Правовое измерение евразийской интеграции: перспективы и риски к 2025 году

Армен Айрапетян

Кандидат юридических наук, доцент кафедры конституционного и международного права Поволжского института управления имени П. А. Столыпина

---

1. Принцип верховенства права ЕАЭС

1.1 Природа права ЕАЭС: общие положения и система

Заключение в Астане 29 мая 2014 года Договора о Евразийском экономическом союзе[1] и его последующее вступление в силу 1 января 2015 года ознаменовало качественно новый этап в процессах евразийской интеграции. По мнению Е.М.Примакова, государствам-участникам ЕАЭС следует «извлечь уроки из несомненных трудностей, которые переживает ЕС». Речь идет о непродуманно быстром расширении Союза, которое само по себе не может рассматриваться с точки зрения своего престижа, поэтому необходимо сосредоточиться над углублением интеграционных процессов среди уже имеющихся государств — членов ЕАЭС[2]. Одним из инструментов эффективного решения данной задачи, на наш взгляд, является право. Процессы евразийской интеграции имеют не только экономический (приоритетный) и политический (к которому призывают подходить с осторожностью), но и юридический характер.

Договор о ЕАЭС определил источники, образующие право Союза, куда включил международные договоры, заключенные в рамках ЕАЭС, а также заключенные Союзом с третьей стороной. Помимо договоров, в право Союза входят решения и распоряжения Высшего Евразийского экономического совета, Евразийского межправительственного совета и Евразийской экономической комиссии, принятые в рамках их полномочий (ч.1 ст.6). Договор от 29.05.2014 г. находится на вершине иерархии актов права Союза, и в случае возникновения противоречий между ним и международными договорами в рамках Союза приоритет имеет Договор 2014 года (ч.3 ст.6). Международные договоры Союза с третьей стороной в свою очередь не должны противоречить основным целям, принципам и правилам функционирования ЕАЭС (ч.2 ст.6). Решения и распоряжения органов Союза не должны противоречить Договору о ЕАЭС и международным договорам в рамках ЕАЭС (ч.3 ст.6). В Договоре о ЕАЭС определено, что решения Высшего Евразийского экономического совета имеют приоритет над решениями Евразийского межправительственного совета и Евразийской экономической комиссии, а решения Евразийского межправительственного совета — над решениями Комиссии (ч.4 ст.6).

В одном из своих актов Суд ЕАЭС назвал право Союза наднациональным интеграционным правом (решение Коллегии Суда по делу ООО «Севлад»)[3]. Ввиду схожести процессов европейской и евразийской интеграций полагаем, что праву ЕАЭС присущ ряд характеристик, которыми обладает право Европейского союза, отмечаемых в российской правовой науке. Так, например, по мнению С.Ю.Кашкина и П.А.Калиниченко, право ЕС обладает качествами полноценной самостоятельной правовой системы, существующей наряду с международным и внутригосударственным (национальным) правовыми системами[4]. Согласно позиции Л.М.Энтина, право ЕС можно охарактеризовать как своеобразную автономную правовую систему, не идентичную по своим качественным параметрам ни национальным правовым системам государств-членов, ни международному праву[5]. Указанный автор отмечает прямую связь самобытного характера интеграционного процесса с оригинальной природой правовой системы, действующей в рамках интеграционных объединений[6]. Однако право ЕАЭС на данном этапе отличается от права ЕС реализацией принципа верховенства. По своему содержанию верховенство права ЕС распространяется не просто на национальное право государств-членов, но и на их конституции, причем указанный приоритет над основными законами государств-членов имеют не только международные договоры, заключенные в рамках ЕС, но и акты вторичного права, например, директивы[7]. Данный вывод вытекает из содержания Декларации о примате (или верховенстве) и Заключения Юридической службы Совета ЕС от 22.06.2007 г., являющихся частью Заключительного акта ЕС (2007/С 306/02), подписанного в Лиссабоне 13 декабря 2007 года[8]. Указанное верховенство права ЕС явилось итогом непростых взаимоотношений Суда Европейского Союза с национальными судебными органами, в первую очередь органами конституционного контроля. Этому посвящено немало места в трудах российских и зарубежных ученых[9].

1.2 Право ЕАЭС и национальное право государств-членов

В ЕАЭС ситуация с верховенством права Союза характеризуется следующим. Международные договоры, заключенные в его рамках, подпадают под действие положений Венской конвенции о праве международных договоров от 23.05.1969 года[10] об обязательности и добросовестности выполнения «Pacta sunt servanda» (ст.26) и невозможности ссылаться на положения своего внутреннего права в качестве оправдания для невыполнения международного договора (ст.27). Конституции всех государств, участвующих в евразийской интеграции, признают общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры составной частью национальных правовых систем. Конституция России[11] в ч.4 ст.15 устанавливают приоритет норм международного договора над правилами внутригосударственного законодательства в случае противоречия между ними. В Конституции Киргизии[12] вопрос приоритета норм международного права не затрагивается. Конституционный законодатель Белоруссии признает приоритет общепризнанных принципов международного права и обеспечивает соответствие им республиканского законодательства (ст.8)[13]. Несколько по-иному примат международных договоров сформулирован в Основных законах Армении и Казахстана. Конституция Армении[14] уточняет, что в случае противоречия между нормами международных договоров и законами Республики Армения приоритет отдается в пользу норм международных договоров, ратифицированных Республикой (ч.3 ст.5). Похожую формулировку содержит Конституция Казахстана[15], устанавливающая, что приоритет перед его законами имеют международные договоры, ратифицированные Республикой (ч.3 ст.4). Более того, Конституционный Совет Казахстана уточнил, что нератифицированные международные договоры таким приоритетом перед законами Республики не обладают и должны исполняться в той мере, пока они не входят в противоречие с законами Республики[16]. Таким образом, не всякий международный договор обладает приоритетом над внутригосударственным законодательством. В этой связи одним из самых точных положений, вносящих ясность в данный вопрос, являются предписания ч.4 ст.21 Закона Республики Армения от 29.04.2002 г. №ЗР-320 «О правовых актах»[17]. Здесь сказано, что международные договоры, ратифицированные, подписанные или утвержденные государственными органами Республики, обладают юридической силой правового акта органа, ратифицирующего (подписывающего или утверждающего) эти международные договоры. Следовательно, можно сделать вывод о приоритете международных договоров исключительно над актами, которыми такие договоры были ратифицированы (подписаны или утверждены) государственными органами Республики Армения, в случае противоречия между их правилами. Международные договоры, заключенные в рамках ЕАЭС и ратифицированные его участниками, будут обладать приоритетом над актами их внутреннего законодательства.

Несколько по-иному обстоит дело с конституциями государств — членов ЕАЭС. Все они провозглашают себя актами высшей юридической силы. К тому же во всех Основных законах государств — членов ЕАЭС за органами конституционного контроля/надзора в разных формулировках закреплена возможность проверки положений международного договора на предмет соответствия конституции до его ратификации. Основной закон в Белоруссии запрещает заключение (ст.8), а в Армении — ратификацию международных договоров, противоречащих Конституции (ч.3 ст.116). Конституционный Суд Российской Федерации неоднократно напрямую высказывал правовую позицию о приоритете Основного закона над международными договорами (см., напр.: постановление от 09.07.2012 г. N17-П[18] и постановление от 14.07.2015 г.[19]). Международные договоры, включенные в право ЕАЭС, также не стали исключением (например, постановление Конституционного Суда РФ от 27.03.2012 г. N8-П по делу И.Д.Ушакова[20]). В этом решении была сформулирована позиция о допустимости временного применения (до ратификации) международных договоров в России, которыми затрагиваются права, свободы и обязанности человека и гражданина и при этом устанавливаются иные правила, чем предусмотренные законом, только после их официального опубликования. В этом деле Конституционный Суд РФ применил к Таможенному кодексу Таможенного Союза положения ч.3 ст.15 Основного закона о невозможности применения любых нормативных правовых актов, затрагивающих права, свободы и обязанности человека и гражданина, не опубликованных официально для всеобщего сведения.

