Выборы в Южной Осетии: стабильность или непредсказуемость?
Сергей Маркедонов
Президентская избирательная кампания в Южной Осетии входит в завершающую фазу. 9 апреля 2017 года пройдет голосование. Однако, наблюдая за ходом нынешней выборной гонки, трудно отделаться от впечатления, что во второе воскресенье апреля все острые вопросы югоосетинской политики получат свое разрешение.
Президентская кампания-2017 представляет важность в силу нескольких причин. Пройди нынешние выборы мирно и спокойно, Южная Осетия могла бы полностью закрыть историю 2011-2012 годов. Напомню, что предыдущие выборы президента оказались зарифмованными с масштабным внутриполитическим кризисом, поставившим югоосетинское общество на грань конфликта. После того, как во втором туре президентских выборов 27 ноября 2011 года победу одержала представительница оппозиционных сил Алла Джиоева, Верховный суд республики признал итоги голосования недействительными. После этого в республике прошла волна массовых митингов протеста, а представители и власти, и оппозиции апеллировали к Москве, как арбитру. Впрочем, сам российский арбитраж оказался не самого высокого качества, поскольку опасения пресловутых «цветных революций» и «майданных технологий» вытеснили прагматические резоны и понимание того, что смена власти не грозит Южной Осетии изменением внешнеполитического вектора и отказом от эксклюзивной роли РФ в обеспечении ее самоопределения, безопасности и экономического восстановления.
Между тем, столкнувшись с кризисом, Москва смогла ухе по ходу игры извлечь определенные уроки и на втором его этапе найти вместе с югоосетинскими элитами компромиссное решение. 25 марта и 8 апреля 2012 года состоялись два тура повторных выборы, на которых победу одержал действующий президент Леонид Тибилов. Для него эта кампания имеет особое значение. С одной стороны, у него есть возможность побороться за второй срок. Но это, по большому счету, инструментальный вопрос. Крайне важно показать, что за пять лет он перешел с уровня «политического пожарного», призванного выручить республику в экстраординарных условиях, в национального лидера, способного осуществить важный переход Южной Осетии от «осажденной крепости» к развитию. Пускай, и на основе эксклюзивной поддержки России, и при массе других оговорок по поводу состоятельности частично признанной государственности.
В самом деле, югоосетинский транзит сильно затянулся. После того, как Москва признала независимость республики, стало ясно, что этнополитический конфликт Южной Осетии и Грузии утратил свою актуальность. Он не может считаться до конца разрешенным, пока все стороны, вовлеченные в противостояние, не придут к определенному компромиссу. Однако угрозы военно-политической «разморозки» в отличие от конфликта в Нагорном Карабахе, на югоосетинском направлении нет. 31 марта 2017 года министрами обороны РФ и Южной Осетии было подписано соглашение о порядке вхождения отдельных подразделений югоосетинских вооруженных сил в состав вооруженных сил Российской Федерации.
Этот процесс внутри самой республики воспринимается неоднозначно. Его критики, не выступая против стратегического выбора в пользу России, считают, тем не менее, наличие своей собственной армии важным национальным символом, не подлежащим «утилизации». Тем не менее, надо отдавать себе отчет в том, что югоосетинская армия – это военная сила актуализированного конфликта. Сегодня же положение дел в республике иное, на первый план выдвигаются другие задачи, среди которых качество власти, завершение затянувшегося восстановления, поиск точек роста. В противном случае закрепление неформального статуса протектората РФ, объекта язвительных шуток и комментариев по поводу неподтвержденной реальными делами мегаломании. В 2011 году Южная Осетия не сдала «транзитный экзамен». Выборы 2012 года были, скорее, переэкзаменовкой, а парламентская кампания 2014 года - зачетом. Кампания-2017 – это проверка того, насколько выучены предыдущие уроки и усвоены ли они хорошо. Это также возможность «развязаться» с негативным грузом прошлого.
Но «приветы» из 2011 года в ходе нынешней избирательной гонки поступают регулярно. Помимо Леонида Тибилова на пост президента претендуют спикер республиканского парламента Анатолий Бибилов и Алан Гаглоев, самый молодой политик, выходец из структур госбезопасности. В 2011 году Анатолий Бибилов участвовал в выборах, как потенциальный преемник Эдуарда Кокойты (хотя экс-президент вел свою игру, пытаясь использовать внутриполитические противоречия, как шанс на сохранение реальной власти).
Однако за время, прошедшее с момента его досадного поражения, он значительно вырос, как политик. Свидетельством чему - его победа во главе партии «Единая Осетия» на парламентских выборах 2014 года и получение кресла спикера. Сегодня Бибилов пытается жестко оппонировать президенту. Однако назвать его оппозиционером в полном смысле этого слова крайне сложно, ибо спикерское кресло делает его по факту частью властной системы. Алан Гаглоев позиционирует себя, как «кандидат народа», не связанный с интригами в высших эшелонах.
Впрочем, даже если мы не будем вдаваться в обсуждение различных конспирологических версий по поводу «истинной роли» самого молодого претендента на президентский пост, его связь со структурами безопасности не позволяет рассматривать его, как оппозиционера или «простого парня», не имеющего определенных административных ресурсов для продвижения собственных интересов.
