Хотели как лучше… О негативных последствиях языкового референдума для русских Латвии
Виктор Гущин
На заседании Совета общественных организаций Латвии (СООЛ), состоявшемся 13 марта 2017 г., вновь был поднят вопрос об оценке прошедшего ровно пять лет назад референдума за придание русскому языку статуса государственного. Этот вопрос возник в связи с тем, что с 1 июня 2018 г. не только руководители, но и все члены правления общественных организаций должны знать латышский язык на высшем уровне (категория С1). А также в связи с тем, что министр образования и науки ЛР Карлис Шадурскис, известный с 2004 г. как Черный Карлис, предложил узаконить запрет для русскоязычных школьников отвечать на централизованных экзаменах за курс средней школы на русском языке, что пока еще разрешено.
Председатель думы Русской общины Латвии Вячеслав Алтухов призвал участников заседания обязательно отреагировать на принятие Кабинетом министров ЛР новых правил в отношении руководителей общественных организаций в части знания ими латышского языка на высшем уровне. «Нужно добиваться того, чтобы введение этих правил в действие было отложено», – сказал он. В противном случае многие организации в следующем году могут быть или оштрафованы или даже закрыты. В свою очередь, автор этих строк, как координатор СООЛ, отметил, что данные изменения правил КМ, равно как и очередная инициатива Черного Карлиса, являются одними из многочисленных негативных правовых последствий для русскоязычной общины Латвии, которые были приняты праворадикальной и ультраправой политической элитой Латвии после проведения в 2012 г. по инициативе отдельных русских активистов языкового референдума. Руководитель Русского общества в Латвии Татьяна Фаворская, давая оценку состоявшемуся в феврале 2012 г. языковому референдуму, выразилась еще более жестко: «Это была провокация, направленная против русской общины Латвии!»
С инициативой проведения референдума по вопросу придания русскому языку статуса государственного 15 февраля 2011 г. выступило молодежное движение «Единая Латвия» (Эдуард Сватков). Эту инициативу тут же подхватили русские националисты Владимир Линдерман, Евгений Осипов и Илларион Гирс, которые вместе с Александром Гапоненко и Э.Сватковым учредили общество «Родной язык».
В марте того же года начался первый этап подготовки к референдуму – сбор 10 тысяч нотариально заверенных подписей граждан страны. Этот этап успешно завершился уже в апреле.
Успех первого этапа подготовки к референдуму во многом был определен активной поддержкой со стороны политической партии «За права человека в единой Латвии». В изданной недавно книге Татьяны Жданок и Мирослава Митрофанова «Русские Латвии на изломе веков. От заката СССР до кризиса Евросоюза» участие партии ЗаПЧЕЛ в подготовке и проведении референдума оценивается положительно, хотя и отмечается, что 7 марта 2011 г. было опубликовано заявление партии, в котором говорилось, что «...нежелательно выносить на референдумы вопросы, по которым в двухобщинном государстве позиции общин противоположны. Численно меньшая община такой референдум выиграть заведомо не может».
Несмотря на понимание недостижимости заявленной инициаторами референдума цели, в заявлении тем не менее далее говорилось: «Однако сейчас, когда кампания по референдуму за ликвидацию образования на русском языке уже вышла на второй этап (инициатором проведения этого референдума, напомним, выступала ультраправая политическая партия «Все для Латвии!». – В.Г.), демонстрация консолидированной позиции русской общины в защиту нашего языка должна получить официальное подтверждение. Акцию по сбору нотариально заверенных подписей за внесение в Сатверсме (Конституция. – В.Г.) новой нормы о государственном статусе русского языка мы считаем в этих условиях обоснованной. Русская община Латвии может и должна выразить свою решимость отстоять свое человеческое достоинство и право на уважение».
Отношение Совета общественных организаций Латвии к идее языкового референдума было двояким. Были руководители общественных организаций, которые активно поддерживали эту инициативу. Но были и те (В.Гущин, Т.Фаворская), кто считал, что этот референдум не только не изменит правозащитную ситуацию в стране в лучшую сторону, но, напротив, резко ее ухудшит.
Против проведения языкового референдума выдвигались следующие аргументы: во-первых, решение вопроса о статусе русского языка требует внесения изменений в текст Сатверсме, что крайне сложно. В то же время ликвидация массового безгражданства требует лишь внесения поправок в действующий закон о гражданстве, что более реально, особенно учитывая то обстоятельство, что эти поправки могли поддержать и многие латыши.
Во-вторых, те же латыши на тот период времени не поддержали ультраправых во главе с Райвисом Дзинтарсом с их инициативой проведения референдума за окончательную ликвидацию школ с русским языком обучения. По этой причине и русской общине не было никакого смысла обострять языковой вопрос.
В-третьих, проведение референдума за придание русскому языку статуса государственного неизбежно настроит латышей, в сознание которых за два десятка лет глубоко проник национализм, против русских и приведет к разрушению того хрупкого межнационального согласия (или перемирия), которое с огромным трудом сформировалось после массовых протестов в защиту русской школы, состоявшихся в 2000-2005 годах.