Таким образом, международные договоры, заключенные в рамках Союза, занимают место между конституциями государств-членов и их внутренним законодательством. Более того, ввиду наличия в ряде стран ЕАЭС института конституционных законов приоритет ратифицированных международных договоров в рамках Союза не будет распространяться не только на конституции, но и на указанные конституционные законы государств-членов. Это связано с природой ратификации как обычного законодательного процесса, в то время как процедура принятия конституционных законов усложнена, как минимум, требованием квалифицированного большинства в парламенте.

1.3 Соотношение актов «вторичного» права ЕАЭС и актов национальной правовой системы государств-членов

Логичным представляется вопрос о месте актов органов ЕАЭС, представляющих собой т.н. «вторичное» право. Выше были приведены положения Договора, устанавливающие иерархию актов в рамках права Союза, но каково соотношение актов органов ЕАЭС с национальным правом государств-членов? Так, например, решения Евразийской экономической комиссии признаются имеющими нормативно-правовой характер, обязательными для государств-членов, подлежащими непосредственному применению на их территориях (п.13 Положения о ЕЭК). Из текста Договора 2014 года, иных договоров в рамках Союза вытекает свойство таких актов Комиссии как регулирование поведения не только хозяйствующих субъектов (юридических лиц и индивидуальных предпринимателей), но и физических лиц. Более того, Договор о ЕАЭС предусматривает, что на основе в т.ч. решений органов Союза предполагается применение государствами-членами унифицированного правового регулирования в ряде сфер (в рамках проведения единой политики), а также гармонизации ими правового регулирования (в рамках согласованной политики).

Указанные положения предполагают, что акты «вторичного» права ЕАЭС занимают ту же позицию в правовой системе государств-членов, что и ратифицированные международные договоры в рамках Союза. К указанному выводу, например, пришел в 2009 году Конституционный Совет Республики Казахстан[21]. Он приравнял решения международных организаций и их органов, участником которых является Казахстан, по своим юридическим свойствам к ратифицированному международному договору, в случае непосредственного указания на обязательный характер для Республики данных решений в таком международном договоре. Совет установил для Казахстана приоритет таких решений международных организаций и их органов по сравнению с нормативными правовыми актами Республики. Необходимо заметить, что указанная правовая позиция Конституционного Совета была выработана применительно к Комиссии (тогда еще Таможенного Союза). В мотивировочной части решения прямо указано, что если акт Комиссии, носящий согласно Договору обязательный характер, противоречит закону или иному нормативному правовому акту Республики Казахстан, то по общему правилу действует правовая норма, принятая Комиссией. В этой связи сложно не согласиться с выводом, озвученным в науке, что на данном этапе развития евразийской интеграции приоритет нормы права ЕАЭС не абсолютен, а поставлен в зависимость от установленных конституциями государств — членов Союза условий[22].

2. Инструменты правовой интеграции в рамках ЕАЭС

2.1 Разновидности политик, осуществляемых государствами-членами ЕАЭС

Интеграция в рамках ЕАЭС согласно Договору осуществляется государствами-членами в рамках трех политик: единой, согласованной и скоординированной. Единая политика охватывает определенные государствами сферы из числа, предусмотренных Договором. Она, как указывали выше, предполагает применение государствами-членами унифицированного правового регулирования, в т.ч. на основе решений органов Союза в рамках их полномочий. Согласованная политика предполагает гармонизацию правового регулирования, в т.ч. на основе решений органов Союза, в такой степени, которая необходима для достижения целей Союза, предусмотренных Договором. Скоординированная политика в свою очередь представляет собой осуществление сотрудничества государств-членов на основе общих подходов, одобренных в рамках органов Союза, необходимых для достижения целей ЕАЭС, предусмотренных Договором. Как видно из приведенных определений, в качестве одного из инструментов фигурируют унификация и гармонизация правового регулирования. Договор о ЕАЭС, в частности, приводит определения институтов гармонизации и унификации законодательства. Гармонизация законодательства определяется как сближение законодательства государств-членов, направленное на установление сходного (сопоставимого) нормативного правового регулирования в отдельных сферах. Под унификацией законодательства Договор о ЕАЭС предусматривает сближение законодательства государств-членов, направленное на установление идентичных механизмов правового регулирования в отдельных сферах, определенных данным договором. В сфере обращения лекарственных средств предусмотрена одновременно и гармонизация, и унификация требований законодательства государств-членов (п.1 ч.1 ст.30).

Указанные положения являются основами правовой интеграции в рамках ЕАЭС. Договор 2014 года ориентирует при проведении единой политики на использование унификации правового регулирования, в т.ч. законодательства государств-членов, а при согласованной политике — гармонизации. При этом инструментарий названных форм сближения законодательства может встречаться в рамках всех трех названных политик. Например, согласно положениям ч.1 ст.89 Договора государства-члены осуществляют сотрудничество в сфере охраны и защиты прав на объекты интеллектуальной собственности и обеспечивают на своей территории охрану и защиту прав на них в соответствии с нормами международного права, международными договорами и актами, составляющими право Союза, и законодательством государств-членов. Сотрудничество в этой области соответствует определению скоординированной политики и предусматривает среди прочего гармонизацию законодательства государств-членов в сфере охраны и защиты прав на объекты интеллектуальной собственности. Или, например, защита прав потребителей отнесена к сфере согласованной политики (ст.61 Договора и Приложение N13). Одним из основных направлений здесь определено сближение законодательств государств-членов Союза согласно пп.6 п.3 Протокола о проведении согласованной политики в сфере защиты прав потребителей (Приложение N13), правда не уточнено в форме унификации или гармонизации. Это позволяет предположить, что допустимы обе, в зависимости от готовности государств-членов пойти на углубление интеграции в данной сфере.

Интересны в данном вопросе правовые позиции Суда ЕАЭС, Апелляционная палата которого пришла к следующим выводам. Договор о ЕАЭС «определяет сближение законодательств государств-членов как процесс, а не одномоментный акт, со вступлением которого в силу все государства-члены одновременно начинают применять унифицированные нормы права во всех сферах экономической и иной хозяйственной деятельности» (решение от 03.03.2016 г. по делу ИП К.П.Тарасика № СЕ-1-2/2-15 КС[23]). Настоящий этап интеграции, по мнению Апелляционной палаты Суда, характеризуется в Договоре о Союзе гармонизацией законодательств государств-членов, а не их унификацией. Такой вывод Суда ЕАЭС представляется логичным: понятие «унификация» и производные от него встречаются в тексте Договора 19 раз, в то время как понятие «гармонизация» и производные от него — 41 раз. Следовательно, гармонизация представляет собой на сегодняшний момент основной инструмент правовой интеграции в рамках ЕАЭС. Большая палата Суда ЕАЭС в этой связи ориентирует государства-члены «гармонизировать законодательство таким образом, чтобы избежать формирования различной правоприменительной практики и, как следствие, создания неравных условий для осуществления предпринимательской деятельности на территории Союза» (п.2 Консультативного заключения от 04.04.2017 г. по делу N СЕ-2-1/1-17-БК[24]). Так же Большая палата считает, что устанавливаемая Договором свобода усмотрения для принятия национальных норм права в рамках согласованной политики не должна приводить к ситуации, когда государства-члены и органы Союза вторгаются в компетенцию друг друга. Полагаем это актуальным и для скоординированной политики.

