Санкции vs дешевая нефть: что страшнее для российского ТЭКа

Игорь Юшков

Приход Д.Трампа на президентский пост в США был воспринят в России с воодушевлением. Многие видели в нем «удобного» для России партнера. Однако удар американских ракет по сирийской военно-воздушной базе развеял все иллюзии относительно «пророссийскости» Д.Трампа. Теперь речь идет уже о том, что новый президент США может усилить санкции в отношении России. Повод могут использовать тот же, что и для оправдания ракетного удара по Сирии — химическая атака в Идлибе.

Если российско-американские отношения будут ухудшаться, новая администрация США придет к идее новых ограничительных мер против Москвы. Новые санкции будут наиболее жесткими по отношению к российской экономике и нефтегазовому комплексу в частности. Наиболее чувствительно для России ограничение в области нефтегазовой промышленности.

Волна санкций оказала влияние на российские энергокомпании, но в гораздо меньшей степени, чем на это рассчитывали американские власти. Ограничения на кредитование действительно затруднило жизнь российским компаниям, а технологические санкции стали причиной заморозки ряда проектов лишь формально. Определяющую роль тут сыграло падение цены на нефть на мировых рынках.

Еще одна важная проблема участия иностранных компаний в российских шельфовых проектах — в статье 9 ФЗ «О недрах», требующей не менее 50% государственного участия в уставном капитале пользователя недр шельфа. По ней Газпром не имеет право привлекать зарубежных партнеров, а Роснефть может продать иностранцам только треть.

Принятие новых антиросийских санкций существенно усложнит жизнь иностранным партнерам отечественных компаний и может ухудшить отношения США с Китаем, Японией и Индией. По угрозу попадают такие проекты, как «Ямал СПГ», «Арктик СПГ», «Дальневосточный СПГ», «Балтийский СПГ», «Сахалин-2», «Сила Сибири», «Северный поток-2» и «Турецкий поток».

Российско-американские отношения остаются главной внешнеполитической темой. События на Украине и в Сирии периодически отвлекают внимание общественности, но они, как правило, воспринимаются как факторы влияния на отношения России и США. Начало 2017 г. с этой точки зрения очень интересно.

Приход Д.Трампа на президентский пост в США был воспринят в России с воодушевлением. Многие видели в нем «удобного» для России партнера. Однако удар американских ракет по сирийской военно-воздушной базе, подконтрольной войскам Б.Асада, развеял все иллюзии относительно «пророссийскости» Д.Трампа. Теперь речь идет уже о том, что новый президент США может усилить санкции в отношении России. Повод могут использовать тот же, что и для оправдания ракетного удара по Сирии — химическая атака в Идлибе. Д.Трамп фактически обвинил Москву в пособничестве при осуществлении химической атаки.

Избрав линию конфронтации с Россией, Д.Трамп сможет воспользоваться наработками демократов. В преддверии вступления в должность 45 президента США уходящая администрация Барака Обамы и другие политические оппоненты Д.Трампа постарались ухудшить отношения России и США, рассчитывая, что этот «багаж» усложнит жизнь новому главе Белого дома.

После выборов президента США, прошедших 8 ноября 2016 г., американцы четыре раза обновляли антироссийские санкции:

• 15 ноября в «черный список» были добавлены депутаты Госдумы РФ от Крыма,
• 20 декабря введены санкции против двух нефтетанкеров и 26 «дочек» компании НОВАТЭК (уже находится под санкциями), а также других компаний и физлиц,
• 9 января 2017 г. был расширен «акт Магнитского» за счет внесения в него еще пяти российских граждан.

Кроме того, 13 января 2017 г. Б.Обама продлил на год уже принятые ранее антироссийские ограничения.

Сейчас все эти дополнения и пролонгации санкционных списков уже не выглядят как проблема для Д.Трампа. Если российско-американские отношения будут ухудшаться, новая администрация США придет к идее новых ограничительных мер против Москвы. И тут оказывается, что демократы уже проделали часть работы за Д.Трампа. В начале января 2017 г. десять сенаторов создали законопроект, предусматривающий введение новых санкций против России. Причем новые санкции будут наиболее жесткими по отношению к российской экономике и нефтегазовому комплексу в частности. Характерно, что среди инициаторов документа стали пять демократов и пять республиканцев. Это еще раз демонстрирует антироссийский консенсус, установившийся в США. Высказывание Б.Обамы о трех мировых угрозах: вирус Эбола, террористы в Сирии и Ираке и Россия, не просто предвыборная риторика. С постановкой России в один ряд с КНДР и Ираном согласны все политические элиты США.

