Инфляция в 4%. История о том, как нас обманули

Степан Сулакшин, Людмила Кравченко

«Обманули дурачка на четыре кулачка». Детская смешилка, но почему именно на четыре? Не на три, не на пять? Сакральная какая-то цифра четыре, к которой «приблизилась» российская инфляция.

Удивительно, как в условиях экономического спада, который, несмотря на провозглашаемые президентом «небольшие сдвиги», сохраняется в российской экономике, уровень цен стабилизировался и достиг целевого ориентира. Удивляет это по двум причинам: ставка ЦБ остается, несмотря на это, по-прежнему высокой, а рост цен для населения на деле ощутим по-прежнему.

Зачем Кремлю низкая инфляция?

По итогам 2016 года инфляция составила 5,4%. В этом году по всем ожиданиям должна выйти на уровень 4% и даже ниже, хотя за пять месяцев текущего года показатель инфляции составил 1,7%, а за год 4,4%.

Инфляция на уровне таргета — это предмет особой гордости президента, который каждое свое публичное выступление подкрепляет статистикой по инфляции. На ПМЭФ, например, он отметил, что «уже сегодня мы практически достигли целевых ориентиров по инфляции, ожидаем, что по итогам года она будет ниже целевой, то есть ниже четырех процентов». Ради достижения целевого уровня по инфляции ЦБ отказался даже от своих конституционных обязанностей — поддержания устойчивого курса рубля. Не стал он заниматься и вопросом экономического роста, который напрямую определяется денежно-кредитной политикой. ЦБ посчитал, что главное направление — это борьба с инфляцией через удушение экономики. Образно можно сказать, что для борьбы с температурой достаточно либо устранить причины, вызвавшие ее, либо умертвить тело. Банк России выбрал вторую стратегию. Но почему статистическая борьба с инфляций столь важна для Кремля?

Причин этому несколько:

• Банк России подотчетен президенту. Спустя столько лет провала «пришла» пора говорить о результате, тем более, что президент вступает в предвыборную гонку;
• инфляция — один из параметров макроэкономики. Макроэкономические показатели влияют на решение иностранных инвесторов вкладываться или нет в российскую экономику;
• чем ниже инфляция, тем больше государство сможет сэкономить на индексации пенсий. Ведь есть же разница, индексировать их на 10% или на 4% ежегодно;
• реальные доходы граждан, заработная плата, то есть доходы, скорректированные на показатель инфляции, будут тем выше, чем инфляция ниже. Поэтому статистическая подгонка с инфляцией еще улучшает и другие показатели.

Конечно, справедливо бы было добавить в этот перечень и заботу о гражданах, чьи бюджеты чувствительны к росту цен. Но в случае путинской России этот тезис неуместен, поскольку борьба с инфляцией ведется не в поле, а на бумаге через статистические манипуляции. О доказательствах этого факта мы и поговорим.

Рост цен для населения

От чего в России зависит инфляция? Во всем мире она определяется курсом национальной валюты, издержками производителей, тарифами на перевозки и электроэнергетику, налогами с малого и среднего бизнеса, импортной инфляцией и инфляционными ожиданиями. Однако, оказалось, что в России она зависит не только и не столько от этих объективных параметров, сколько от хитростей подсчета, то есть методологии Росстата.

Параметр инфляции рассчитывается на основе трех групп параметров — продовольственные товары, непродовольственные товары и услуги населению. В расчет входит множество компонентов, каждый из которых имеет свой вес. Вот именно этот вес (!) и определяет, в какой степени на инфляцию влияют колебания цен на данные товары. Весовые коэффициенты же являются почвой для злоупотребления статистическими службами. Именно здесь рождается вранье. Рассмотрим основные способы подгонки инфляции.

1. Ежегодно доля каждого параметра меняется, скачет. При этом какой-либо логики в этих скачках нет, Росстат произвольно меняет доли. В расчете практически нет группы товаров, доля которых оставалась бы неизменной (рис. 1).

Рис. 1. Изменение доли товаров и услуг в структуре расчета ИПЦ

Изменения не являются устойчивым трендом на понижение или рост, они представляют собой хаотичное изменение курса тренда — то доля растет, то доля падает (рис. 2). Например, до 2014 года доля продовольствия в индексе цен снижалась, затем снова стала расти. Все это иллюстрация искусственной подгонки параметров для целей Росстата.

