближний Восток, чтобы присоединиться к конфликтам в Сирии или Ираке, или тех, кто возвращается в Центральную Азию, а также на российский Северный Кавказ». Если же говорить об энергетической американской дипломатии, то, как выясняется, «значение энергетических ресурсов Каспия для региона и их влияние на него временами преувеличивали, что приводило к возникновению нереалистичных ожиданий», следовательно, «важно избегать этого в будущем». Как не крути, но у Запада сформировалось свое понимание природы нагорно-карабахского конфликта, далекое от представлений Азербайджана.

В этой связи один бакинский публицист риторически восклицает:

«Почему европейские структуры сразу объявили каталонский референдум антиконституционным и незаконным, поддержав территориальную целостность Испании. США и Россия поддержали территориальную целостность Ирака, осудив курдский сепаратизм. Но почему это не происходит в отношении конфликтов на постсоветском пространстве. Да, в отношении Украины более-менее определенность есть. Но этого абсолютно не скажешь о карабахском, абхазском и осетинском конфликтах! В чем же дело?».

Действительно, в чем же дело? Может быть, в том, что в свое время французский президент Франсуа Миттеран утверждал, что «внутренние границы в СССР — сугубо административные, и поэтому в случае распада Советов они обязательно должны быть пересмотрены».

Все, как видим, значительно глубже. Не случайно и новоназначенный сопредседатель Минской группы ОБСЕ от США Эндрю Шофер на встрече с президентом Армении Сержем Саргсяном заявил, что «знаком с карабахским конфликтом, он очень сложный». Как считает российский эксперт Сергей Маркедонов, «за последние четверть века Закавказье пережило два статус-кво». Первый установился после распада СССР и нашел свое выражение в стремлении новых политических режимов обеспечить собственный суверенитет в рамках прежних советских границ, не имея для этого действенных механизмов. Эти попытки оказались неэффективными и подтолкнули страны Закавказья к поиску новых союзников. С 2004 года начались попытки «разморозить» региональные конфликты. Самая заметная была предпринята по инициативе политического руководства Грузии в 2008 году.

Теперь наступает третий этап. Как будет действовать Москва, реагируя на появление новых рисков в случае военного конфликта между Азербайджаном и Арменией? И не является ли заявление Глазьева упреждающим в преддверии каких-то грядущих важных событий в регионе, где создается новая ситуация? «Если мы хотим на Кавказе иметь мир, взаимопомощь, выгодные отношения, сотрудничество, которые позволят снять и политические проблемы, то нам надо весь Кавказ интегрировать в Евразийский экономический союз», — заявил Глазьев. На вопрос журналиста, имеет ли он в виду нагорно-карабахский конфликт, советник констатировал: «В том числе».

REGNUM. 08.10.2017