2.2 Механизмы сближения законодательств государств-членов ЕАЭС

На основе каких схем будет осуществляться сближение законодательства государств-членов, можно рассмотреть на примере формирования общего электроэнергетического рынка в рамках скоординированной энергетической политики. В Концепции формирования названного рынка[25] предусмотрена гармонизация законодательства государств-членов Союза по вопросам электроэнергетики на основе права ЕАЭС. К актам, регулирующим данный рынок, отнесены Договор 2014 года, международный договор о формировании единого электроэнергетического рынка, а также акты органов ЕАЭС, определяющие функционирование субъектов общего рынка электрической энергии. В Программе формирования общего электроэнергетического рынка[26] уточнены акты органов Союза, которые определяются как Свод правил такого рынка, куда будут включены правила взаимной торговли электроэнергией, определения и распределения пропускной способности, положение о развитии межгосударственных электрических сетей, правила информационного обмена, а также иные акты, регулирующие данный рынок. В условиях евразийской интеграции основой для сближения законодательства выступают международные договоры в рамках ЕАЭС и/или акты органов Союза, которые определяют вектор правового регулирования общественных отношений в интеграционных сферах для государств-членов.

Правовое регулирование, в т.ч. унификация в рамках единой политики, построено на несколько иных принципах. Положения Договора о ЕАЭС о едином таможенном регулировании (п.4 ч.1 ст.25), едином режиме торговли товарами в отношениях с третьими сторонами (п.3 ч.1 ст.25), едином таможенном тарифе (п.2 ч.1 ст.25), а также нормы Таможенного кодекса Таможенного Союза[27], ограничивающего источники таможенного законодательства актами, преимущественно, входящими в право Союза (п.3 ч.1 ст.3), позволяют отнести таможенное право ЕАЭС к сфере единой политики. Суд Союза, исходя из определений Договора, предложил два критерия такой политики: 1) наличие унифицированного правового регулирования и 2) передача государствами-членами компетенции в данной сфере органам Союза в рамках их наднациональных полномочий (п.1 Консультативного заключения от 04.04.2017 г. по делу N СЕ-2-1/1-17-БК). В одном из своих решений Суд ЕАЭС со ссылкой на положение п.4 ч.1 ст.25 Договора определил таможенное регулирование в качестве сферы единой политики (решение Коллегии от 04.04.2016 по делу ЗАО «Дженерал Фрейт» N СЕ-1-2/2-16-КС[28]). Единая политика, таким образом, не предполагает правовое регулирование со стороны государств-членов[29]. Данный вывод вытекает из положений действующего таможенного права ЕАЭС. При этом нельзя сказать, что регулирование со стороны государств-членов тут полностью исключено. Согласно ч.2 ст.1 действующего Таможенного кодекса в части не урегулированной правом Союза, возможно правовое регулирование национальным законодательством до тех пор, пока соответствующие общественные отношения не будут урегулированы на наднациональном уровне. Такой же подход, допускающий остаточное регулирование таможенных отношений со стороны государств-членов, сохранился и в новом Таможенном кодексе ЕАЭС[30], который не ранее 1 июля 2017 года должен был вступить в силу, однако будет действовать с 1 января 2018 года[31].

3. Роль Суда ЕАЭС в процессах правовой интеграции

3.1 Значение правовых позиций, выраженных в решениях Суда ЕАЭС

Еще одним немаловажным фактором успешной правовой интеграции в рамках ЕАЭС выступает функционирование Суда Союза. Цель деятельности данного Суда заключается в обеспечении в соответствии с положениями его Статута (Приложение N2 к Договору о ЕАЭС) единообразного применения государствами-членами и органами Союза Договора от 29.05.2014 г., международных договоров в рамках ЕАЭС, международных договоров Союза с третьей стороной и решений органов Союза. В Статуте Суда ЕАЭС подчеркнуто, что его решения не отменяют действующих норм права Союза и законодательства государств-членов. На первый взгляд, может показаться, что указанные положения на данном этапе значительно ограничивают потенциал Суда ЕАЭС до актов правоприменения, поскольку решения Суда ЕАЭС обязательны для исполнения государствами-членами и Евразийской экономической комиссией. Однако практика деятельности Суда позволяет несколько расширенно взглянуть на его роль и место в процессах интеграции.

Суд Союза наполнил содержанием имеющийся в праве ЕАЭС институт «бездействия». Государства-члены и хозяйствующие субъекты вправе обжаловать в Суде бездействие Комиссии. Для реализации права на обжалование необходимым оказалось дать определение термину «неправомерное бездействие». На основе норм Договора, с учетом опыта правового регулирования государствами-членами в отношении обжалования бездействия, а также аналогичного опыта Суда Европейского Союза Суд ЕАЭС дал определение институту «неправомерное бездействие». Оно было названо неисполнением либо ненадлежащим исполнением наднациональным органом (должностным лицом) обязанностей, возложенных на него правом Союза, в частности, оставление обращения хозяйствующего субъекта без рассмотрения полностью или частично, дача ответа заявителю не по существу обращения, если рассмотрение этого обращения относится к компетенции наднационального органа (должностного лица)[32].

В этом же деле была начата процедура уточнения полномочий Евразийской экономической комиссии в сфере осуществления мониторинга и контроля за исполнением международных договоров, входящих в право Союза. Коллегия Суда на основе толкования права ЕАЭС и практики деятельности Комиссии пришла к выводу, что мониторинг осуществляется ЕЭК на постоянной основе, носит комплексный характер и не связан с необходимостью индивидуального инициативного обращения, проводится регулярно и систематически, а его результаты используются Комиссией при разработке различных нормативных актов. При этом Коллегия Суда ЕАЭС отметила, что сведения, содержащиеся в индивидуальном обращении хозяйствующего субъекта, могут использоваться как один из источников информации при проведении мониторинга в соответствующей сфере, но при этом все равно констатировала отсутствие у Комиссии прямой обязанности проводить по таким обращениям мониторинг и контроль за исполнением международных договоров в рамках Союза.

Далее Суд ЕАЭС развил свою позицию, уточнив, что в полномочия Комиссии не входит обязанность осуществлять мониторинг и контроль за исполнением государствами-членами международных договоров, не входящих в право Союза, и участниками которых они являются (решение Апелляционной палаты от 03.03.2016 г. по делу ИП К.П.Тарасика № СЕ-1-2/2-15 КС). Тем не менее, чуть позже Суд частично преодолел эту свою позицию, уточнив, при каких условиях Комиссия обязана осуществить мониторинг и контроль исполнения государствами-членами международных договоров, не входящих в право Союза. Этих условий всего два: 1) все государства — члены ЕАЭС являются участниками такого международного договора; 2) сфера действия международного договора относится к области единой политики в рамках ЕАЭС (решение от 21.06.2016 г. по делу ЗАО «Дженерал Фрейт» N СЕ-1-2/2-16-АП[33]). При вынесении такого решения Суд ЕАЭС учел опыт Суда ЕС. По нашему мнению, Суд Союза при выработке такой позиции вышел за пределы предоставленной компетенции и продемонстрировал данным актом пример судебного «евразийского» правотворчества. Более того, приведенные критерии настоящей правовой позиции были использованы Судом при рассмотрении дела N СЕ-1-1/1-16-БК, в котором Большая коллегия за отсутствием определения понятия «решение таможенного органа» в праве ЕАЭС обратилась к положениям Киотской конвенции об упрощении и гармонизации таможенных процедур[34] (решение от 21.02.2017 г.[35]).