Между тем, югоосетинское трио - далеко не единственная политическая интрига выборов. И, наверное, она даже не самая главная. Еще до официального старта кампании появилась информация о возможном участии в ней экс-президента республики Эдуарда Кокойты. Затем слухи и намеки материализовались, а сам бывший глава Южной Осетии превратился в главного возмутителя спокойствия. В отличие от событий 2011-2012 гг., когда он неистово боролся за то, чтобы «уходя, остаться», Кокойты сменил амплуа и стал игроком на оппозиционном поле. После того, как 4 марта югоосетинский ЦИК поставил шлагбаум на пути кандидата Кокойты (основание - отсутствие необходимого «ценза оседлости», то есть постоянного проживания в республике на протяжении последних пяти лет), он обжаловал эти действия в Верховном суде. Через 10 дней высшая судебная инстанция республики подтвердила обоснованность действий избирательной комиссии. Но экс-президент оружия не сложил. Он и его сторонники стали де-факто угрожать срывом кампании. После двух недель массовых акций было принято другое политическое решение. Вечером 30 март на очередном собрании своих сторонников экс-президент республики предложил поддержать на выборах кандидатуру Анатолия Бибилова. Таким образом, в канун выборов сложился альянс двух политиков спикера парламента и экс-президента.
«Тандем» Кокойты и Бибилова не является чем-то новым. Он уже был апробирован в ходе скандальной кампании 2011 года. Только тогда Бибилов был, скорее ведомым, а сегодня позиции спикера парламента, испытавшего после поражения и электоральный успех, выглядят солиднее. Кокойты намного более уязвим и с формальной, и с неформальной точки зрения. Вопрос, повысит ли альянс Кокойты и Бибилова шансы последнего на победу, не имеет однозначного ответа. С одной стороны, экс-президент прочно ассоциируется с событиями 2011 года, которые едва не поставили республику на грань гражданской конфликта, а с другой стороны - команда спикера стала своеобразным магнитом для тех, кто недоволен действующей властью и стремится к переменам. Сталкиваясь порой с аберрациями сознания, когда нынешняя ситуация кажется хуже той, что была пять-шесть лет назад (хотя эта оценка может быть и далекой от реальности).
Принимая во внимания уже прозвучавшие заявления Кокойты и его сторонников, а также прошедшие дебаты претендентов (они не выявили, но подтвердили имеющиеся жесткие противоречия), есть основания полагать, что после 9 апреля 2017 года могут быть недовольные итогами выборов, притом с разных сторон. Отсюда опасения возможной дестабилизации. По этому поводу уже публично «выразили озабоченность» генпрокурор, а также руководители силовых ведомств Южной Осетии.
Но сценарии возможного обострения с любой стороны (массовых выступлений оппозиции в случае непризнания итогов голосования и власти из-за опасений потерять власть и реакции в виде отмены результатов выборов) не будут сулить ничего хорошего. И то, и другое «повышение ставок» не решат ни одного из ключевых вопросов республики, напротив, будут способствовать воспроизводству кризиса 2011-2012 годов на «новом витке спирали».
Заметим, что фактор России остается по-прежнему важным. Во время кампании Леонид Тибилов встретился с Владимиром Путиным (21 марта), а Анатолий Бибилов - со спикером Совета федерации Валентиной Матвиенко (24 марта). При этом акции сторонников Кокойты также обосновывались необходимостью поддержки президента РФ (непраздный вопрос, насколько российский лидер нуждается в ней именно сегодня). В этом контексте переоценивать встречу Тибилова и Путина не следует. Конечно, по степени популярности президент РФ сегодня в Южной Осетии опередит любого претендента на пост главы республики. Признание бывшей автономии Грузинской ССР в качестве независимого государства в общественном мнении прочно связывается с Путиным. Но фокус в том, что против этого не возражают и оппоненты действующего югоосетинского президента. Более того, они ведут с ним своеобразную конкуренцию за Путина, что снижает степень эффекта от встречи в Москве, и что крайне важно учитывать предвыборному штабу, не поддаваясь «головокружению от успехов».
Но, обращаясь к российской стороне, следует иметь в виду другую непростую головоломку. Она наличествует и на абхазском направлении, но там с ней уже научились работать. По уровню конкуренции и состязательности политического процесса две маленьких республики, признанные РФ, ушли вперед по сравнению с их государством-патроном. Более того, общества в Абхазии и в Южной Осетии видят в сохранении этой конкурентности преимущество, а не минус. Для многих рядовых абхазов и осетин это - гарантия качества самоопределения, которое уже достигнуто. С их точки зрения, ограничивать себя в условиях открытого конфликта было логично и обоснованно, но по мере минимизации опасности со стороны Грузии ограничения должны уходить. В этой связи то представление о «стабильности», которое уже давно в России стало своеобразной «священной коровой» и воспринимается некритически, невозможно механически переносить на абхазскую и югоосетинскую почву. Точнее, возможно, но контрпродуктивно. Этот момент надо иметь в виду тем, кто сегодня прорабатывает возможные сценарии реагирования на возможные события 9 и 10 апреля. Второе наступление на грабли по образцу 2011 года будет иметь негативные последствия для имиджа российской политики не только в Закавказье.
Политком.RU. 06.04.2017