Интересно, что авторы законопроекта подразумевали необходимость введения санкций против России за якобы имевшие место кибератаки на США во время выборов президента. Сенаторы, создавшие законопроект, фактически говорили о незаконности избрания Д.Трампа и являются его активными критиками. Но теперь наработки сенаторов новый президент сможет использовать самостоятельно. Законопроект «10 сенаторов» был внесен в Конгресс и пока не продвинулся. Непосредственно этот документ Д.Трамп может и не использовать, но изложенные в нем положения об ужесточении антироссийских санкций вполне могут быть применены. Наиболее чувствительно для России ограничение в области нефтегазовой промышленности. Поэтому целесообразно рассмотреть, какой эффект на российский нефтегаз оказали уже введенные санкции и что будет в случае внедрения новых ограничительных мер из указанного законопроекта.

Третий год под санкциями

Российский ТЭК попал под санкции еще в 2014 г. «Черноморнефтегаз» был включен в «черный список», как крымская компания, поэтому его случай не отражает отношения США к российской нефтегазовой отрасли в целом. Американские власти запретили своим компаниям финансировать крупнейшие нефтяные компании России. Это должно было повлиять на инвестиционные возможности российских мейджоров, а следовательно, в нашей стране должно произойти снижение добычи нефти, далее — сокращение поступлений в бюджет, ухудшение благосостояния граждан и рост протестных настроений. Все это должно было вынудить российское руководство сменить внешнеполитический курс ради сохранения уровня поддержки среди населения.

Финансовые санкции были подкреплены технологическими. 6 августа 2014 г. власти США запретили своим компаниям участвовать (поставлять оборудование и технологии) в следующих видах проектов:

• разработка глубоководных (свыше 152 м.) нефтяных месторождений,
• разработка месторождений на арктическом шельфе,
• разработка месторождений трудноизвлекаемой нефти, в том числе проекты добычи сланцевой нефти и газа.

Данная волна санкций оказала влияние на российские энергокомпании, но в гораздо меньшей степени, чем на это рассчитывали американские власти. В идеологической плоскости политические элиты не восстали, а наоборот сплотились вокруг политического лидера. Ограничения на кредитование действительно затруднило жизнь российским компаниям. Отечественные бизнес-структуры не оказались в изоляции, но и разворота к азиатскому рынку заимствований не произошло. Например, глава «ЛУКОЙЛа» В.Алекперов в сентябре 2015 г. заявил, что китайские кредиты — «самые дорогие в мире». Он также отметил, что китайские банки готовы выделять средства при комплексном соглашении: либо в обмен на долгосрочный контракт по поставке нефти, либо на покупку оборудования в КНР. У других российских нефтегазовых компаний возникли аналогичные проблемы. Крупные кредиты удалось привлечь тем, кто соглашался на специфические условия китайских партнеров. Так, например, НОВАТЭК продал 20% CNPC и 9,9% китайскому Silk Road Fund в своем проекте «Ямал СПГ», но только после гарантий загрузки китайских предприятий смог получить кредит в размере €9,3 млрд и 9,8 млрд юаней (€1,33 млрд).

Технологические санкции стали причиной заморозки ряда проектов лишь формально. Определяющую роль тут сыграло падение цены на нефть на мировых рынках. В 2014 г. средняя цена нефти сорта Brent составила $98,95 за баррель, в 2015 г. — $52,39, а в 2016 г. опустилась примерно до $43 за бочку. Можно уверенно сказать, что даже без введения ограничительных мер против российского нефтегазового сектора в 2014–2016 гг. многие проекты из секторального перечня были бы заморожены из-за нерентабельности: например, бурение на Восточно-Приновоземельских участках в Карском море (проекте «Роснефти» и ExxonMobil), оценка целесообразности коммерческой разработки доманиковых отложений на лицензионных участках «Роснефти» в Самарской области (проект совместно с Statoil) и т.д.

Важно отметить, что США выбирали секторальные санкции, желая предотвратить рост добычи нефти в среднесрочной и долгосрочной перспективах. По данным Минэнерго РФ, западносибирские месторождения сократили добычу на 0,4% (на 1,3 млн т, с 313 до 311,7 млн т) с 2014 г. по 2015 г. из-за естественного истощения. Этот процесс будет нарастать и в будущем. Поэтому еще до политического кризиса 2014 г. перед отечественными нефтяниками встал вопрос за счет чего повышать добычу. Наиболее перспективными тогда виделись три варианта: разработка шельфа, трудноизвлекаемой нефти, прежде всего «баженовской свиты», и добыча из месторождений Восточной Сибири и Дальнего Востока. Именно против этих проектов и были введены санкции.

