Пока не Китай: почему не срабатывают индийские реформы

Виктор Курилов

Старший эксперт Института энергетики и финансов

_____________________________________________________________________________________________

Оптимисты не устают повторять, что Индия может стать новым локомотивом мировой экономики. Но пока реформы, которые проводит правящая партия, больше похожи на заплатки на изношенной модели индийской экономики.

Новый президент Индии Рам Натх Ковинд — уже второй по счету глава государства, связанный происхождением с группой «неприкасаемых» каст, к которым принадлежат около 18–20% населения Индии. Он состоит в правящей Индийской народной партии (Бхаратия джаната парти), которую возглавляет действующий премьер-министр Нарендра Моди, и, как считается, был выдвинут кандидатом в президенты для того, чтобы обеспечить дополнительную народную поддержку тем реформам, которые уже три года проводит правительство Моди.

Новые надежды

С момента обретения Индией независимости в августе 1947 года ей регулярно предрекали хорошие экономические перспективы. А она с такой же регулярностью — из-за институциональных и социокультурных проблем — этих прогнозов не оправдывала. Весной 2014 года снова появились надежды на чудо: парламентские выборы выиграла оппозиционная партия во главе с успешным губернатором штата Гуджарат Нарендрой Моди. В предвыборной гонке Моди позиционировал себя реформатором, поэтому его победа вызвала оптимизм внутри и за пределами страны.

В 2014 году фондовый рынок Индии вырос на 30%. Для проведения реформ сложились благоприятные внешние факторы: упали цены на нефть (большая статья импорта) и снизилась инфляция после хороших урожаев 2015–2016 годов. В это же время началось замедление темпов роста в Китае, а другие развивающиеся экономики столкнулись с сокращением экспортной выручки из-за падения цен на сырьевые товары. Склонные искать позитив эксперты МВФ и Всемирного банка (с 2011 по 2016 год прогнозы МВФ по мировому ВВП стабильно были сначала завышенными, а потом постепенно пересматривались в сторону понижения) стали рассуждать об Индии как о новом локомотиве мирового экономического роста, «втором Китае».

За три года работы на посту премьер-министра Моди продемонстрировал, что по активности во внутренней и внешней политике выгодно отличается от своих предшественников. Он старается ставить соизмеримые задачи и жесткие сроки выполнения, внедряет современные цифровые технологии в сферу государственного учета и услуг. А в июле 2017 года доказал, что не боится крупных преобразований: провел налоговую реформу, которую так и не смогло осуществить предыдущее правительство Манмохана Сингха (2004–2014 годы).

Налоговая реформа

С 1 июля 2017 года в Индии был введен единый налог на товары и услуги (GST) взамен прежних восьми федеральных и девяти региональных косвенных налогов на бизнес. Это очень значимая реформа. Министерство финансов работало над проектом GST с 2002 года. Новый налоговый режим:

— отменяет двойное и «каскадное» налогообложение, которое раньше применялось по всей цепочке создания добавленной стоимости;

— унифицирует региональные налоговые режимы: косвенный налог на экспортеров из других штатов Индии раньше мог быть вдвое выше, чем для местных производителей;

— снижает налоговую нагрузку на экспортеров, так как является налогом на конечное потребление;

— снижает транспортные издержки, так как отпадает необходимость в проверках на региональных границах для расчета налогов по прошлой схеме.

Кроме того, правительство рассчитывает, что за счет снижения налоговой нагрузки бизнес станет активнее выходить из тени, а также снизятся цены на товары и услуги для конечных потребителей.

Потенциальный позитивный эффект от налоговой реформы оценивается в 2–4% ВВП. По оценкам работы, опубликованной на сайте ФРС США, налоговая реформа приведет к росту промышленного производства на 14% (долгосрочный эффект), внутренней торговли товарами — на 29%, внешней торговли товарами — на 32%.

Однако западные эксперты удивляются тому, что индийские власти намеренно отказались от установления единой ставки налога. В формат GST одновременно заложили прогрессивную шкалу налогообложения. На сельскохозяйственные товары ставка GST составляет 0%, на товары первой необходимости — 5%, на предметы роскоши — 28%, на другие товары — 12 или 18%. На табачные изделия и прочие «греховные» товары и услуги штаты имеют возможность устанавливать еще более высокие ставки, чем на предметы роскоши. Ставка GST на сигареты в отдельных штатах доходит до 65%. По ряду товаров, в том числе алкоголю, бензину и нефтепродуктам, ставки налога еще не установлены и будут обсуждаться в правительстве.