В-четвертых, итоги референдума вне всякого сомнения будут отрицательными для русской общины, даже если вся русская община проголосует «за». По той простой причине, что численность латышей в Латвии больше численности нелатышей. Но самое главное (это в-пятых) – референдум создаст условия не только для вхождения ультраправых латышских националистов во власть, но и позволит им эту власть фактически захватить.
Несмотря на эти аргументы, в сентябре 2011 г. инициаторы языкового референдума передали собранные во время первого этапа подписи граждан в ЦИК, который назначил на ноябрь сбор подписей 10% совершеннолетних граждан для дальнейшего продвижения законопроекта. Еще раз отметим, что инициаторы языкового референдума подписи граждан Латвии передали в ЦИК уже после того, как стало известно, что ультраправые националисты во главе с Р.Дзинтарсом не набрали необходимого количества подписей для проведения референдума за окончательную ликвидацию в Латвии русской школы.
Ну а дальше случилось то, что случилось. А.Гапоненко и В.Линдерман вместе со своими сторонниками продолжили начатую еще в марте просто фантастически бурную активность в русских СМИ. Не проходило, наверное, двух-трех дней, чтобы в ежедневных газетах или в еженедельниках не публиковались развернутые материалы в поддержку языкового референдума. К этой информационной кампании подключились многие радиостанции и Первый Балтийский телевизионный канал.
С 1 по 30 ноября 2011 г. по инициативе общества «Родной язык» проходил сбор 153 тысяч подписей в поддержку внесения поправок в текст Основного закона страны по вопросу признания русского языка вторым государственным. Скорее всего, активистам общества «Родной язык» В.Линдерману, Е.Осипову, А.Гапоненко и И.Гирсу не удалось бы собрать необходимого числа подписей, если бы не неожиданный разворот лидера «Центра согласия» и мэра Риги Нила Ушакова в поддержку референдума. Еще 13 октября «Центр согласия» заявлял, что не поддерживает референдум о втором государственном языке. А 8 ноября Н.Ушаков публично выступил в поддержку русского языка. Причиной такого крутого разворота стал окончательный отказ латышских партий принять «Центр согласия» в правящую коалицию после внеочередных выборов сейма, состоявшихся 17 сентября.
Поддержка референдума со стороны мэра Риги кардинально изменила ситуацию, и к концу ноября необходимое по закону количество голосов было не только собрано, но и превышено на 30 тысяч.
18 февраля 2012 г. языковой референдум состоялся. Подавляющее большинство граждан на референдуме проголосовали против поправок к Сатверсме. За поправки проголосовали 273 347 человек (24,88%), против – 821 722 (74,8%).
«Референдум – главная неудача 2012 года», – заявил премьер от праворадикальной партии «Единство» Валдис Домбровскис. И премьер прав, потому что состоявшийся 18 февраля референдум по вопросу признания русского языка вторым государственным до предела обнажил антидемократическую сущность якобы демократической правящей элиты Латвии. Как оказалось, ультранационалистической болезнью под названием «Латвия – для латышей!» больны не только ультраправые радикалы из партии «Visu Latvijai!» («Все для Латвии!»). Метастазы этой болезни уже давно проникли и во все другие латышские партии. И референдум, словно рентген, позволил увидеть, в какой огромной степени они поражены радикальным национализмом и русофобией.
Но референдум выполнил еще одну важную задачу. Он нанес мощный удар по той стене дезинформации, которую на протяжении более 20 лет возводили вокруг страны ее якобы демократические власти. В мире вновь (правда, в течение недолгого времени) заговорили о проводимой Латвией политике подавления прав национальных меньшинств.
Как положительный результат референдума можно рассматривать и то, что отдельные представители правящей элиты сразу после 18 февраля заговорили о необходимости допустить неграждан к выборам в местные самоуправления, о том, что 7 января (православное Рождество) вполне можно было бы объявить выходным днем, что нельзя ликвидировать русские школы, что латыши должны изучать русский язык и что, наконец, нужно вести диалог с русским населением. В их числе были декан факультета социальных наук Латвийского университета Юрис Розенвалдс, экс-глава Кабинета министров ЛР Марис Гайлис, архиепископ евангелическо-лютеранской церкви Латвии Янис Ванагс и даже президент Латвии Андрис Берзиньш. Но оппонентов у тех, кто высказывал подобные предложения, было, к сожалению, намного больше.
Как и любое другое политическое действие, состоявшийся референдум должен был повлечь и реально повлек за собой не только положительные, но и отрицательные политические последствия. Причем спустя всего лишь два месяца после 18 февраля многие эксперты стали склоняться к тому, что отрицательных последствий оказалось намного больше. При этом эти отрицательные политические последствия уже не просто влияли на политическую жизнь страны, а начали ее определять.
Каковы главные отрицательные политические последствия языкового референдума для национальных меньшинств Латвии? К весне 2012 г. их было, пожалуй, три.