В начале 2014 г. «ЛУКОЙЛ» договорился с Total о создании совместного предприятия (51% на 49% соответственно) для разработки трудноизвлекаемых запасов на Галяновском (лицензия у «дочки» «ЛУКОЙЛА», компании РИТЭК), Восточно-Ковенском, Ташинском и Ляминском-3 (лицензии у Total) лицензионных участках. В сентябре 2014 г. партнеры заявили о приостановке проекта из-за санкций. Однако при цене ниже $80 за баррель подобные сложные проекты оказываются нерентабельными и без политических ограничений.

Разрабатывать Баженовскую свиту собирались также «Газпром нефть» вместе с Shell на Верхне-Салымском месторождении в ХМАО. А «Роснефть» в 2012 г. договорилась с ExxonMobil о реализации проекта добычи трудноизвлекаемой нефти Баженовской и Ачимовской свит в Западной Сибири. «Роснефти» в СП «Тризнефть Пилот САРЛ» должны были принадлежать 51% в совместной компании, а ExxonMobil — 49%. Основные инвестиции должны были прийти от американской стороны — $300 млн. Аналогичное соглашение (инвестиции со стороны иностранной компании в $300 млн и соотношение долей 51% на 49%) в 2014 г. «Роснефть» подписала с ВР. Только в этом случае компании намеревались разрабатывать доманиковы отложения в Оренбургской области. Со Statoil «Роснефть» договаривалась изучить доманиковы отложения на 12 участках Самарской области. Но в итоге все эти проекты были заморожены из-за санкций. Хотя из-за сложного экономического положения в отрасли более-менее видимые самостоятельные работы на участках трудноизвлекаемой нефти (Баженовская свита) в настоящее время ведут только «ЛУКОЙЛ» через РИТЭК, «Сургутнефтегаз» и «Газпром нефть».

В арктических проектах сложилась аналогичная ситуация. Санкции запрещают иностранным компаниям участвовать в разработке шельфовых проектов в России. Но нерезидентам пришлось бы уйти и по ряду других причин. Основная заключается в том, что себестоимость добычи нефти на арктическом шельфе крайне высока. Усредненная (на суше и на море) оценка себестоимости добычи арктических углеводородов, по данным Минэнерго, составляет $63 за баррель. Даже шельфовые проекты существенно отличаются по затратам: «Приразломное», расположенное в Баренцевом море, имеет меньшую себестоимость за баррель, чем месторождение «Победа» в Карском море, либо участки в восточных морях российской Арктики.

Нерентабельность усугубляется и еще одной проблемой — отсутствием технологии безопасной круглогодичной добычи нефти на арктическом шельфе. «Роснефть» и ExxonMobil в августе 2011 г. договорились о совместной разработке трех лицензионных участков — Восточно-Приновоземельские -1, -2, -3 в Карском море и Туапсинского лицензионного участка в Черном море. Тогда же компании согласовали создание Арктического научно-проектного центра шельфовых разработок (ARC) в г. Санкт-Петербург. В этом подразделении на основе имеющихся у «Роснефти» и ExxonMobil наработок должна была быть создана технология добычи нефти в «суровой» части российского арктического шельфа. Вероятно, сейчас у ExxonMobil есть большие сомнения в целесообразности разработки сложных проектов в Арктике, так как сланцевые проекты для компании выглядят более перспективным направлением.

Шельф закрыли не санкции, а российский закон

Еще одна важная проблема участия иностранных компаний в российских шельфовых проектах заключается в законодательных ограничениях. В статье 9 ФЗ «О недрах» написано, что пользователем недр шельфа могут быть компании, в которых государство прямо или косвенно владеет более 50% долей уставного капитала (или может распоряжаться более 50% голосов), а также имеющая пятилетний опыт работы на российском шельфе. Этим требованиям отвечают четыре компании: «Роснефть», «Газпром», «Газпром нефть» и «Зарубежнефть». Реальную работу на отечественном шельфе ведут только две первые из указанных компаний. Примечательно, что «Газпром» не привлекал иностранных партнеров к разработке шельфа, даже когда цена нефти была высокой. Штокмановский проект предполагал участие иностранцев только в капитале компаний-операторов различных фаз разработки проекта, а лицензия оставалась у 100% «дочки» «Газпрома». А «Роснефть» привлекала множество иностранных компаний: ExxonMobil, Statoil, Eni. Причем при создании совместного предприятия «Роснефть» оставляла себе 66,67%, хотя, как ранее говорилось, в сухопутных проектах отдавала иностранцам 49% долю. Дело в том, что на момент создания совместных предприятий в самой «Роснефти» государству принадлежало только 75,16% акций. Соответственно, чтобы сохранить косвенное владение государством более чем 50% долей в шельфовом СП, «Роснефть» могла продать иностранцам не более чем 33,33%. А «Газпром» по этой же причине и вовсе не может привлекать инвесторов, так как при нынешнем законодательстве ему просто нечего продавать иностранным инвесторам, чтобы при этом не нарушить ФЗ «О недрах».

