Польский бунт и будущее Евросоюза
Дмитрий Офицеров-Бельский
Тема евроскептицизма последние годы стала весомой частью политического дискурса. Великобритания готовится к выходу из ЕС, влиятельные политики ряда стран заявляют о готовности последовать ее примеру, и даже в самой Германии — лидере ЕС — евроскепсисом затронута немалая часть электората. Евроскептики приходят к власти в Восточной Европе, а Польша с недавнего времени подняла знамя борьбы за более демократичную Европу, укрепив свой имидж последовательного критика политики Брюсселя и Берлина.
Скандал, связанный с избранием Дональда Туска главой Европейского совета на новый тридцатимесячный срок вопреки позиции самой Польши, поставил точку в политкорректности и понимании консенсуса как самостоятельной и очень важной ценности европейской интеграции. Отказ от консенсуса стал позицией обеих сторон — Варшавы и Берлина. В Польше ожидали, что в результате противостояния вместо Дональда Туска и альтернативной ему кандидатуры Яцека Сариуш-Вольского будет найден третий кандидат от любой другой страны Евросоюза. Мотивы Ярослава Качиньского в этой истории не стоит искать исключительно в политической конкуренции или в стремлении к личной мести.
Причины демарша Варшавы куда как шире, и в целом спор был не только и не столько о кандидатуре Дональда Туска, сколько о будущем Европы, в котором для Польши не нашлось роли, соответствующей ее амбициям.
Спор о будущем Европы
В ответ на переизбрание Дональда Туска Польша заблокировала заключительное заявление саммита. Проигрыш был объявлен победой, а евробюрократы из Брюсселя — загнанными в угол. В сложившейся ситуации при изрядной доле фантазии и грамотной пропаганде правительство Польши сможет извлечь лишь одну выгоду — неизбежную в будущем жесткую политику Европейского совета можно будет списать на стремление Дональда Туска к личной мести, от которой пострадает вся страна. Для такой политики уже достаточно оснований, а Европейский совет — ключевая структура, через которую возможно наложение на Польшу внутриевропейских санкций.
Прежние выборы главы Еврокомиссии и главы Евросовета прошли в 2014 г. в менее скандальной обстановке, но дальнейший кризис ЕС был отчасти связан с тем, что Жан-Клод Юнкер и Дональд Туск были выдвинуты на свои нынешние посты в обход любых согласований с Великобританией, что породило острую реакцию премьер-министра Дэвида Кэмерона, оживление дискуссий о выходе из ЕС, и в конечном итоге завершилось известным референдумом. Решение о переизбрании Дональда Туска, а также о повестке и намеченных решениях юбилейного Римского саммита тоже принимались кулуарно. Это не было повторением ошибки, никакой ошибки не было вообще — участие в выработке курса ЕС теперь могут принимать только лояльные Германии страны и политики.
Незадолго до саммита в Брюсселе, 6 марта канцлер ФРГ Ангела Меркель, президент Франции Франсуа Олланд и премьер-министры Испании и Италии Мариан Рахой и Паоло Джентилони провели встречу в Версале, на которой поддержали концепцию разных скоростей в дальнейшей европейской интеграции. По мнению лидеров «большой четверки», это позволит некоторым странам-членам проводить более быструю интеграцию в избранных областях. Концепция Европы разных скоростей зародилась еще в середине 1970-х гг. и предлагалась т.н. «федералистами» как решение, способное обеспечить более высокую скорость интеграции.
Десятилетие назад с подачи британского премьера Энтони Блэра об этом активно заговорили вновь, но уже как о концепции, призванной затормозить развитие европейской интеграции. Сейчас же речь идет о том, что ряд стран ЕС готовы образовать элитарный клуб в рамках ЕС и отказаться от прежнего либерализма в процессе принятия решений. А решений в ближайшие годы предстоит много — это и вопрос о европейской армии (по сути, речь пока идет об изменении логики взаимодействия и обеспечении возможности полноценных совместных действий в обход механизмов НАТО), и об изменении миграционной политики. «Речь идет о том, чтобы идти быстрее в кругу некоторых стран, не исключая других, но так, чтобы другие не смогли этому противостоять», — объяснил президент Франции. В качестве примеров более тесной интеграции группы стран он назвал оборону, зону евро, гармонизацию налоговой и социальной сферы, культуру и дела молодежи. Саммит в Версале и последовавшая на следующий день встреча глав парламентов вишеградских стран в Варшаве фактически олицетворяли раскол между старой и новой Европой.