Во-первых, в результате открытого сплочения латышской политической элиты на русофобской и близкой к неонацизму идеологической основе существенно усилились позиции ультраправых националистов из партии «Visu Latvijai!». Русофобская риторика стала звучать не только из уст висулатвийцев, но и из уст представителей правой партии «Единство» и всех прочих партий. На общем фоне радикализации политической риторики не было каких-то серьезных последствий для парламентской фракции «Visu Latvijai!» из-за их участия в традиционном шествии 16 марта во славу латышских легионеров ваффен СС. Не было вообще никакой осуждающей реакции! Напротив, А.Берзиньш, бывший высокопоставленный чиновник Латвийской ССР, а в 2012 г. миллионер и президент Латвии, вдруг заявил, что «мы должны преклонить голову перед легионерами». Несмотря на то, что Россия отреагировала на эти слова очень быстро и жестко, заявление Берзиньша дезавуировано не было.
Во-вторых, под давлением висулатвийцев резко усилился натиск на русскую школу, русский язык и русскую культуру. Самым активным образом в этом наступлении участвовали латышские СМИ. В результате среди латышей широко распространилось мнение, что русские детские садики, русские школы – это не что иное, как наследие пресловутой «советской оккупации». В апреле к оголтелой русофобской кампании подключилась Полиция безопасности Латвии, которая угрозу национальной безопасности увидела в Днях русской культуры, традиция проведения которых сложилась еще в 1920-е годы и была восстановлена в 2011 г. группой латвийских деятелей русской культуры. Таким образом, в качестве угрозы для национальной безопасности Латвии (читай: не демократической, а этнократической, нацистской «латышской Латвии») были четко обозначены русские детские садики, русские школы и в целом русская культура и русский язык.
В-третьих, правящая элита осознала, что посредством такого демократического механизма, как референдум она в одночасье может оказаться не у дел. А потому сейм трижды принимал поправки к закону о референдумах. Суть окончательно принятых поправок была проста и цинична – снять с государства бремя финансирования второго этапа референдума, когда нужно собрать не менее 150 тысяч нотариально заверенных подписей и переложить его на плечи самих инициаторов референдума. Разумеется, ни у кого из правозащитников лишних 300 тысяч латов (более 600 тысяч долларов) в карманах никогда не было и нет, а потому проведение референдумов в дальнейшем оказывается практически невозможным.
Итак, главный отрицательный итог состоявшегося в Латвии 18 февраля 2012 года референдума по вопросу придания русскому языку статуса государственного – это утрата демократическими силами Латвии возможности действовать на опережение (иными словами, утрата инициативы) при уже состоявшемся значительном сдвиге правящей элиты вправо; курс правящей элиты на резкое сужение, а фактически – блокирование возможностей использовать демократические процедуры для защиты прав национальных меньшинств и принудительное сохранение массового безгражданства, по всей видимости, на еще достаточно длительный период времени.
Все, о чем предупреждали оппоненты «языкового референдума», в 2012-2017 гг. претворилось в жизнь, причем в гораздо более радикальном варианте. Власть в Латвии захватили ультраправые националисты. Принят целый ряд законов и подзаконных актов, которые серьезно ухудшают правовое положение национальных меньшинств. И принятие этих законов и подзаконных актов продолжается. Пропаганда русофобии и неонацизма вышла на новый, более высокий уровень. Укрепилось разделение двух очень мало соприкасающихся и все более отдаляющихся друг от друга информационных и культурных пространств латышскоязычного и русскоязычного населения. Под влиянием русофобской и антироссийской пропаганды латышскоговорящая и русскоговорящая общины все больше отдаляются друг от друга.
Более активной стала направленная против национальных меньшинств репрессивная деятельность Полиции безопасности Латвии и Центра государственного языка. Новый толчок получила эмиграция русскоязычного населения из Латвии. Ухудшились российско-латвийские отношения. Под предлогом якобы существующих у России агрессивных замыслов в отношении стран Запада, и Прибалтики, в частности в Латвии, Литве и Эстонии, наращивается группировка войск НАТО. В Латвии увеличиваются расходы на оборону при одновременном сокращении расходов на социальную сферу.
В свете сказанного можно сделать вывод, что проведение в феврале 2012 г. референдума по вопросу придания русскому языку статуса второго государственного было стратегической ошибкой демократических сил. Референдум не только не привел к укреплению в стране демократических процессов, но, напротив, существенно их ослабил и одновременно способствовал радикальному укреплению позиций сторонников строительства недемократической «латышской (читай: нацистской) Латвии». Если бы вместо языкового референдума был бы проведен референдум по вопросу ликвидации массового безгражданства, многих из названных негативных последствий, обрушившихся в 2012-2017 гг. на страну и ее русскую лингвистическую общину, удалось бы избежать. Более сдержанной могла оказаться и политика Латвии в отношении России и по вопросу расширения присутствия на территории страны вооруженных сил блока НАТО.
Ритм Евразии. 13.04.2017
