Слабые звенья Кыргызстана

Алексей Хлебников

Эксперт по Ближнему Востоку и российской внешней политике, магистр международной политики, Школа Публичной Политики им. Хьюберта Хамфри Университета Миннесоты, магистр международных отношений ННГУ имени Н.И. Лобачевского

______________________________________________________________________________________________

В силу ряда внутренних и внешних факторов Центральноазиатский регион сталкивается с новыми вызовами и угрозами, способными воздействовать на развитие светского характера государственности в этом регионе и ставящими под угрозу ход и эффективность происходящих там модернизационных процессов.

Проблема радикализации и салафитизации в постсоветских республиках Центральной Азии стоит довольно остро, что, естественно, является проблемой для России. Стабильность и последовательность социально-экономического и политического развития этих республик служит основой для противостояния угрозе распространения и укрепления в них радикальных экстремистских идей. В этих условиях особую важность имеет процесс перехода власти, а учитывая, что в Кыргызстане в октябре 2017 г. пройдут президентские выборы, важно рассмотреть ситуацию именно в этой республике, где происходит довольно активное распространение и укрепление идей радикального исламизма.

Ученые и эксперты фиксируют рост увлеченности выходцев из региона радикальными религиозными учениями и использование этого интереса международными террористическими организациями в своих целях. В последние годы «Исламское государство» (запрещенная в РФ террористическая организация. - Ред.) активно вовлекает в свои ряды выходцев из Узбекистана, Кыргызстана, Казахстана и Таджикистана. В частности, кыргызские и таджикские эксперты говорят о 70 млн долл., выделенных ИГ на идеологическую и подрывную работу в странах этого региона.

Сложившаяся ситуация требует особенного внимания по нескольким причинам. Во-первых, по словам директора Аналитического центра Института международных исследований МГИМО Андрея Казанцева, в Кыргызстане существует определенная угроза дестабилизации. «Революции 2005 и 2010 гг. произошли в связи с выборами. Это может обострить и без того сложную обстановку, связанную с вербовкой террористов на Ближний Восток. Особенно эта проблема актуальна для Южной Киргизии и проживающего там узбекского меньшинства», — подчеркивает Казанцев. Во-вторых, слабость государственных структур Кыргызстана способствует актуализации проблемы распространения и укрепления нетрадиционных для страны исламских течений — салафизма и ваххабизма не только среди обычного населения, но и проникновение их в государственные и силовые структуры. Учитывая растущее внимание радикальных исламистов к республикам Центральной Азии, внутренняя нестабильность в Кыргызстане может существенно усилиться.

Слабые звенья цепи

После распада СССР страны Центральной Азии испытывали довольно сильное влияние в вопросах религии со стороны внешних игроков, придерживающихся отличного от традиционного для исламских республик ханафитского мазхаба — Саудовской Аравии, Катара, других стран Персидского залива, религиозных организаций Пакистана, Индии, Южной Азии. По мнению многих экспертов, именно Кыргызстан поддался наибольшему влиянию извне. На сегодняшний день среди стран Центральной Азии только в Кыргызстане не запрещена деятельность организации «Таблиги Джамаат», запрещенной и в России. Более того, она пользуется поддержкой как со стороны обычного населения, так и со стороны властей и официального духовенства республики. Помимо «Таблиги Джамаат» в Кыргызстане действует подполье таких экстремистских групп как «Салафия», «Ахмадия», «Хизб ут-Тахрир», «Таухид уа аль-Джихад», «Аль-Каида», «Исламское Движение Узбекистана», ИГ.

По словам российского эксперта по Центральной Азии Андрея Казанцева, подобное положение дел в республике связано с наследием демократии 90-х гг. и кочевых традиций. «Киргизы не любят сильную власть. “Таблиги Джамаат” запретить не могут, потому что они много занимаются благотворительностью, и это может вызвать волнение среди народа,» — подчеркивает эксперт. Именно поэтому Таблиги Джамаат обладает довольно прочными связями на местах. Эксперты в Кыргызстане насчитывают около 50 тыс. ее последователей во всех регионах страны. Присутствуя в каждой провинции республики, эта организация имеет крайне широкую поддержку уже не только среди населения, но и во власти и официальном духовенстве. Это в свою очередь может привести к конфликту по секулярно-религиозной линии.

В этом контексте наличие связей государственных служащих и политических деятелей с религиозной сферой обеспечивает неформальную поддержку исламизации общества и признание кризиса светской системы, что создает условия и пространство для распространения более радикальных религиозных идей. Директор научно-исследовательского института исламоведения Кыргызстана Маметбек Мырзабаев утверждает, что все основные религиозные джамааты и течения в Кыргызстане уже нашли себе поддержку среди правящих элит.