3.2 Правовая природа консультативного заключения Суда ЕАЭС

Суд ЕАЭС по заявлению государства-члена или органа Союза осуществляет разъяснение положений Договора о ЕАЭС, международных договоров в рамках Союза и решений его органов. При этом Статут Суда ЕАЭС определяет, что осуществление Судом разъяснения означает предоставление консультативного заключения и не лишает государства-члены права на совместное толкование ими международных договоров. К тому же консультативное заключение по заявлению о разъяснении носит рекомендательный характер. Несмотря на это, по мнению Т.Н.Нешатаевой, выработанное в консультативном заключении толкование обязательно для самого Суда, который будет должен «повторить действующую формулу и в юридически обязательном решении с целью создания единообразного правоприменения»[36]. Таким образом, консультативное заключение Суда ЕАЭС представляет собой некую заготовку. Она позволит в будущем решить соответствующий правовой конфликт, а в настоящем может сдерживать стороны от перехода потенциального правового конфликта в реальный.

Указанное выше подтверждается при обращении к тексту консультативного заключения от 04.04.2017 г., в котором отмечено, что конкурентное право Союза включает все три вида политик. Защита конкуренции на трансграничных рынках представляет собой единую политику Союза, в то время как защита конкуренции на национальных рынках — скоординированную политику. Согласованная конкурентная (антимонопольная) политика государств-членов имеет место в отношении действий хозяйствующих субъектов (субъектов рынка) третьих стран, если такие действия могут оказать негативное влияние на состояние конкуренции на товарных рынках государств-членов. Их применение зависит от двух критериев: 1) характер рынка (национальный или трансграничный) и 2) национальность хозяйствующего субъекта (субъект рынка государства-члена или субъект рынка третьих стран). Приведенное судебное толкование представляет собой большую актуальность в свете разработки к 2019 году Конкурентного кодекса ЕАЭС[37].

3.3 Направления совершенствования деятельности Суда ЕАЭС и риски со стороны государств-членов Союза

Несмотря на непризнание актов Суда ЕАЭС источниками права Союза, он не просто может выражать императивные для всех субъектов евразийской экономической интеграции правовые позиции, но активно этим занимается. Судебное толкование норм права Союза является общеобязательным, что на данном этапе позволяет закрывать пробелы в системе правового регулирования на уровне ЕАЭС. Тем не менее, нам представляется, что потенциал Суда Союза не раскрыт до конца. Если сравнить его статус с аналогичным, которым обладает Суд ЕС, то можно обратить внимание на отсутствие возможностей давать преюдициальные заключения по запросу национальных судов в случае сомнения, соответствует ли применимая норма законодательства праву ЕАЭС. Подобное актуально в свете признания Пленумом Верховного Суда РФ обязательности для российских судов актов Суда ЕАЭС при применении соответствующих норм права Союза, принятых в сфере таможенного регулирования[38]. Институт преюдициального заключения Суда ЕАЭС мог бы способствовать больше реализации принципа интегрированности права Союза.

Еще одним недостатком права Союза в части деятельности Суда ЕАЭС является ограниченная судебная правоспособность Евразийской экономической комиссии. Она может выступать только ответчиком в международном судопроизводстве Союза. Предполагается целесообразным наделение ее возможностью обращения в Суд с иском о соблюдении государствами-членами актов, входящих в право Союза. На наш взгляд, это позволило бы Комиссии иметь большие рычаги влияния на государства-члены в процессе осуществления мониторинга и контроля. В ближайшие годы Евразийской экономической комиссии и Суду ЕАЭС предстоит огромный объем работ. Это связано с планами развития правового регулирования государств в рамках ЕАЭС, которые заложены в самом тексте Договора 2014 года. В ряде интеграционных сфер напрямую предусматривается заключение международных договоров в рамках Союза его государствами-членами. Речь, например, идет о формировании общего рынка нефти и нефтепродуктов и общего рынка газа к 2025 году, а также общего рынка электроэнергетики — к 2019 году. Общие рынки лекарственных средств[39] и медицинских изделий[40] уже начали функционировать путем заключения соответствующих соглашений. В планах помимо этого также и заложение основ единого рынка аудиторских услуг[41] и так далее. Названные сферы обладают серьезным конфликтогенным потенциалом, минимизировать который могут озвученные выше нами, а также другими исследователями предложения. Так же считаем, что контролю Суда ЕАЭС на предмет соответствия Договору 2014 года и международным договорам в рамках Союза должны подлежать не только акты Комиссии, но и решения Высшего и Межправительственного Советов.

Риск недостаточного обеспечения единства евразийской законности в охватываемых ЕАЭС интеграционных сферах связан не только с указанными выше недостатками права Союза, но и с содержанием норм внутреннего законодательства ряда государств-членов. В Белоруссии законом «О конституционном судопроизводстве»[42] конституционные нормы были расширены включением международного договора в список объектов последующего конституционного контроля. Речь идет не только о соответствии Конституции, но и другим международным договорам Республики. Конституционный Суд Республики наделен также полномочием давать заключения о соответствии актов межгосударственного образования, в которые она входит, не только Конституции, но и ратифицированным международно-правовым актам. Можно также вспомнить и механизм, предоставляющий России не исполнять решения международных органов по правам человека в случае их противоречия Конституции[43].

Далеко не факт, что Беларусь и Россия воспользуются против интересов евразийской интеграции возможностями своего конституционного контроля. Обязательность консенсуса при принятии ряда решений органами Союза позволяет белорусскому руководству иметь своеобразное вето. А механизм, предусмотренный российским федеральным конституционным законодательством, в большей степени направлен против Европейского суда по правам человека. При этом наличие таких страховочных механизмов не может не обращать на себя внимание.

4. Перспективы правовой интеграции в рамках ЕАЭС

Указанные в настоящей работе проблемы в процессах правовой интеграции в рамках ЕАЭС не должны восприниматься в качестве некоего препятствия — это одна из проблем роста и развития интеграционного образования. Процессы взаимопроникновения системы права ЕАЭС как наднационального и национальных правовых систем должны идти не только на уровне международных договоров, но и на национальном, в т.ч. на конституционном. В отличие от стран Европейского союза конституции государств — членов Евразийского экономического союза фиксируют потенциальную возможность участия в интеграционных образованиях, а не закрепляют членство в ЕАЭС как факт их правовой системы.

Не исключено, что к 2025 году многие из указанных рисков будут минимизированы, недостатки в процессе правовой интеграции исправлены путем совершенствования юридического регулирования, как на уровне ЕАЭС, так и на уровне государств-членов. При этом мы считаем, что укреплению и углублению интеграционных связей в ЕАЭС могут способствовать меры, напрямую не связанные с внесением изменений в действующее право Союза.