Рис. 2. Доля продовольственных товаров, непродовольственных товаров и услуг в структуре ИПЦ

2. Примечательно в этой связи то, что Росстат с 2014 года начинает увеличивать долю продовольствия, снижая долю товаров, которые были затронуты девальвацией. Пищевая промышленность и сельское хозяйство — наименее импортозависимые отрасли, хотя и по ним доля импорта компонентов (семена, оборудование и др.) оставалась высокой. Колебания курса рубля в наименьшей степени отразились на росте их цен, хотя по ним скачок по официальным данным составил 15%. В то же время рост цен на товары импортного происхождения происходил пропорционально девальвации.

3. В расчете индекса цен есть категории товаров, доля которых завышена. Например, меха и изделия из меха покупает далеко не каждая семья, их доля составляет 0.5 п.п. Аналогичная доля приходится на яйца, которые закупает каждая семья, следовательно, этот параметр для расчета инфляции должен быть важнее, поскольку отражает уже реальное потребление, а не мифическое. Это же можно сказать и о росте доли затрат на покупку легковых автомобилей, которые точно не являются товаром, ежегодно потребляемым всеми домашними хозяйствами. А его доля росла, в период пика доходя до 7,55%, но с 2016 года начала снижаться (рис. 3). Правда в оправдание Росстата можно привести данные по структуре расходов, в которых затраты на покупку автомобилей были еще больше. Но это средний показатель, составленный на основе усреднения затрат разных групп населения.

Рис. 3. Доля легковых автомобилей в ИПЦ (по данным Росстата)

4. Не соотносится доля товаров в ИПЦ и с потребительскими настроениями россиян. Иными словами, если Росстат меняет постоянно доли, то они должны были бы отражать изменения в спросе граждан, но этого не происходит. Структура потребительских расходов оторвана от методологии расчета индекса потребительских цен.

Например, оборот сети ресторанов в 2016 году снизился на 3%, что говорит о том, что общественное питание упало в потребительской корзине граждан. Но в индексе инфляции напротив рост с 2,58 п.п. до 2,64 п.п. (2016). С первого взгляда процентные пункты — это мелочь, но в действительности при расчете итогового индекса свою лепту вносит каждый процентный пункт. Аналогичное расхождение в потребительских настроениях и расчетных параметров ИПЦ можно увидеть и на других примерах (рис. 4).

Рис. 4. Доля в структуре потребительских расходов и в структуре ИПЦ для разных категорий товаров и услуг

5. Еще одна особенность — высокая доля товаров и услуг, которые потребляются каждым домашним хозяйством не ежегодно. В то же время доля товаров первой необходимости, которые покупает каждое домашнее хозяйство, занижена. Например, в десятку самых главных затрат вошли легковые автомобили, алкогольные напитки (Табл. 1). Хотя значительно более частые затраты — это услуги общественного транспорта, услуги связи, медикаменты.

Таблица 1. Параметры с наибольшей долей в структуре ИПЦ, 2016 г.

Подобные «хитрости» Росстата позволяют с легкостью манипулировать итоговым значением потребительских цен, что как видим и делается.

Инфляция и ставка

Поскольку Банк России проводит денежно-кредитную политику, исходя из уровня инфляции, ставка ЦБ во многом определяется ожидаемым уровнем инфляции (рис. 5).

Рис. 5. Ставка и инфляция в России, по данным ЦБ, Росстата

Ставка определяется по формуле «инфляция+». Механизм соотношения инфляции и ставки прост: как только ЦБ видит, что инфляция сокращается, он смягчает денежно-кредитную политику через снижение ставки, и наоборот.

Длительное время Банк удерживал отношение ставки к инфляции в определенном коридоре. Можно говорить о существовании некоего ориентира этого показателя на уровне 1,1–1,5. На рис. 6. показано, что ЦБ старался не выходить за границы коридора. Ставка Банка России была в основном на уровне инфляции. Однако в то же время были и нарушения этого тренда, когда ставка оказывалась ниже и когда ставка существенно превышала инфляцию. Чем это можно объяснить?