Новый политический расклад в ЕС был продемонстрирован на Брюссельском саммите. В сильном раздражении Франсуа Олланд заявил польскому премьеру прямо: «У вас есть мнение, а у нас есть фонды». Б.Шидло парировала тем, что она не будет принимать угрозы от лидера со столь низкими рейтингами и на исходе президентства. Польша должна получить 106 млрд евро финансирования ЕС в текущий бюджетный период с 2014 г. по 2020 г. В последнее время о сокращении субсидирования польской экономики в Европе говорят все чаще, а намечающийся выход Великобритании из ЕС грозит оставить бреши в европейском бюджете и потому делает сокращение практически неизбежным. Ряд европейских политиков уже обозначили свое недовольство существующей системой субсидий и весьма прозрачно намекали на Польшу. В схожей тональности высказался и кандидат в канцлеры Германии Мартин Шульц.
Альтернативный план Варшавы
Польский демарш в Брюсселе еще раз обнажил уже известные проблемы Европейского союза. Прежде всего это дефицит демократии и дефицит лидерства. Сами по себе они для европейской интеграции не фатальны, но опасно их сочетание, порождающее коллапс договороспособности. Ключевые решения принимаются путем сложных многосторонних согласований и непрозрачных компромиссов. Дело даже не в том, что их характер не позволяет публичности, а в том, что существующие формальные механизмы выработки и принятия решений не работают эффективно. Это компенсируется неформальными процедурами, кулуарными переговорами, в которых публичность становится лишней и может сорвать многие компромиссы. Однако самая большая сложность состоит в том, что борьба за демократию, как и борьба за лидерство, почти неизбежно грозят обернуться дезорганизацией и внутренними конфликтами в ЕС.
Очередное столкновение с брюссельской бюрократией ожидалось на юбилейном Римском саммите 25 марта. Польский премьер заявила накануне, что решения саммита должны определить будущее Союза, и влияние на него должны иметь все его члены. Однако сенсации не произошло, и лишь на несколько секунд создало интригу то промедление, с которым Беата Шидло подписала итоговое заключение саммита.
В Польше концепцию Европы разных скоростей сразу же назвали отрицанием идеи Европейского союза, хотя прежде она вполне импонировала политикам «Права и Справедливости». Еще месяц назад на закрытой встрече с немецкими журналистами Беата Шидло сказала, что не имеет ничего против, если создание ЕС разных скоростей не будет угрожать общему рынку. Но проблема, вероятно, состоит в том, что партнеры не видят Польшу в элитарном клубе стран, принимающих ключевые решения касательно будущего Европы.
В Польше есть свое видение будущего Европы. Оправданный упрек нынешней системе заключается в том, что высшие функционеры ЕС не избираются демократическим путем, но вершат судьбы миллионов европейцев и имеют определенную власть над национальными правительствами и законодателями. Вопрос о том, каким образом должна произойти демократизация, остается открытым, но принцип единогласного решения (так называемого люксембургского компромисса[1]), на который ссылалась Польша при повторном избрании Д.Туска, прогрессу в данном направлении вряд ли может способствовать и в целом уже пережит как этап. Однако «казус Туска» создал серьезный прецедент выдвижения кандидата на высший европейский пост без одобрения страны происхождения, который обязательно будет настораживать политиков других европейских стран. По мнению польской стороны, в правила нужно ввести положение о невозможности такого выдвижения. Вряд ли польские требования будут выполнены, но европейские политики вынуждены признать необходимость совершенствования процедуры выборов и назначения на ключевые посты в ЕС.
Второй польский постулат заключается в усилении роли правительств и национальных парламентов в ЕС. Эту мысль продолжительное время озвучивает председатель «Права и Справедливости» Ярослав Качиньский, утверждая, что только таким образом можно увеличить демократический контроль в ЕС. При этом Еврокомиссия не должна заниматься политикой[2]. Воплощение такого подхода в жизнь будет означать для ЕС большой шаг назад и слабость организации.
Третий постулат заключается в необходимости изменения соглашений, касающихся миграции, т.е. прежде всего Шенгенского договора, а также Дублинского соглашения по приему беженцев. Польша в целом настроена на ревизию основополагающих документов, но пока не выдвинула конкретных предложений.
