Европа между Трампом и Путиным

Константин Воронов

Старый Свет глубоко вовлечен не только в геополитическую игру в духе традиционной Realpolitik, но и с ним теперь разыгрывается новая политическая карта относительно высших смыслов, систем ценностей, избранных приоритетов.

В течение более двух десятилетий всего постбиполярного периода политика безопасности Соединенных Штатов, по большому счету, строилась, опираясь на созданную ими собственную первертивную картину мира: разваливающиеся государства (failed states), антидемократические режимы, «ось зла» (axis of evil) представляли собой главные препятствия, «камни преткновения» на пути к Фукуямовской формуле «конца истории», сияющей перспективе вечного мира на Земле.

Ныне в Белом доме совсем иные настроения, воззрения, представления о будущем и мире в целом.

Для президента Трампа и американских новых правых, таких, как его главный стратег, старший советник по политическим и стратегическим вопросам Стив Бэннон (один из наиболее влиятельных сотрудников администрации), а также Джефф Сешенс – одновременно министр юстиции и генеральный прокурор, глобалистски-либеральный порядок сам по себе является наибольшей проблемой безопасности для Запада. Поэтому постнациональные, мультикультурные институты, такие как Европейский союз (ЕС) и ООН, представляют собой для них скорее актуальных противников, чем привычных партнеров.

Эти ментально-стратегические сдвиги, расхождения трансатлантических соратников относительно «священных целей и высших смыслов» погружают Европу в качественно новую ценностно-геополитическую ситуацию. Во-первых, меняется вся прежде целостная, незыблемая с периода холодной войны система политических ценностей, норм, приоритетов, где ядерно-ключевое место занимало трансатлантическое сообщество по обе стороны океана, ее незыблемое единство, на котором базируется НАТО. Во-вторых, во многих отношениях Германия Ангелы Меркель после Brexit – выхода Великобритании из Евросоюза – превращается для администрации Трампа из союзника в свою политическую противоположность. Меркель представляется здесь своего рода реинкарнацией всего того, что для группировки Трампа – Бэннона является подлинным воплощением подрыва единства Запада, его идентичности и силы.

Теперь о нас. Россия, напротив, выступает, согласно взглядам американских новых правых, в качестве своего рода идеологического, духовного «собрата». Путин в конечном итоге воспринимается ими как своего рода часть – а не противник – коллективной европейской культуры и истории. А его критика Евросоюза или ООН теперь уже рассматривается здесь всего лишь как попытка спасти подлинную европейскую культуру от самой Европы или Запада. Для этого вполне допустимо, желательно оказывать сопротивление наднациональным бюрократическим институтам, добиваться их роспуска, бороться за укрепление традиционных морально-нравственных ценностей в Европе, вечных «духовных скреп» (например, христианства), ратовать за базирующийся на национальных государствах европейский и – шире – западный мировой порядок. Хуже для трансатлантических уз то, что на этом фоне Ангела Меркель упорствует, пытается примерить на себя имидж лидера глобалистских сил в Старом Свете — хранительницы «прежнего мира», «старой доброй Европы», которая существовала еще до того, как по ту сторону Атлантики прозвучали сомнения в ценности базовых институтов европейской интеграции и евроатлантической безопасности.

С внутриполитической точки зрения позиции Путина в высшей степени зависят, как считают в Европе, от атмосферы и равновесия мультирелигиозной толерантности в стране, поскольку значительное место в России занимают влиятельные, демодинамические группы мусульманского населения. Умелое поддержание межконфессионального баланса может приносить, как водится, известные преимущества. Но в не меньшей степени в последние годы Путин занят своей внешней политикой, опирающейся на привычную риторику о русской идентичности и культуре, которая связывает Россию с ортодоксальными христианскими правыми. Консервативные патриомански настроенные российские правые круги в значительной мере идеологически близки, даже ментально-психологически совпадают с психотипами таких знаковых макрофигур, как С.Бэннон и Д.Сешенс. А нынешний 45-й президент США не типичный доктринер, у него в Овальном кабинете нет готового «Краткого курса», а он верхним чутьем, внутренним инстинктом ощущает свою правду, высшие философские смыслы, собственные жизненные установки. Его идеологически заряженная, ориентированная на президента команда, многочисленные влиятельные сторонники среди широкой общественности размашисто используют такие колоритные идейно-политические формулировки как «цивилизационная борьба», «сопротивление доминированию либерализма», «глобальный исламский терроризм» etc.

