Сопряжение без напряжения: сможет ли экономика Казахстана опереться на Шелковый путь?

Юрий Масанов

В Казахстане будущие экономические успехи связывают с развитием нескольких сфер: обрабатывающей промышленности, сельского хозяйства и транспортно-логистического комплекса. Развитию последнего посвящена госпрограмма «Нурлы жол» («Светлый путь»), приоритеты которой прочерчены в рамках Евразийского экономического союза (ЕАЭС) и в сопряжении с китайской инициативой Экономического пояса Шелкового пути. Каких успехов в этой сфере удалось добиться Казахстану на текущий момент? Можно ли говорить о первых результатах сопряжения казахстанских инфраструктурных проектов и ЭПШП?

По данным экспертного центра «Евразийское развитие», подготовившего недавно доклад «Карта инвестиционной привлекательности стран Центральной Азии и Южного Кавказа», Казахстан обладает достаточно диверсифицированной транспортной системой, позволяющей поставлять свои товары на экспорт практически по всем направлениям.

Казахстан напрямую участвует в трех направлениях Евразийского трансконтинентального коридора ЭПШП: Китай – Казахстан – Россия – Европа, Китай – Казахстан – Азербайджан – Грузия – Турция – Европа и Китай – Казахстан – Туркменистан – Иран – Пакистан.

Казахстан диверсифицирует транспортные маршруты, строя автомобильные и железные дороги – в частности, подходят к концу, хоть и с некоторыми задержками, работы по строительству международного автомобильного коридора «Западная Европа – Западный Китай».

51 китайское производство в Казахстане – благо или риск

Еще одной частью инициативы ЭПШП являются китайские инвестиционные проекты на территории Казахстана. К этой части ЭПШП внутри Казахстана сложилось двоякое отношение: пока власти заявляют о больших перспективах новых производств, население выражает тревогу относительно усиления экономической зависимости от Китая. В частности, высказываются опасения по поводу переноса на территорию Казахстана 51 китайского производства. Считается, что это «грязные» предприятия, которые негативно повлияют на экологическую обстановку в стране.

Возможно, опасения эти небезосновательны, поскольку часть этих производств относится к машиностроению и энергетике, часть – к химии и металлургии. Недавно СМИ сообщили о строительстве химико-металлургического комплекса в Павлодаре. Начало строительных работ запланировано на 2017 год, однако с точными данными о заводе в открытом доступе ознакомиться нельзя.

Научный сотрудник Казахстанского института стратегических исследований при Президенте РК Балтабай Сыздыков напоминает, что Россия первая выступила инициатором состыковки ЕАЭС и нового Шелкового пути. «В мае 2015 года Россия и Китай скоординировали свои действия в Центральной Азии и приняли решение о сопряжении или взаимодополняемости не противоречащих друг другу проектов ЕАЭС и ЭПШП», - отмечает эксперт.

Уже в сентябре 2015 года казахстанский лидер Нурсултан Назарбаев сообщил о планируемом переносе 51 китайского производства в Казахстан. Позднее слово «перенос» в риторике чиновников было заменено на «реализацию инвестиционных проектов». По словам Балтабая Сыздыкова, в 2017 году была начата реализация двенадцати из них. «Преимущественно это обрабатывающая промышленность. Среди них наиболее крупные – это строительство медеплавильного завода в Восточно-Казахстанской области, завода по выпуску полипропилена в Атырауской области и модернизация Шымкентского нефтеперерабатывающий завода. В целом реализация проектов позволит создать дополнительно 15 тысяч рабочих мест, а также существенно повысить квалификацию казахстанских рабочих», - объясняет выгоды для казахстанской стороны эксперт.

Основным инвестором этих проектов является КНР. «В рамках инициативы «Экономический пояс Шелкового пути» планируется реализация проектов, в том числе финансируемых Фондом Шелкового пути и Азиатским банком инфраструктурных инвестиций. Общая программа сотрудничества предусматривает реализацию 51 проекта с согласованным объемом китайских инвестиций в 26 миллиардов долларов США», - поясняет Сыздыков.

Эксперт также дал оценку влиянию на сопряжение ЕАЭС и ЭПШП антироссийских санкций западных государств. «С нашей точки зрения, санкции западных государств не создадут каких-либо препятствий процессу сопряжения ЕАЭС и ЭПШП. Это связано с тем, что транспортные проекты, находящиеся на территории России, используются не только для транзита, но и с целью внутренних перевозок, следовательно, их реализация представляется стратегически важным процессом, и не зависит от вводимых внешних санкций. Следует обратить внимание и на тот факт, что с учетом нарастающих пророссийских настроений в странах Европы, процесс отмены санкций представляется возможным в ближайшее время. Дополнительным аргументом являются альтернативные маршруты – существуют три транспортных коридора ЭПШП, позволяющих доставлять товары в Европу, что предоставляет Китаю возможность в зависимости от внешних политических условий выбирать наиболее эффективный маршрут», - подчеркивает представитель КИСИ.

В одну телегу впрячь не можно…

Если говорить о политической составяющей, то у многих возникает закономерный вопрос: не является ли ЭПШП прикрытием для планов Китая по усилению влияния в Центральной Азии?

Кандидат политических наук, доцент кафедры мировой политики Санкт-Петербургского государственного университета Мария Лагутина считает, геополитика занимает не последнее место в повестке китайских властей. «Несмотря на то, что Китай подчеркивает чисто экономический характер ЭПШП, не вызывает сомнений и его геополитическое значение. Целью проекта является не только поиск новых рынков сбыта китайской продукции, но и создание благоприятной для КНР геополитической обстановки. И это вполне закономерно. С моей точки зрения, в современном мире любой экономический проект имеет и геополитические цели. Кстати, об усилении влияния Китая в Центральной Азии говорят не только российские, но и западные эксперты. На Ежегодном конвенте Ассоциации международных исследований в Балтиморе (США) в этом году несколько экспертов отмечали, что Центральная Азия уже сейчас является «прикитайской» зоной влияния, а не российской», - рассказывает эксперт.

Также Лагутина обращает внимание на перспективы создания зоны свободной торговли между ЕАЭС и Китаем. На текущий момент подобный договор у союза есть только с Вьетнамом. «На данном этапе создание зоны свободной торговли с Китаем является спорным шагом. Причина в том, что в китайской двусторонней системе торговли со странами ЕАЭС превалирует схема «ресурсы в обмен на промышленную продукцию», и в этом случае намерения стран ЕАЭС в рамках зон свободной торговли расширить рынки сбыта своей машиностроительной продукции, вероятнее всего, реализованы не будут. В случае с КНР создание ЗСТ будет лишь укреплять торговые отношения в интересах Китая, что, в свою очередь, не отвечает интересам экономик ЕАЭС».

По мнению эксперта, страны евразийского экономического объединения на данном этапе не вполне готовы к созданию полноценной зоны свободной торговли с КНР. Тем временем, процессы сближения обоих проектов продолжается. Ряд производств в Казахстане уже торжественно запущены, остальные ожидают ввода в эксплуатацию. Безусловно, финансовые показатели покажут рост. Главное, чтобы политика, которая дала старт сопряжения ЕАЭС и ЭПШП, не стала причиной сворачивания процессов в будущем.

Информационно-аналитический центр МГУ. 16.05.2017