Драйвером успешной правовой интеграции должно выступить обязательное введение в высшую школу по специальностям подготовки «Юриспруденция» и «Правовое обеспечение национальной безопасности» дисциплины «Право Евразийского экономического союза (ЕАЭС)». Ее отсутствие в учебных планах в ряде вузов России, готовящих юристов, выглядит нелогичным, особенно в связи с наличием в обязательном порядке предмета «Право Европейского союза (ЕС)». Еще одним фактором, успешно влияющим на эффективность правовой интеграции в ЕАЭС, может оказаться программа двойных дипломов по юриспруденции. Дело в том, что согласно ч.3 ст.97 Договора о ЕАЭС для осуществления трудящимися государств-членов трудовой деятельности в государстве трудоустройства документы об образовании признаются автоматически. Однако юристы в числе тех, кого касаются исключения, поэтому обязаны проходить установленную законодательством государства трудоустройства процедуру признания документов об образовании, чтобы быть допущенными к профессиональной деятельности. Возможности для преодоления юристами указанных сложностей имеются в рамках сотрудничества регионов стран Евразийского экономического союза, которое в Декларации от 18.11.2011 г.[44] названо одним из основных направлений дальнейшей полной реализации потенциала интеграционного образования, совершенствования и дальнейшего развития договорно-правовой базы и взаимодействия. Наука и образование указываются в числе сфер межрегионального и приграничного сотрудничества в рамках многосторонних[45] и двусторонних соглашений[46], участниками которых являются страны ЕАЭС. Некоторыми документами они признаются одними из приоритетных сфер сотрудничества субъектов Российской Федерации и административно-территориальных образований, например, Республики Казахстан[47]. Поэтому запуск программы двойных дипломов по юриспруденции может оказаться существенным прорывом. Начать можно с осуществления пилотного проекта, например, в российско-казахстанском приграничье. Обязательная стажировка в виде обучения и прохождения практики сроком в 1 год в вузе-партнере в качестве итога будет иметь наличие двух дипломов о высшем образовании (один российского, второй казахстанского государственного образца). Решением проблемы может выступить также функционирование российских вузов в странах-членах ЕАЭС, например, Славянских университетов в Киргизии[48] и Армении[49], готовящих специалистов по юридическому профилю. Сказанное, на наш взгляд, увеличит возможности для трудоустройства юристов, как минимум, в двух государствах — членах Союза, позволив избежать все еще имеющиеся бюрократические барьеры без внесения существенных изменений в действующие нормы права ЕАЭС. В сфере юриспруденции, несмотря на разницу в правовых системах государств — членов Союза, предложенные меры значительным образом смогут поспособствовать правовой интеграции, предусмотренной Договором от 29.05.2014 года.

______________________________________________________________________________________________

Список использованных источников и литературы:

Нормативно-правовые акты государств — членов ЕАЭС:

1. Конституция Республики Армения от 05.07.1995 г. (в ред. от 06.12.2015 г.) // Национальное Собрание Республики Армения. Официальный сайт. URL: http://www.parliament.am/law_docs5/06122015.pdf (дата обращения 20.07.2017).

2. Закон Республики Армения от 29.04.2002 г. №ЗР-320 «О правовых актах» (в ред. от 30.04.2008 г. №ЗР-19-Н) // Armenian legal information system. URL: http://www.arlis.am/DocumentView.aspx?DocID=62931 (дата обращения 20.07.2017).

3. Конституция Республики Беларусь от 15.03.1994 г. с изменениями и дополнениями, принятыми на республиканских референдумах 24.11.1996 г. и 17.10.2004 г. // Национальный правовой Интернет-портал Республики Беларусь. URL: http://www.pravo.by/main.aspx?guid=3871&p0=v19402875&p2={NRPA}(дата обращения 20.07.2017).

4. Закон Республики Беларусь от 08.01.2014 г. №124-З «О конституционном судопроизводстве» // Национальный правовой Интернет-портал Республики Беларусь. 2014. 2/2122.

5. Конституция Республики Казахстан принята на республиканском референдуме 30.08.1995 г. (в ред. от 10.03.2017 г. №51-VI ЗРК) // Ведомости Парламента Республики Казахстан. — 1996. — N4, ст.217; Казахстанская правда. — 2017. — 14 марта.

6. Конституция Киргизской Республики принята референдумом (всенародным голосованием) 27.06.2010 г. (в ред. от 20.12.2016 г. №218) // Эркин Тоо. — 2010. — 6 июля; 2016. — 30 декабря.

7. Конституция Российской Федерации принята всенародным голосованием 12.12.1993 г. (в ред. от 21.07.2014 г. N11-ФКЗ) // Собрание законодательства РФ. — 2014. — N31, ст.4398.

8. Федеральный конституционный закон от 14.12.2015 г. N7-ФКЗ «О внесении изменений в Федеральный конституционный закон "О внесении изменений в Федеральный конституционный закон "О Конституционном Суде Российской Федерации"» // Собрание законодательства РФ. — 2015. — N51 (часть I), ст.7229.

Источники международного права:

9. Венская Конвенция о праве международных договоров заключена в Вене 23.05.1969 г. // Ведомости Верховного Совета СССР. — 1986. — N37, ст.772.

10. Международная конвенция об упрощении и гармонизации таможенных процедур Заключена в г.Киото 18.05.1973 г. (в ред. от 26.06.1999 г.) // Собрание законодательства РФ. — 2011. — N32, ст.4810.

11. Соглашение между Правительством Российской Федерации и Правительством Республики Казахстан о межрегиональном и приграничном сотрудничестве заключено в г.Усть-Каменогорске 07.09.2010 г. // Бюллетень международных договоров. — 2012. — N8.

12. Конвенция о приграничном сотрудничестве государств-участников Содружества Независимых Государств заключена в г.Бишкеке 10.10.2008 г. // Бюллетень международных договоров. — 2010. — N1.

13. Соглашение между Правительством Российской Федерации и Правительством Киргизской Республики об условиях деятельности Киргизско-Российского славянского университета заключено в г.Москве 30.04.2008 г. // Справочная правая система «Консультант Плюс».

14. Соглашение между Правительством Российской Федерации и Правительством Республики Армения об условиях учреждения и деятельности в городе Ереване Российско-Армянского (Славянского) университета заключено в г.Москве 29.08.1997 г. // Бюллетень международных договоров. — 2005. — N10.

15. Заключительный акт Европейского Союза (2007/С 306/02) (Вместе с Декларациями государств-членов в отношении положений Договоров, Протоколов) подписан в г.Лиссабоне 13.12.2007 г. // Справочно-правовая система «Консультант Плюс».

16. Программа межрегионального и приграничного сотрудничества между Российской Федерацией и Республикой Казахстан на 2012-2017 годы принята в г.Астрахани 15.09.2011 г. // Справочная правовая система «Консультант Плюс».

Источники права ЕАЭС:

17. Договор о Евразийском экономическом союзе подписан в г.Астане 29.05.2014 г. (в ред. от 08.05.2015 г.) // Официальный сайт Евразийской экономической комиссии http://www.eurasiancommission.org/, 05.06.2014; Собрание законодательства РФ. — 2015. — N38, ст.5214.

18. Договор о Таможенном кодексе Евразийского экономического союза подписан в г.Москве 11.04.2017 г. (вместе с Таможенным кодексом Евразийского экономического союза) // Евразийский экономический союз. Официальный сайт. URL: https://docs.eaeunion.org/docs/ru-ru/01413569/itia_12042017 (дата обращения 20.07.2017).

19. Таможенный кодекс Таможенного союза от 27.11.2009 г. N17 (ред. от 08.05.2015 г.) // Собрание законодательства РФ. — 2010. — N50, ст.6615; 2015. — N38, ст.5214.