По мнению экс-заместителя директора Государственной комиссии по делам религий Кыргыстана Канатбека Мурзахалилова, деятельность «Таблиги Джамаат» может послужить толчком к формированию фанатичного, радикально-ревностного отношения к религии и к распространению идей религиозного экстремизма среди недостаточно образованной, в том числе религиозно, части населения. Кроме того, подобная ситуация может привести к активизации пропаганды экстремистских идей уже запрещенными организациями, например, «Хизб ут-Тахрир». По словам эксперта, государство на данном этапе не использует весь имеющийся у него инструментарий. «Государство отчасти взяло контроль над их деятельностью, но необходимо брать ситуацию в свои руки, и контролировать деятельность Таблиги через Муфтият, государственные законы и постановления правительства. Существует опасность использования потенциала движения «Таблиги Джамаат» другими радикальными группами в силу недостаточных знаний у рядовых сторонников и приверженцев отдельных вопросов шариата и фихка», — отмечает К.Мурзахалилов.

На фоне усиления позиций нетрадиционных для Кыргыстана течений ислама возникает еще одна проблема, которая может усугубить ситуацию. Руководитель отдела Средней Азии и Казахстана института стран СНГ Андрей Грозин подчеркивает, что миграция боевиков из Сирии становится все более актуальной проблемой. «Борьба с радикальными группировками в Киргизии ведется, однако киргизский список запрещенных организаций заметно короче аналогичных списков соседних государств», — предостерегает А.Грозин. В итоге может создаться ситуация, при которой возвращающиеся из Ирака и Сирии граждане Кыргызстана (из Кыргызстана в ряды ИГ уехало воевать более 1000 человек — прим. Автора) будут иметь возможность вербовать еще больше сторонников среди населения. «Исламское государство» — одна из основных внешних угроз для Киргизии, признавал также экс-начальник Генштаба ВС Киргизии Асанбек Алымкожоев.

Бывший глава Государственной комиссии по делам религий Кыргызстана Орозбек Молдалиев объяснял особенности религиозной политики республики тем, что одними запретами проблему не решить. «Идеология живет в мозге человека, и поэтому нельзя ее запретить. Вместо этого мы должны объяснить, что такое настоящий ислам. У нас есть хорошие религиоведы, но их мало», — утверждает О.Молдалиев.

Внешнее влияние

В действительности, одна из самых серьезных проблем в республике заключается в нехватке профессиональных кадров среди мусульманского духовенства. По данным на 2014 г., из всех имамов в республике почти 70% не имели официального религиозного образования. Это приводит к тому, что они осуществляют религиозную деятельность, руководствуясь только собственным опытом. В результате возрастает влияние тех, кто получил образование за границей, в странах с нетрадиционным для Кыргызстана исламом — в Саудовской Аравии и Катаре, где ваххабизм является государственной религией. Такие богословы пользуются большим авторитетом у верующих и влияют на своих менее образованных коллег.

В подтверждение этому концепция государственной политики Кыргызстана в религиозной сфере на 2014–2020 годы особо отмечает негативное влияние на общество выпускников зарубежных религиозно-экстремистских центров и организаций, которые являются «носителями, распространителями идеологии и менталитета страны пребывания, насаждают чуждые для народа Кыргызстана образ жизни, культуру, внешний вид, одежду и стандарты поведения».

Помимо этого, есть информация о том, что на средства монархий Персидского залива (преимущественно саудитов и катарцев) в республике было построено 30% из более двух с половиной тысяч мечетей, не считая подпольных молельных домов ваххабитского толка.

В СМИ также начала появляться информация и о том, что кандидат в президенты, премьер-министр Сооронбай Жээнбеков имеет контакты с исламскими радикалами. По словам эксперта по Центральной Азии Аркадия Дубнова, «за год, что Жээнбеков работает премьером, получила распространение практика проведения намазов чуть ли не в самом здании правительства. Считается, что это инициатива именно главы кабинета. При этом на юге страны растет интерес к радикальным формам ислама. Все это вызывает беспокойство у светского населения Киргизии».

По словам Маметбека Мырзабаева, республика является единственным центральноазиатским государством, в котором внутри парламента существуют две молитвенных комнаты, а на главной площади страны совершаются байрам намазы.

Более того, и СМИ, и эксперты указывают на довольно тесные связи Жээнбекова с монархиями Персидского залива (его брат является послом в Саудовской Аравии). Как утверждает российский востоковед, эксперт по Центральной Азии Андрей Князев, Жээнбеков давно имеет тесные отношения с Саудовской Аравией, ОАЭ, Катаром и лоббирует широкомасштабное возведение ими в республике мечетей соответствующего толка. А еще один его брат, бывший председатель парламента Асылбек Жээнбеков, по словам Князева, является видным лоббистом Таблиги Джамаат. В этом также находится еще одна из причин укрепления позиций салафитов в республике.

По словам Андрея Казанцева, действительно в последнее время позиции салафитов, в том числе в северном Кыргызстане, где их раньше не было, усилились, и Саудовская Аравия и Катар действительно финансируют этот процесс. «Однако вместе с тем я думаю, что это происходило бы при любом чиновнике. Дело в том, что коррупция, которой в Киргизии запредельно много, позволяет этим странам вести подобную деятельность», — отмечает Казанцев.