Один в поле не воин
Мартовский демарш против Дональда Туска отчасти был тестовым и был призван найти возможные точки опоры на тот случай, если Варшава решится продолжить конфронтацию. Никто из европейских политиков открыто не встал на сторону польских властей, но есть основания полагать, что скрытая солидарность с Варшавой в их среде все же была. Вряд ли польский премьер сильно приукрасила действительность когда сказала после продления полномочий Дональда Туска, что у лидеров ЕС осталось «чувство, что что-то не так», «нарушены правила», что «углубились разрывы».
Спор о будущем Европы и месте Польши в ней уже обернулся конфликтом между Берлином и Варшавой.
В конфликте с Берлином и Брюсселем Польша стремилась заручиться прямой поддержкой стран Вишеградской группы, но не получила даже косвенной. Особенные надежды возлагались на Будапешт. Набор схожих проблем и постоянная критика из Брюсселя и других европейских столиц объединяет страны, но интересы Венгрии в целом очень сильно, зачастую диаметрально отличаются от польских. И, конечно же, в Будапеште не были готовы к увеличению списка собственных проблем ради солидарности с Варшавой. Венгерская дипломатия неоднократно давала понять, что не готова выступить против кандидатуры Д.Туска. Однако именно венгерское «отступничество» оказалось наиболее морально болезненным для польского руководства. Настолько, что заместитель министра иностранных дел Ян Дзедзищак отменил визит в Будапешт. Он должен был принять участие в торжествах по случаю национального праздника Венгрии (15 марта отмечается годовщина начала восстания в 1848 г.), но помешали «важные и внезапные дела», как следовало из письма польского посольства организаторам.
В Польше и других странах Вишеградской группы по-разному смотрят на свое региональное взаимодействие. В Варшаве по-прежнему видят роль своей страны в региональном лидерстве и ради поддержания согласия готовы мириться с особой позицией соседей по многим вопросам. Например, Ярослав Качиньский не так давно заявил, имея в виду политику Виктора Орбана, что не видит ничего дурного в хороших отношениях Венгрии с Россией. В свою очередь в остальных странах Вишеградской четверки преобладает мнение, что сотрудничество — неплохая опция для решения ряда вопросов по принципу ad hoc, но не более того. Такими были вопросы перераспределения мигрантов внутри ЕС, проекты вишеградского телевидения, боевых частей Вишеградской группы и совместных консульств. В некоторых вопросах, как, например, распределение субсидий ЕС, страны региона — естественные конкуренты друг для друга.
Европейская карта во внутренней политике
Руководство «Права и Справедливости», судя по всему, не собирается отказываться от планов дискредитации бывшего премьера Дональда Туска, чистки государственного аппарата от людей, пришедших при нем во власть, и дальнейших изменений государственного строя. Д.Туск уже вызван на очередные допросы в связи с расследованием секретных контактов бывших руководителей Службы военной контрразведки и ФСБ. Противники бывшего премьера обвиняют его в сговоре с Москвой и замалчивании правды о смоленской трагедии, а также в том, что теперь, будучи председателем Европейского совета, он ведет политику исключительно в интересах Берлина. Однако даже те, кто на последних парламентских выборах не голосовал за «Гражданскую платформу», в основном позитивно оценивают его действия на нынешнем посту[3]. Однако лишь немногие хотели бы, согласно тому же опросу, чтобы после окончания своих полномочий в Брюсселе Дональд Туск вернулся к польской политике. Желающих набралось всего 12%[3]. Впрочем, социологические данные сейчас далеко не всегда внушают доверие, а крупнейший центр социологического анализа CBOS вообще перестал включать Дональда Туска в рейтинги польских политиков[4]. Оценить перспективы Дональда Туска достаточно сложно хотя бы потому, что, судя по имеющейся динамике, в ближайшие 30 месяцев в общественном мнении произойдут колоссальные изменения.
