Казахстан в ЕАЭС - pro et contra
Состоявшиеся недавно визиты президента России Владимира Путина в государства Центральной Азии вновь актуализировали тему перспектив развития Евразийского экономического союза. Анализируя ее, представители экспертного сообщества в большей степени уделяли внимание эффектам вступления в ЕАЭС Кыргызстана и вопросу возможного присоединения к интеграционному объединению Таджикистана. Однако, как показывает практика, отношения государств-основателей ЕАЭС также не лишены противоречий. О проблемах и выгодах участия в проекте евразийской интеграции Казахстана в беседе с корреспондентом «IQ» мнением поделилась заведующая сектором Центра постсоветских исследований НИ ИМЭМО РАН им. Е.М.Примакова Елена Кузьмина.
- Елена Михайловна, на недавней пресс-конференции на площадке МИА «Россия сегодня», посвященной обсуждению итогов центральноазиатского турне В.Путина, вы обратили внимание на неоднозначность некоторых негативных оценок участия Казахстана в ЕАЭС. Такие оценки действительно имеют место и в СМИ, и в экспертных дискуссиях. Следует ли воспринимать их как некий сигнал неоправданных ожиданий и разочарований в самой идее евразийской интеграции?
- На мой взгляд, о разочаровании говорить преждевременно. Казахстан – вторая по объему экономика Евразийского союза – всегда был не просто сторонником евразийской интеграции, но и ее активным сподвижником, что объясняется экономическими интересами и геополитическим положением страны.
Все мы знаем, сколь велика роль в последовательном продвижении идеи евразийской интеграции президента страны Н. Назарбаева, который еще в 1994 году предложил создать на пространстве СНГ качественно новое объединение, которое бы действовало на четких принципах экономической прагматики.
Однако по мере формирования Таможенного, а затем и Евразийского союза стало понятно, что интеграционные процессы неоднозначно оцениваются в казахстанском обществе, единое мнение относительно этого процесса отсутствует особенно в части передачи некоторых полномочий государства в наднациональные органы.
Так, например, идея создания Евразийского парламента, высказанная в 2012 году спикером Государственной Думы С.Нарышкиным, вызвала негативную реакцию в Казахстане и была названа на тот момент секретарем правящей партии «Нур Отан» Е.Кариным «только лишь желанием российской стороны». Аналогичные оценки звучат и в дискурсе по вопросу введения единой валюты ЕАЭС.
Сегодня нельзя однозначно сказать, что та или иная социальная страта Казахстана едина в позиции по вопросам интеграции на постсоветском пространстве. В сети можно встретить весьма противоречивые заявления социологов на этот счет: от уровня поддержки до 80% населения, до чуть ли не полного отрицания какого-либо позитива.
Кроме того, ни один из аналитиков, ни в Казахстане, ни в мире, не берется предсказать будущее республики в союзе после смены национального лидера. Однако, несмотря на то, что казахстанское экспертное сообщество оценивает интеграцию по-разному, его представители единодушно поддерживают необходимость максимального отстаивания интересов Казахстана, который вне интеграции не сможет создать необходимую промышленную инфраструктуру и обеспечить ее экономическую эффективность.
При этом выделяются такие позитивные факторы участия Казахстана в евразийских интеграционных структурах, как: возможность юридически урегулировать движение трансграничных потоков людей, товаров, услуг и капиталов; потребность в транспортных коридорах (страна является одной из самых удаленных от мирового океана. Большинство транспортных коридоров с выходом на мировые рынки проходят через территорию России, что определяет жизненную заинтересованность Казахстана в наличии единых транспортных тарифов на территории ТС); соблюдение принципа «разноскоростной» интеграции.
Между тем отстаиваются и альтернативные варианты интеграции. Наиболее часто встречающаяся точка зрения – кооперация стран Центральной Азии, которую некоторые казахстанские эксперты считают более приоритетной моделью для Казахстана, нежели союз с Россией и Белоруссией.
- Могли бы вы сформулировать основные причины торможения интеграционных процессов в формате ЕАЭС казахстанской элитой?
- Во-первых, как уже было отмечено, недостаточный учет интересов Казахстана в процессе формирования наднациональных органов. Ни один из интеграционных центров не расположен в Астане. Хотя предложение от президента Казахстана о размещении в казахстанской столице ряда интеграционных структур было озвучено еще в 2011 году.
Во-вторых, казахстанская сторона полагает, что в российских СМИ и выступлениях некоторых политиков недостаточно отражается роль Н. Назарбаева в евразийском интеграционном проекте.