Что примечательно, совсем недавно арабская координационная группа одобрила выделение Киргизии 357 млн долл. на реализацию двух транспортных проектов, пяти проектов в сфере здравоохранения, 15 ирригационных и одного энергетического проекта. Сумма весьма крупная по меркам Кыргызстана, и многие эксперты утверждают, что это может означать дальнейшее усиление влияния саудитов в регионе и дальнейшее укрепление позиций нетрадиционных для республики течений ислама — салафизма и ваххабизма. Ведь вместе с финансовыми инвестициями могут быть поставлены и определенные условия, способствующие распространению этих течений.

В чем безусловно сходятся практически все эксперты — это в оценке коррумпированности чиновников и силовиков и слабости центральной власти в республике. Именно эта проблема является ключевой и способствует распространению радикального исламизма в Кыргызстане. Показательной является история бывшего депутата парламента республики Максата Кунакунова. Экс-депутат был приговорен к 10 годам лишения свободы за снабжение деньгами и оружием боевиков ИГ, уничтоженных во время спецоперации в Бишкеке в июле 2015 г. Исходя из этого, можно говорить о том, что радикальный исламизм нашел себе поддержку уже и среди государственных служащих республики.

Во время недавнего интервью после визита в Москву кандидат в президенты Кыргызстана, бывший премьер-министр Омурбек Бабанов отметил, что за последние три года почти в три раза выросло число арестованных за терроризм в республике. «Радикалы проникают как вода сквозь песок, у них уже есть свои люди во власти, своя агентура. Наша страна должна следовать своим традициям, в том числе и религиозным, и воздерживаться от приносимых извне инородных идей. Взрыв в китайском посольстве предотвратить не смогли. Группировка «Таухид уа аль-Джихад», организовавшая кровавый теракт в Петербурге, также готовила ряд терактов на территории Кыргызстана, в Чуйской и Ошской областях. Более 1000 граждан Кыргызстана ушли воевать в ИГИЛ,» — утверждает Бабанов.

Перспектива салафитизации и ваххабизация Кыргызстана не отвечает интересам России. Поэтому именно в этом контексте более вероятно, что Москва хотела бы видеть следующим президентом человека, который понимает и разделяет эту угрозу. Более того, поскольку президент Кыргызстана контролирует силовой блок, спецслужбы и прокуратуру, для Москвы был бы более удобен человек, разделяющий подходы Москвы к идеологическим вызовам, перед которыми стоит Кыргызстан.

Почему Центральная Азия?

Центральная Азия входит с список приоритетных направлений внешнеполитической деятельности России и отделяет ее от нестабильного Афганистана, где в последнее время также стремится усилить свое влияние и ИГИЛ.

Более того, Кыргызстан и Россия — члены ЕАЭС, в рамках которого существует общее миграционное пространство. Религиозный экстремизм, проповедуемый различными течениями, вместе с мигрантами попадает и в Россию. Например, апрельский теракт в Санкт-Петербурге совершил выходец из Киргизии Акбаржон Джалилов. В добавок, будучи союзниками по ОДКБ, Москве важна стабильность и развитие Кыргызстана.

Не в последнюю очередь развитие экстремизма в Центральной Азии связано с географической близостью Афганистана и растущим там влиянием радикальных идей. По оценкам Генштаба России, осенью 2015 г. в Афганистане находилось 2-3 тыс. боевиков, непосредственно связанных с ИГ. Справедливо предположить, что с 2015 г. их количество только увеличилось. Афганистан является более чем подходящим плацдармом для дальнейшего проникновения и распространения экстремистских идей на территорию постсоветских республик Центральной Азии.

На это есть несколько причин. Во-первых, протяженные границы трех республик с Афганистаном (более 2 000 км) слабо охраняются. Во-вторых, Центральная Азия — традиционно важный коридор для контрабанды наркотиков, доходы от которой часто используются для финансирования терроризма и религиозного экстремизма. Порядка 25–30% всего героина и опиума Афганистана идет через постсоветские республики Центральной Азии. Это происходит по причине вышеуказанного фактора, высокого уровня коррупции и низкого уровня экономического развития. Это, в свою очередь, создает весьма привлекательные условия для проникновения в постсоветскую Центральную Азию различных деструктивных идей и элементов. В-третьих, в Сирию и Ирак из региона уехало по разным оценкам от 2 000 до 4 000 человек: из Кыргызстана более 1 000 человек, из Узбекистана также свыше 1000 человек, из Таджикистана 500–1 000 и из Туркменистана до 500 человек. С ослаблением положения ИГИЛ в Сирии и Ираке часть идеологически и физически подготовленных людей будет возвращаться в регион, что увеличивает риск радикализации мусульман региона.

Баткенские события 1999 г. с участием сильнейшей на территории республик террористической группировки «Исламское движение Узбекистана» (которая два года назад присягнула на верность ИГИЛ), вполне подтверждают потенциальную возможность эскалации ситуации в регионе. Международные бандформирования не откажутся от таких попыток и в дальнейшем.

Естественно, внешний фактор оказывает довольно сильное влияние на ситуацию в регионе, но вместе с тем внутренние причины актуализации проблемы роста радикализма в регионе — низкий уровень социально-экономического развития, высокий уровень коррупции, слабость государственных структур, наличие серьёзных межэтнических противоречий и т.д. — также играют значимую, если не ведущую роль.

РСМД. 11.09.2017