Часть центристов и левых связывают свои надежды с Рышардом Петру, лидером партии «Современная». В основе его публичной риторики значатся европейские ценности, развитие партнерства и углубление интеграции. Ему уже удалось разыграть европейскую карту, поднимая тревогу за будущее Польши в ЕС. Созывая своих и не только своих сторонников на митинг, кандидат в лидеры оппозиции заявил, что общество не должно позволить нынешнему руководству Польши вывести страну из ЕС. Митинг оппозиции неслучайно был назначен на 25 марта — день юбилейного Римского саммита. Тысячи поляков вышли на улицы под лозунгом «Любим тебя, Европа». Однако помимо демонстративных жестов и риторических приемов у оппозиции нет практических инструментов, способных повлиять на политику Ярослава Качиньского в ЕС.
Очевидно, что оппозиция эксплуатирует распространенное мнение о евроскептицизме польских властей и даже ввела в оборот неологизм «Polexit» по аналогии с британским. Вероятность того, что вопрос о выходе Польши из ЕС даже просто будет поднят на официальном уровне, практически нулевая, но есть и общие черты в ситуациях, которые сложились у Великобритании и Польши. Это германский диктат в Европе и манипулирование общими институтами, а также несогласие этих двух стран со своим фактическим статусом в ЕС. Одновременно их объединяет тесное союзничество с Соединенными Штатами, которые более чем лояльно относятся к британским планам покинуть ЕС и вообще приветствуют любой разброд и шатание в Союзе. Синхронизация польской политики с американской совсем не нова и мало зависит от того, какая из политических сил находится у власти. Польша была непростым партнером в ЕС во времена администрации Джорджа Буша — младшего, но резко изменила свой курс и тональность риторики с началом президентства Барака Обамы, который сделал ставку на нормализацию прежде подпорченных отношений с европейскими державами и упрочение атлантической солидарности. Сейчас отношения США и ведущих стран ЕС находятся в очень непростом состоянии, уровень доверия предельно низок, а скандальных интонаций становится все больше, вплоть до заявления знающего толк в хорошей шутке Жан-Клода Юнкера о готовности европейцев поддержать выход Техаса из состава Соединенных Штатов.
Таким образом, не имеет смысла всерьез рассуждать о евроскептицизме Ярослава Качиньского и его окружения, придерживающихся характерной для польской политики конъюнктурной, но вполне предсказуемой линии.
1. Название происходит от заключенного в 1966 г. соглашения, касающегося голосования в Европейском совете и гласящего, что вопросы, касающиеся важных интересов стран–членов должны решаться единогласно. Формально это положение не отменено, но в Лиссабонском трактате указано, что глава Европейского совета избирается квалифицированным большинством. На применении люксембургского компромисса настаивал Дэвид Кэмерон в 2014 г., когда выступал против кандидатуры Жан-Клода Юнкера на пост главы Европейской комиссии, но так ничего и не добился. Было бы странно ожидать, что Польша на этом пути оказалась бы успешнее.
2. Сказано премьер-министром Польши Беатой Шидло в присутствии автора статьи в сентябре 2016 г. во время выступления на экономическом форуме в Крынице-Здруй.
3. Согласно последним социологическим исследованиям, результаты которых были опубликованы накануне голосования за продление его полномочий, 49 % опрошенных позитивно оценивают его деятельность как председателя Европейского совета, а критически относятся только 32 %. Тем не менее повсеместная критика играет свою роль, и только 41% участников опроса считают, что Дональд Туск отстаивает интересы Польши в ЕС, тогда как 40 % уверены, что он этого не делает. Еще более скромно участники опроса оценивают его влияние в ЕС — 38% уверены, что оно достаточно велико, а 42% считают, что существенным влиянием он не располагает. См.: Donald Tusk dobrze oceniany przez Polaków jako szef Rady Europejskiej, ale nie chcą jego powrotu do Polski. Polityka.pl, 1 marca 2017.
4. Речь идет о последних социологических исследованиях CBOS, согласно которым наибольшим уважением у населения среди польских политиков пользуется президент Анджей Дуда, за ним следует премьер Беата Шидло, а замыкает тройку скандальный политик Павел Кукиз. Эти данные резко контрастируют с мнением большинства экспертов и личным анализом автора. С данными соцопроса можно ознакомиться: Ranking zaufania do polityków CBOS. Kto na czele? 17 marca 2017. URL: http://fakty.interia.pl/polska/news-ranking-zaufania-do-politykow-cbos-kto-na-czele,nId,2370465#utm_source=paste&utm_medium=paste&utm_campaign=chrome
РСМД. 20.04.2017