20. Декларация от 18.11.2011 г. «О евразийской экономической интеграции» // Консультант Плюс. Официальный сайт компании. URL: http://www.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=LAW;n=121934#0 (дата обращения 20.07.2017).

Акты Суда ЕАЭС:

21. Решение Апелляционной палаты Суда Евразийского экономического союза от 21.06.2016 г. по делу N СЕ-1-2/2-16-АП об оставлении без изменения Решения Суда Евразийского экономического союза от 04.04.2016, которым было оставлено без удовлетворения заявление о признании решения Евразийской экономической комиссии от 18.07.2014 N 117 «О классификации холодильной машины «чиллер» по единой Товарной номенклатуре внешнеэкономической деятельности Таможенного союза» не соответствующим международным договорам в рамках Евразийского экономического союза // Суд Евразийского экономического союза. Официальный сайт. URL: http://courteurasian.org/page-24161 (дата обращения 20.07.2017).

22. Решение Коллегии Суда Евразийского экономического союза от 07.04.2016 г. по делу N СЕ-1-2/1-16-КС «Об отказе в удовлетворении заявления о признании в части Решения Коллегии Евразийской экономической комиссии от 06.11.2014 N 197 «О классификации кормовой добавки для животных по единой Товарной номенклатуре внешнеэкономической деятельности Таможенного союза» не соответствующим международным договорам» // Суд Евразийского экономического союза. Официальный сайт. URL: http://courteurasian.org/page-24161 (дата обращения 20.07.2017).

23. Решение Коллегии Суда Евразийского экономического союза от 04.04.2016 г. по делу N СЕ-1-2/2-16-КС об отказе в удовлетворении заявления ЗАО «Дженерал Фрейт» о признании решения ЕЭК от 18.07.2014 N 117 не соответствующим международным договорам в рамках Евразийского экономического союза» // Суд Евразийского экономического союза. Официальный сайт. URL: http://courteurasian.org/page-24161 (дата обращения 20.07.2017).

24. Консультативное заключение Суда Евразийского экономического союза от 04.04.2017 г. по делу N СЕ-2-1/1-17-БК «О разъяснении положений статей 74, 75, 76 Договора о Евразийском экономическом союзе от 29.05.2014» // Суд Евразийского экономического союза. Официальный сайт. URL: http://courteurasian.org/page-24731 (дата обращения 20.07.2017).

25. Решение Апелляционной палаты Суда Евразийского экономического союза от 03.03.2016 г. по делу № СЕ-1-2/2-15 КС по жалобе индивидуального предпринимателя Тарасика Константина Петровича о признании бездействия Евразийской экономической комиссии не соответствующим Договору и международным договорам в рамках Евразийского экономического союза и нарушающим права и законные интересы в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности // Суд Евразийского экономического союза. Официальный сайт. URL: http://courteurasian.org/page-24161 (дата обращения 20.07.2017).

26. Решение Коллегии Суда Евразийского экономического союза от 28.12.2015 г. по делу N СЕ-1-2/2-15-КС об отказе в удовлетворении заявления индивидуального предпринимателя Тарасика Константина Петровича к Евразийской экономической комиссии об оспаривании бездействия Евразийской экономической комиссии // Суд Евразийского экономического союза. Официальный сайт. URL: http://courteurasian.org/page-24051 (дата обращения 20.07.2017).

Акты правоприменительной практики государств-членов ЕАЭС:

27. Постановление Конституционного Суда РФ от 14.07.2015 г. N 21-П «По делу о проверке конституционности положений статьи 1 Федерального закона "О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней", пунктов 1 и 2 статьи 32 Федерального закона "О международных договорах Российской Федерации", частей первой и четвертой статьи 11, пункта 4 части четвертой статьи 392 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, частей 1 и 4 статьи 13, пункта 4 части 3 статьи 311 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, частей 1 и 4 статьи 15, пункта 4 части 1 статьи 350 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации и пункта 2 части четвертой статьи 413 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом группы депутатов Государственной Думы» // Собрание законодательства РФ. — 2015. — N30, ст.4658.

28. Постановление Конституционного Суда РФ от 09.07.2012 г. N17-П «По делу о проверке конституционности не вступившего в силу международного договора Российской Федерации - Протокола о присоединении Российской Федерации к Марракешскому соглашению об учреждении Всемирной торговой организации» // Собрание законодательства РФ. — 2012. — N29, ст.4169.

29. Постановление Конституционного Суда РФ от 27.03.2012 г. N8-П «По делу о проверке конституционности пункта 1 статьи 23 Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации» в связи с жалобой гражданина И.Д.Ушакова» // Собрание законодательства РФ. — 2012. — N15, ст.1810.

30. Нормативное постановление Конституционного Совета Республики Казахстан от 05.11.2009 г. №6 «Об официальном толковании норм статьи 4 Конституции Республики Казахстан применительно к порядку исполнения решений международных организаций и их органов» // Казахстанская правда. — 2009. — 3 декабря.

31. Постановление Конституционного Совета Республики Казахстан от 11.10.2000 г. N18/2 «Об официальном толковании пункта 3 статьи 4 Конституции Республики Казахстан» (в ред. от 17.04.2017 г. №2) // Казахстанская правда. — 2000. — 28 октября; 2017. — 21 апреля.

32. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 12.05.2016 года. N18 «О некоторых вопросах применения судами таможенного законодательства» // Российская газета. — 2016. –18 мая.

Литература:

33. Европейское право. Право Европейского Союза и правовое обеспечение защиты прав человека: Учебник ля вузов. — Изд. 2-е, пересмотр. и доп. — М.: Норма, 2005. — 960 с.

34. Кашкин С.Ю., Калиниченко П.А., Четвериков А.О. Введение в право Европейского союза: учебник. — Изд. 2-е, испр. и доп. — М.: Эксмо, 2008. — 384 с.

35. Комарова Т.В. Суд Европейского союза и единство судебной практики // Современное право. 2013. N11. С. 143–148.

36. Нешатаева Т.Н. Суд ЕАЭС: от правовой позиции к действующему праву // Суд Евразийского экономического союза. Официальный сайт. URL: http://courteurasian.org/page-22731 (дата обращения 20.07.2017).

37. Отчет Евразийской экономической комиссии 2012-2015 «Расширяя пространство возможностей». — М.: Евразийская экономическая комиссия, 2016.

38. Примаков Е.М. Россия. Надежды и тревоги. — М.: Центрполиграф, 2015. — 224 с.

39. Трстеньяк В. Принцип верховенства в праве Европейского союза и роль конституционных судов государств-членов // Международное правосудие. — 2012. — N2. — С. 54–65.

40. Чайка К.Л. Актуальные вопросы права интеграционного образования и конституционного права государств-членов // Суд Евразийского экономического союза. Официальный сайт. URL: http://courteurasian.org/page-22721 (дата обращения 20.07.2017).

41. Чайка К.Л. Стандарты международного права с учетом конституционных принципов государств-членов в практике Суда Евразийского экономического союза // Суд Евразийского экономического союза. Официальный сайт. URL: http://courteurasian.org/page-22731 (дата обращения 20.07.2017).

42. Министр ЕЭК Мукай Кадыркулов: «Более 70% предложений бизнеса включено в Таможенный кодекс ЕАЭС» // Евразийская экономическая комиссия. Официальный сайт. — 2017. — 21 июля. — URL: https://docs.eaeunion.org/docs/ru-ru/01413569/itia_12042017 (дата обращения 22.07.2017).