Европа (прежде всего, интегрирующаяся вокруг Европейского союза) оказалась, похоже, между «молотом и наковальней». На западе – пересматривающие свою лидирующую роль, отказывающиеся от своих прежних обязательств Соединенные Штаты, а на востоке – ревизионистская, усиливающая собственное влияние на постсоветском пространстве (Крым, Донбасс) Россия. «Европа оказалась сейчас между Трампом и Путиным», – своеобразным рефреном часто звучит сейчас в докладах экспертов, оценках комментаторов, повсеместно в СМИ. Фактор мятущегося Трампа внес, по убеждению лидеров Старого Света, серьезный дисбаланс в сложившийся миропорядок, повысил градус непредсказуемости, нагнал полное ошеломление в ряды западных союзников.

Растущая международная роль поднимающихся держав (включая Китай, Индию, Бразилию, ЮАР, Россию) вновь подчеркнула решающее значение фактора силы и важность концепта национального суверенитета. Экономический, финансовый, а фактически, экзистенциональный кризис 2000-х годов существенно подточил, ослабил как легитимность западной модели глобализации, опирающейся на Вашингтонский консенсус, так и модели региональной интеграции по образцу ЕС. В этих условиях Европа пока не готова, похоже, сделать шаг в сторону национального государства. Наднациональные круги в Большом Брюсселе (штаб-квартире Евросоюза, место размещения его разнородных структур), глобалистские евроэлиты опасаются неожиданных сценариев, связанных с пересмотром сложившихся геополитических приоритетов и стереотипов, переосмыслением роли ЕС и НАТО.

Ранее Евросоюз, используя обширные преимущества региональной интеграции, часто играл заметную роль своеобразного «производителя безопасности», «поставщика» заслуживающих внимания мирового сообщества оптимальных экономических, социальных, политических системных решений, опираясь главным образом на свою «мягкую силу – soft security». Но в глобальном контексте сегодняшнего дня «мягкая сила» ЕС, особенно после Brexit, стала зримо сокращаться, регрессировать, блекнуть на фоне обретших новую динамику вопросов традиционной безопасности – «hard security». Одновременно глубоко погруженный во внутренний экзистенциальный кризис Евросоюз стал способен выделять меньше внимания и ресурсов на решение острых региональных, глобальных проблем за пределами своих границ.

Хотя в Старом Свете сейчас активно обсуждают жизненно важную проблему (по требованию Трампа!) наращивания военных бюджетов, по крайней мере, до ритуальных в НАТО 2-х % ВВП, возможные трансформации в нормативно-ценностной системе могут свидетельствовать о глубоких переменах будущего и НАТО, и Запада. Это касается всей стратегической проблематики, потому что критика глобализма и защита культурного христианского национализма, которые новые американские правые принесли в Белый дом, определяют теперь собственные европейские внутренние дебаты, всю политическую повестку дня. Трудно во всей полноте представить перемены, которые подспудно производят идеологические круги в администрации Трампа, как они ломают сопротивление своих демократических противников, но эта работа ведет к смене прежней атмосферы, закоснелой политической повестки в США. Хотя министр обороны Дж. Мэттис считает, что примирительная позиция Трампа в отношении России основана на слабой информированности, однако ему, видимо, вряд ли удастся поколебать убежденность своего шефа в том, что Москва может стать ближайшим мощным партнером Вашингтона. Не только по практическим соображениям борьбы с «Исламским «государством» (ИГ - ИГИЛ - террористической организацией, запрещённой на территории РФ), урегулирования международных кризисов и целого ряда мировых проблем, но и стать историческим союзником в общей борьбе на более прочной основе идейно-политических ценностей, чем нынешняя политанемичная, стратегически блеклая, невнятная Германия Ангелы Меркель.

Резюмируем: Старый Свет оказался сегодня, похоже, в уникально неблагоприятной геополитической ситуации «двойного давления», геостратегического прессинга, как с Востока, так и с Запада. Адаптивные способности нашего главного континентального мегасоседа – Европейского союза – в условиях нарастающей неопределенности, глубоких перемен в связи с формирующимся новым мировым порядком, подвергаются серьезному испытанию на историческую прочность. В такой глобальной обстановке и при нынешнем обострении внутренних комплексных коллизий ЕС, хронически острых разногласиях между его участниками перспективы реализации всего европейского интеграционного проекта становятся, признаем, весьма неопределенными, мало прогнозируемыми.

Статья подготовлена при поддержке портала Новое знание.

Внешнеполитическая Экспертиза. 06.04.2017