Переход к новой системе оказался для предпринимателей слишком сложным: проблемы с учетом вынуждают ограничивать объем операционной деятельности. Кроме того, несмотря на щедрые компенсации из федерального бюджета, обещанные в этом году, разные ставки GST уже привели к напряжению в отношениях между различными штатами. А дополнительные детали, заложенные в GST, не всегда стимулируют бизнес повышать качество своих товаров и услуг и вообще жить по новым правилам. Как пример: для ресторанов и кафе с кондиционером ставка GST повышается до 18% по сравнению с 12% для тех, у кого кондиционера нет.

Все это вкупе может наполовину уменьшить позитивный эффект от реформы. Некоторые эксперты даже понизили прогнозы по росту ВВП в 2017 году на 0,5 п.п., так как ожидают трудной адаптации экономики к новому налоговому режиму.

Издержки и провалы

Проблемы преследуют не только GST, но и все основные достижения новых властей. Так, по программе Аadhaar («Основа») биометрические паспорта получили 1,17 млрд индийцев (99% взрослых). Это, в частности, позволило правительству оказывать прямую адресную поддержку нуждающимся, планировать развитие передовой платежной системы на основе отпечатков пальцев. Но оказалось, что программа юридически плохо проработана. И Индия столкнулась с вопросами, к которым еще только подбираются западные страны: кибербезопасность паспортных баз данных, использование информации в целях бизнеса.

Закон о банкротстве, который должен был ограничить риски для заемщиков и кредиторов, столкнулся с перегруженностью судов. Там рассматривается 24 млн дел, 10% из которых — со сроком давности свыше десяти лет. А развитие финансовых услуг идет параллельно с доминированием государственных банков, которые 40% кредитов должны направлять на «приоритетные цели» государства.

Инициатива демонетизации в ноябре 2016 года вообще стала крупным провалом. За счет вывода крупных купюр из обращения (86% наличных денег) правительство планировало бороться с теневым сектором экономики, а на деле создало финансовые проблемы промышленным и торговым компаниям. Позже стало известно, что демонетизация готовилась с мая 2016 года, и, скорее всего, из-за ее проведения с поста главы Центробанка Индии ушел известный экономист, профессор Чикагского университета Рагхурам Раджан, который в глазах иностранных инвесторов был, по сути, гарантом адекватной денежной политики.

Уход нелояльных, но профессиональных людей с ключевых постов дает возможность принимать популистские решения. Поэтому команда Моди зачастую действует поспешно, не прибегая даже к пилотному тестированию своих инициатив (чем как раз отличаются китайские реформы).

Недостатки проектного подхода

Кроме того, Моди использует (как и в бытность губернатором штата Гуджарат) проектный подход вместо разработки комплексной стратегии. А с течением времени ограниченность такого подхода проявляется все сильнее. Так, в начале 2015 года Моди выдвинул для Индии следующие задачи, обозначив сроки их выполнения:

— 75 млн новых банковских счетов (2015 год) и выдача 1 млрд биометрических паспортов (2015 год);

— проведение налоговой реформы (2017 год);

— вход в топ-50 рейтинга Doing Business (2017 год);

— строительство 100 современных городов (2020 год), 30 км дорог ежедневно (2017 год) и 65 млн новых жилых домов (2022 год);

— открытие 100 млн туалетов (2019 год);

— создание 100 млн рабочих мест в промышленности и повышение доли промышленности в ВВП с 16 до 25% в рамках проекта Make in India (2022 год).

Такой подход действительно принес свои плоды в некоторых сферах, но в целом он не работает без системной стратегии внутренних изменений. Не случайно выполнение тех задач, которые требуют глубоких реформ, выходит из-под контроля. Например, неясно, как будут достигаться цели по программе Make in India. В рейтинге по легкости ведения бизнеса Doing Business страна так и осталась на 130-м месте. И несмотря на доминирование госбанков, темпы роста кредитования промышленности в последние годы стабильно снижались, а со второй половины 2016 года вообще стали отрицательными.

Критики называют реформы Моди «яркими заплатками» на изношенной модели индийской экономики. Ряд значимых вопросов так и остается без внимания: приватизация, строительство и модернизация инфраструктуры, реформы на рынке труда, в сфере земельных проблем, в электроэнергетике. Развитию мешают большие проблемы в сфере личной безопасности, открытые конфликты между кастами. Создание единого рынка затруднено из-за проблемы с множественностью языков.

Тем не менее премьер-министр и его партия пользуются поддержкой у населения и, скорее всего, выиграют выборы в 2019 году. После 2019 года станет ясно, нацелен ли Моди на более глубокие преобразования и сможет ли их осуществлять. Во многом это зависит от того, как пройдет адаптация бюджета и экономики к уже состоявшейся налоговой реформе.

РБК. 27.07.2017