______________________________________________________________________________________________

1. Договор о Евразийском экономическом союзе подписан в г.Астане 29.05.2014 г. (в ред. от 08.05.2015 г.) // Официальный сайт Евразийской экономической комиссии http://www.eurasiancommission.org/, 05.06.2014; Собрание законодательства РФ. 2015. N38, ст.5214.

2. Примаков Е.М. Россия. Надежды и тревоги. – М., 2015. С.177.

3. Решение Коллегии Суда Евразийского экономического союза от 07.04.2016 г. по делу N СЕ-1-2/1-16-КС «Об отказе в удовлетворении заявления о признании в части Решения Коллегии Евразийской экономической комиссии от 06.11.2014 N 197 «О классификации кормовой добавки для животных по единой Товарной номенклатуре внешнеэкономической деятельности Таможенного союза» не соответствующим международным договорам» // Суд Евразийского экономического союза. Официальный сайт. URL: http://courteurasian.org/page-24161 (дата обращения 20.07.2017).

4. Кашкин С.Ю., Калиниченко П.А., Четвериков А.О. Введение в право Европейского союза: учебник. – Изд. 2-е, испр. и доп. – М., 2008. С.72.

5. Европейское право. Право Европейского Союза и правовое обеспечение защиты прав человека: Учебник ля вузов. – Изд. 2-е, пересмотр. и доп. – М., 2005. С.44-45.

6. Там же. С.45.

7. Трстеньяк В. Принцип верховенства в праве Европейского союза и роль конституционных судов государств-членов // Международное правосудие. 2012. N 2.

8. Заключительный акт Европейского Союза (2007/С 306/02) (Вместе с Декларациями государств-членов в отношении положений Договоров, Протоколов) подписан в г.Лиссабоне 13.12.2007 г. // Справочно-правовая система «Консультант Плюс».

9. См.: Трстеньяк В. Указ. соч.; Комарова Т.В. Суд Европейского союза и единство судебной практики // Современное право. 2013. N11. С.145; Европейское право. Право Европейского Союза и правовое обеспечение защиты прав человека: Учебник ля вузов. – Изд. 2-е, пересмотр. и доп. – М., 2005. С.56; Чайка К.Л. Актуальные вопросы права интеграционного образования и конституционного права государств-членов // Суд Евразийского экономического союза. Официальный сайт. URL: http://courteurasian.org/page-22721 (дата обращения 20.07.2017); Чайка К.Л. Стандарты международного права с учетом конституционных принципов государств-членов в практике Суда Евразийского экономического союза // Суд Евразийского экономического союза. Официальный сайт. URL: http://courteurasian.org/page-22731 (дата обращения 20.07.2017) и др.

10. Венская Конвенция о праве международных договоров заключена в Вене 23.05.1969 г. // Ведомости Верховного Совета СССР. 1986. N37, ст.772.

11. Конституция Российской Федерации принята всенародным голосованием 12.12.1993 г. (в ред. от 21.07.2014 г. N11-ФКЗ) // Собрание законодательства РФ. 2014. N31, ст.4398.

12. Конституция Кыргызской Республики принята референдумом (всенародным голосованием) 27.06.2010 г. (в ред. от 20.12.2016 г. №218) // Эркин Тоо. 2010. 6 июля; 2016. 30 декабря.

13. Конституция Республики Беларусь от 15.03.1994 г. с изменениями и дополнениями, принятыми на республиканских референдумах 24.11.1996 г. и 17.10.2004 г. // Национальный правовой Интернет-портал Республики Беларусь. URL: http://www.pravo.by/main.aspx?guid=3871&p0=v19402875&p2={NRPA} (дата обращения 20.07.2017).

14. Конституция Республики Армения от 05.07.1995 г. (в ред. от 06.12.2015 г.) // Национальное Собрание Республики Армения. Официальный сайт. URL: http://www.parliament.am/law_docs5/06122015.pdf (дата обращения 20.07.2017).

15. Конституция Республики Казахстан принята на республиканском референдуме 30.08.1995 г. (в ред. от 10.03.2017 г. №51-VI ЗРК) // Ведомости Парламента Республики Казахстан. 1996. N4, ст. 217; Казахстанская правда. 2017. 14 марта.

16. Постановление Конституционного Совета Республики Казахстан от 11.10.2000 г. N18/2 «Об официальном толковании пункта 3 статьи 4 Конституции Республики Казахстан» (в ред. от 17.04.2017 г. №2) // Казахстанская правда. 2000. 28 октября; 2017. 21 апреля.

17. Закон Республики Армения от 29.04.2002 г. №ЗР-320 «О правовых актах» (в ред. от 30.04.2008 г. №ЗР-19-Н) // Armenian legal information system. URL: http://www.arlis.am/DocumentView.aspx?DocID=62931 (дата обращения 20.07.2017).

18. Постановление Конституционного Суда РФ от 09.07.2012 г. N17-П «По делу о проверке конституционности не вступившего в силу международного договора Российской Федерации - Протокола о присоединении Российской Федерации к Марракешскому соглашению об учреждении Всемирной торговой организации» // Собрание законодательства РФ. 2012. N29, ст.4169.

19. Постановление Конституционного Суда РФ от 14.07.2015 г. N21-П «По делу о проверке конституционности положений статьи 1 Федерального закона "О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней", пунктов 1 и 2 статьи 32 Федерального закона "О международных договорах Российской Федерации", частей первой и четвертой статьи 11, пункта 4 части четвертой статьи 392 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, частей 1 и 4 статьи 13, пункта 4 части 3 статьи 311 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, частей 1 и 4 статьи 15, пункта 4 части 1 статьи 350 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации и пункта 2 части четвертой статьи 413 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом группы депутатов Государственной Думы» // Собрание законодательства РФ. 2015. N30, ст.4658.

20. Постановление Конституционного Суда РФ от 27.03.2012 г. N8-П «По делу о проверке конституционности пункта 1 статьи 23 Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации» в связи с жалобой гражданина И.Д.Ушакова» // Собрание законодательства РФ. 2012. N15, ст.1810.

21. Нормативное постановление Конституционного Совета Республики Казахстан от 05.11.2009 г. №6 «Об официальном толковании норм статьи 4 Конституции Республики Казахстан применительно к порядку исполнения решений международных организаций и их органов» // Казахстанская правда. 2009. 3 декабря.

22. Чайка К.Л. Актуальные вопросы права интеграционного образования и конституционного права государств-членов // Суд Евразийского экономического союза. Официальный сайт. URL: http://courteurasian.org/page-22721 (дата обращения 20.07.2017).

23. Решение Апелляционной палаты Суда Евразийского экономического союза от 03.03.2016 г. по делу №СЕ-1-2/2-15 КС по жалобе индивидуального предпринимателя Тарасика Константина Петровича о признании бездействия Евразийской экономической комиссии не соответствующим Договору и международным договорам в рамках Евразийского экономического союза и нарушающим права и законные интересы в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности // Суд Евразийского экономического союза. Официальный сайт. URL: http://courteurasian.org/page-24161 (дата обращения 20.07.2017).

24. Консультативное заключение Суда Евразийского экономического союза от 04.04.2017 г. по делу N СЕ-2-1/1-17-БК «О разъяснении положений статей 74, 75, 76 Договора о Евразийском экономическом союзе от 29.05.2014» // Суд Евразийского экономического союза. Официальный сайт. URL: http://courteurasian.org/page-24731 (дата обращения 20.07.2017).