В настоящее время не понятна ситуация с шельфовыми проектами «Роснефти», в которых участвуют иностранные компании. За прошедшее с момента объявления о создании СП время доля государства сократилась до 50% плюс 1 акция. На какие юридические лица оформлены лицензии на арктические шельфовые месторождения, точно неизвестно. Но известно, что совместные предприятия с иностранными партнерами, такие как «Карморнефтегаз» (СП «Роснефти» и ExxonMobil, созданное для разработки участков Новопривоземельный - 1,- 2, - 3), «Туапсеморнефтегаз» (СП «Роснефти» и ExxonMobil по разработке Туапсинского участка в Черном море) и другие зарегистрированы в Люксембурге, а в Росреестре РФ числятся только их филиалы. Получается, что по действующему закону и без иностранных санкций «Роснефть» не может работать с иностранными компаниями на тех условиях, о которых договаривалась в 2011–2012 гг.

Вероятно, в ближайшем будущем «Роснефть» будет лоббировать либерализацию доступа к шельфовым месторождениям, тем более что большинство участков уже распределены между ней и «Газпромом». Однако российское руководство может не пойти на это в случае ужесточения санкций США против нефтегазового сектора России.

К чему приведут новые санкции

«Законопроект 10 сенаторов», внесенный в Конгресс США, предусматривает фактически полный запрет участия иностранных компаний в российских энергетических проектах.

В случае принятия новых санкций проекты как в газовой, так и в нефтяной сферах окажутся под угрозой. В частности, китайские China Development Bank, China Exim Bank, японский Japan Bank for International Cooperation и итальянский Intesa могут не успеть перевести уже утвержденные кредиты для проекта «Ямал СПГ», а новый проект НОВАТЭКа на Гыданском полуострове «Арктик СПГ» не сможет привлечь иностранных инвесторов (интерес к нему проявляли индийские, японские компании и Катар, а также акционеры «Ямала СПГ» Total и CNPC.

Проект «Роснефти» и ExxonMobil «Дальневосточный СПГ» также не сможет быть реализован. Впрочем, как и «Балтийский СПГ», и строительство третьей очереди действующего в рамках «Сахалина-2» завода СПГ, так как консорциуму иностранных компаний запрещено будет вкладывать средства в развитие производства сжиженного газа.

«Газпром» не сможет привлечь иностранные кредиты для строительства газоперерабатывающего завода в Амурской области для отделения различных фракций от метана, который пойдет в Китай по «Силе Сибири». Госконцерну придется перестраивать свою инвестпрограмму и направлять собственные средства для строительства завода. «Сибуру» также придется искать деньги на строительство газохимического завода в Амурской области.

На западном направлении у «Газпрома» могут возникнуть проблемы с реализацией газопроводных проектов «Северного потока-2» и «Турецкий поток». Вопрос не только в финансировании строительства на заемные средства, а в трубоукладчиках, которые ранее концерн нанимал в итальянской Saipem и швейцарской Allseas.

Принятие новых антиросийских санкций существенно усложнит жизнь иностранным партнерам отечественных компаний и может ухудшить отношения США с Китаем, Японией и Индией, так как от полного запрета инвестировать в российский ТЭК пострадают компании именно этих стран. Однако американским компаниям выгодны проблемы в российской нефтегазовой промышленности. Сокращение объема добычи нефти вследствие недоинвестирования повысят мировые цены на нефть, что позволит повысить рентабельность сланцевым проектам в США. А проблемы с доставкой российского газа на европейский рынок станут одним из аргументов в пользу покупки странами ЕС американского СПГ. Все это позволит Д. Трампу успешно выполнить свои обещания по повышению численности рабочих мест в американской нефтегазовой промышленности.

Таким образом, можно сказать, что действующие санкции против российского ТЭКа имеют значительно меньшее воздействие на отечественный нефтегаз, нежели низкие цены на нефть. А вот новые санкции могут стать существенной проблемой для наших энергетических проектов.

РСМД. 18.04.2017