Рис. 6. Отношение средневзвешенной ставки на конец года к инфляции

В периоды, когда инфляция была выше ставки, ЦБ ориентировался на экономический рост, стимулируемый смягчением денежно-кредитной политики. Так было в 2007—2008 гг., за которыми последовал кризис, вызванный изменением стоимости нефти. ЦБ тогда на год увеличил ставку, но в 2010 году она снова оказалась ниже инфляции. В 2013 году ЦБ принимает решение ориентироваться не на учетную, а на ключевую ставку, которая была на три п.п. ниже учетной. Тогда мы снова видим эффект низкого коэффициента.

То есть можно говорить, что в определенные исторические промежутки времени Банк России стимулировал экономику за счет удешевления кредита. Исходя из этого в последующие годы Банк должен был держать это соотношение близкое к 1:1. Однако, вместо этого возник прецедент, который раньше за срок Путина не наблюдался. А именно, параметр инфляции вдруг резко пошел вниз без объективных на то причин, а Банк России ставку изменяет совершенно незначительно. В 2016 году уровень инфляции стал почти в два раза ниже ставки, в этом году отношение еще больше. А сам коэффициент вырос с 0,98 (2015 г.) до 1,96 (2016 г.). По исходной логике ЦБ должен был бы снизить ставку до 5–7%, но никак не останавливаться на уровне 9,25%. Но этого он делать не стал. О чем это говорит? О том, что реальный уровень инфляции намного выше, чем нам сообщают статисты и чиновники.

По всей видимости он в границах 8–13%. В таблице 2 показано, какой должна была бы быть ставка, если бы инфляция достигла объявленного значения, а также какой в действительности должна быть инфляция при текущем уровне ставки.

Таблица 2. «Истинные» значения инфляции

Отношение ставки к инфляции показало, что в 2016 и 2017 году инфляция определялась не политикой ЦБ, а работой Росстата, который подгонял методику расчета таким образом, чтобы президенту на стол наконец-то легли отчеты с заветными целевыми показателями по инфляции. Реальная инфляция находится в границах 8–10%. Именно поэтому Банк России не спешит возвращать ставку к досанкционному 2013 году, когда она составляла 5,5%. Вообще-то это называется вранье.

Экономический рост и инфляция

Прав ли ЦБ, что в основу денежно-кредитной политики закладывает инфляцию, а не экономический рост? На этот счет существует две точки зрения — официальная, она же либеральная, и позиция аналитического сообщества. Согласно первой смягчение денежно-кредитной политики провоцирует инфляцию. Только обуздав инфляцию, можно пускать деньги в оборот. В более примитивном варианте это вылилось в то, что чем меньше денег в обороте, тем ниже инфляция. Однако мировой опыт показал, что в границах определенного уровня денежной массы существуют свои пределы инфляции (рис. 7). Для России при М2 ниже 50% от ВВП такой потолок по инфляции равен 6–8%. Да к тому же при таком уровне М2 не происходит стимулирования экономического роста. Иными словами, власть выбирает пресловутую стабильность вместо роста экономики.

Рис. 7. Зависимость Инфляции и темпов роста от денежной массы (по данным Всемирного Банка, расчет ЦНПМИ)

Вторая точка зрения, которую во властных кругах озвучивает практически один человек — Глазьев, состоит в том, что деньги должны работать на экономику. Это не означает включить печатный станок и наводнить страну бумажками.

Восстановление денежно-кредитного оборота до уровня западных стран должно происходить через Государственный внебюджетный инвестиционно-кредитный фонд, что позволит направить средства именно в экономику, а не на разгон инфляции. Но, к сожалению, подобную точку зрения отрицает либеральная элита, апеллируя, как показал ПМЭФ, к недостатку практического опыта у инициаторов роста денежной массы. Мировая статистика 200 стран, математические регрессионные и детерминированные модели для них не аргумент.

«Нас обманули» — вспоминаются слова президента. Они в равной степени уместны по отношению к российскому народу, которому сообщают, что в экономике наметился подъем, что инфляция достигла рекордно низкой отметки. Инфляция на уровне менее 4%, которую обещает президент, станет красивым довеском в его предвыборную корзину достижений путинской эпохи. Вот только она ровно такой же мыльный пузырь, как и все прочие экономические «победы» президента.

Русранд. 09.06.2017