25. Решение Высшего Евразийского экономического совета от 08.05.2015 г. №12 «О Концепции формирования общего электроэнергетического рынка Евразийского экономического союза» (вместе с Концепцией формирования общего электроэнергетического рынка Евразийского экономического союза) // Евразийская экономическая комиссия. Официальный сайт. URL: http://www.eurasiancommission.org/ru/act/energetikaiinfr/energ/Documents/Концепция%20ОЭР%20Союза.pdf (дата обращения 01.04.2017).

26. Решение Высшего Евразийского экономического совета от 26.12.2016 г. №20 «О Программе формирования общего электроэнергетического рынка Евразийского экономического союза» (вместе с Программой формирования общего электроэнергетического рынка Евразийского экономического союза) // Евразийский экономический союз. Официальный сайт. URL: : https://docs.eaeunion.org/docs/ru-ru/01413544/scd_11042017_20 (дата обращения 01.04.2017).

27. Таможенный кодекс Таможенного союза от 27.11.2009 г. N17 (ред. от 08.05.2015 г.) // СЗ РФ. 2010. N50, ст.6615; 2015. N38, ст.5214.

28. Решение Коллегии Суда Евразийского экономического союза от 04.04.2016 г. по делу N СЕ-1-2/2-16-КС об отказе в удовлетворении заявления ЗАО «Дженерал Фрейт» о признании решения ЕЭК от 18.07.2014 N 117 не соответствующим международным договорам в рамках Евразийского экономического союза» // Суд Евразийского экономического союза. Официальный сайт. URL: http://courteurasian.org/page-24161 (дата обращения 20.07.2017).

29. См.: Нешатаева Т.Н. Суд ЕАЭС: от правовой позиции к действующему праву // Суд Евразийского экономического союза. Официальный сайт. URL: http://courteurasian.org/page-22731 (дата обращения 20.07.2017).

30. Договор о Таможенном кодексе Евразийского экономического союза подписан в г.Москве 11.04.2017 г. (вместе с Таможенным кодексом Евразийского экономического союза) // Евразийский экономический союз. Официальный сайт. URL: https://docs.eaeunion.org/docs/ru-ru/01413569/itia_12042017 (дата обращения 20.07.2017).

31. См.: Министр ЕЭК Мукай Кадыркулов: «Более 70% предложений бизнеса включено в Таможенный кодекс ЕАЭС» // Евразийская экономическая комиссия. Официальный сайт. 2017. 21 июля. URL: https://docs.eaeunion.org/docs/ru-ru/01413569/itia_12042017 (дата обращения 22.07.2017).

32. Решение Коллегии Суда Евразийского экономического союза от 28.12.2015 г. по делу N СЕ-1-2/2-15-КС об отказе в удовлетворении заявления индивидуального предпринимателя Тарасика Константина Петровича к Евразийской экономической комиссии об оспаривании бездействия Евразийской экономической комиссии // Суд Евразийского экономического союза. Официальный сайт. URL: http://courteurasian.org/page-24051 (дата обращения 20.07.2017).

33. Решение Апелляционной палаты Суда Евразийского экономического союза от 21.06.2016 г. по делу N СЕ-1-2/2-16-АП об оставлении без изменения Решения Суда Евразийского экономического союза от 04.04.2016, которым было оставлено без удовлетворения заявление о признании решения Евразийской экономической комиссии от 18.07.2014 N 117 «О классификации холодильной машины «чиллер» по единой Товарной номенклатуре внешнеэкономической деятельности Таможенного союза» не соответствующим международным договорам в рамках Евразийского экономического союза // Суд Евразийского экономического союза. Официальный сайт. URL: http://courteurasian.org/page-24161 (дата обращения 20.07.2017).

34. Международная конвенция об упрощении и гармонизации таможенных процедур Заключена в г.Киото 18.05.1973 г. (в ред. от 26.06.1999 г.) // Собрание законодательства РФ. 2011. N32, ст.4810.

35. Решение Большой коллегии Суда Евразийского экономического союза от 21.02.2017 г. N СЕ-1-1/1-16-БК об установлении факта исполнения Республикой Беларусь не в полном объеме положений статей 1, 3, 4, 25 Договора о Евразийском экономическом союзе от 29.05.2014, статьи 125 Таможенного кодекса Таможенного союза, статей 11 и 17 Соглашения о взаимной административной помощи таможенных органов государств - членов Таможенного союза от 21.05.2010 // Суд Евразийского экономического союза. Официальный сайт. URL: http://courteurasian.org/page-24731 (дата обращения 20.07.2017).

36. Нешатаева Т.Н. Суд ЕАЭС: от правовой позиции к действующему праву // Суд Евразийского экономического союза. Официальный сайт. URL: http://courteurasian.org/page-22731 (дата обращения 20.07.2017).

37. Отчет Евразийской экономической комиссии 2012-2015 «Расширяя пространство возможностей». – М.: Евразийская экономическая комиссия, 2016. С.59.

38. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 12.05.2016 года N18 «О некоторых вопросах применения судами таможенного законодательства» // Российская газета. 2016. 18 мая.

39. Соглашение о единых принципах и правилах обращения лекарственных средств в рамках Евразийского экономического союза заключено в г.Москве 23.12.2014 г. // СЗ РФ. 2016. N20, ст.2776.

40. Соглашение о единых принципах и правилах обращения медицинских изделий (изделий медицинского назначения и медицинской техники) в рамках Евразийского экономического союза заключено в г.Москве 23.12.2014 г. // СЗ РФ. 2016. N20, ст.2775.

41. Отчет Евразийской экономической комиссии 2012-2015 «Расширяя пространство возможностей». – М.: Евразийская экономическая комиссия, 2016. С.185.

42. Закон Республики Беларусь от 08.01.2014 г. №124-З «О конституционном судопроизводстве» // Национальный правовой Интернет-портал Республики Беларусь. 2014. 2/2122.

43. Федеральный конституционный закон от 14.12.2015 г. N 7-ФКЗ «О внесении изменений в Федеральный конституционный закон "О внесении изменений в Федеральный конституционный закон "О Конституционном Суде Российской Федерации"» // Собрание законодательства РФ. 2015. N51 (часть I), ст.7229.

44. Декларация от 18.11.2011 г. «О евразийской экономической интеграции» // Консультант Плюс. Официальный сайт компании. URL: http://www.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=LAW;n=121934# (дата обращения 01.04.2017).

45. Конвенция о приграничном сотрудничестве государств-участников Содружества Независимых Государств заключена в г.Бишкеке 10.10.2008 г. // Бюллетень международных договоров. 2010. N1.

46. Соглашение между Правительством Российской Федерации и Правительством Республики Казахстан о межрегиональном и приграничном сотрудничестве заключено в г.Усть-Каменогорске 07.09.2010 г. // Бюллетень международных договоров. 2012. N8.

47. Программа межрегионального и приграничного сотрудничества между Российской Федерацией и Республикой Казахстан на 2012-2017 годы принята в г.Астрахани 15.09.2011г. // Справочная правовая система «Консультант Плюс».

48. Соглашение между Правительством Российской Федерации и Правительством Киргизской Республики об условиях деятельности Киргизско-Российского славянского университета заключено в г.Москве 30.04.2008 г. // Справочная правая система «Консультант Плюс».

49. Соглашение между Правительством Российской Федерации и Правительством Республики Армения об условиях учреждения и деятельности в городе Ереване Российско-Армянского (Славянского) университета заключено в г.Москве 29.08.1997 г. // Бюллетень международных договоров. 2005. N10.

РСМД. 26.09.2017