В-третьих, ряд экономистов и политиков настаивают на том, что Казахстан экономически больше потерял при вступлении в Таможенный союз. В этом плане приводятся различные доводы. Например, о том, что страдают бизнесмены, занимающиеся реэкспортом китайских товаров, в первую очередь автомобилей, что Казахстан остро ощущает дискриминацию на рынке алкогольной продукции, кондитерских изделий, поскольку законодательство РФ не позволяет ввозить всю номенклатуру товаров. Ряд экономистов обращают внимание на то, что с развитием интеграции казахстанский рынок открывается для российских производителей, а вот обратного процесса не наблюдается.
Кроме того, приводится довод о том, что республика меньше торгует с остальным миром и больше с Россией, Беларусью и остальной частью СНГ, что ведет к снижению импорта технологий из более продвинутого Европейского союза и других стран, и в долгосрочной перспективе это может привести к потере достигнутой производительности. Это, к слову, не соответствует действительности: доля Европейского союза во внешней торговле Казахстана увеличилась с 33,8% в 2000 году до 44,2% в 2015 году. А доля стран ЕАЭС наоборот сократилась с 21,6% до 20,8% соответственно.
- Нередко можно услышать мнение о том, что картину евразийской интеграции изрядно «подпортил» 2015 год, на который как раз и пришлось начало функционирования Евразийского экономического союза. Особенно, и в первую очередь, негативные эффекты отразились на экономиках России и Казахстана...
- Да, 2015 год ознаменовался падением мировых цен на основные экспортные товары двух государств – на углеводороды и металлы.
Кроме того, Китай в течение этого года неоднократно девальвировал свою национальную валюту. Девальвация юаня, а точнее – замедление роста китайской экономики, ставшее причиной этого процесса, повлияло на сопредельный Казахстан, который на тот момент имел 14,2% торговли с Поднебесной.
Негативное влияние на экономику РК оказала и девальвация российского рубля. С учетом тесных экономических взаимосвязей валютные рынки стран-членов ЕАЭС в течение 2015 года были крайне волатильны. Но девальвация тенге по отношению к доллару в итоге оказалась более высокой, нежели рубля: тенге упал за 2015 год на 123,7%.
Это отразилось на макроэкономических показателях: если в 2014 году ВВП страны составлял 217,9 млрд долларов, то в 2015 году – лишь 183,8 млрд долларов. Сократился этот показатель и на душу населения: с 12601,6 долларов до 10478,2 долларов. Уменьшился также объем внешней торговли Казахстана: в 2015 году он составил лишь 63% от уровня предыдущего года (75,9 млрд долларов), в том числе экспорт составил 45,7 млрд долларов, снизившись на 42,5%, импорт – 30,1 млрд долларов с минусом в 26,9%.
Фактически экономические показатели падали именно из-за того, что резко сократилась экспортная выручка в ценовом формате, иссяк поток огромных доходов, которые шли в госбюджет, способствовали укреплению социальной базы и развитию промышленных отраслей.
Естественно, эти проблемы породили множество страхов и домыслов, в том числе относительно эффективности ЕАЭС, который, как верно было замечено, начал функционировать с 1 января 2015 года. Но в данном контексте то, что произошло «после», не означает что это произошло «вследствие». И в ответе на вопрос, выгоден ли Казахстану Евразийский экономический союз, нужно разбираться более предметно.
- И какие аргументы можно привести в связи с этим с позиций экономической прагматики?
- Начнем с торговли. В том же 2015 году, например, при сокращении взаимной торговли в ЕАЭС почти на 26%, доля Казахстана в ней увеличилась по сравнению 2014 годом с 18,3% до 20,8%.
Необходимо рассматривать также физические объемы торговли, которые хотя и сократились по некоторым товарным позициям, но не в столь значимых объемах. Нас интересует в первую очередь торговля Казахстана с Россией как основным партнером в ЕАЭС (33,45% от всей взаимной торговли).
В перечне первых десяти товарных позиций в торговле двух стран основным товаром и в импорте, и в экспорте Казахстана является минеральное топливо. Объемы его закупок у России сократились в 2015 году на 34,6%, что привело к общему снижению показателей за 2011-2015 гг. на 30%. Но при этом объем продажи нефти Казахстаном России в 2015 году наоборот увеличился на 12,8%.
В казахстанских СМИ часто пишут, что в сокращении торговли между двумя странами наблюдается резкий спад торговли машиностроительной продукцией. Но по основным статьям закупки машиностроительной продукции Казахстаном у России (транспортные средства, кроме железнодорожных, ядерные реакторы и механические устройства, электрические машины и оборудование, самолеты и космические аппараты) в рассматриваемый период сохранились примерно те же позиции, что и в 2014 году. Правда, в них больше всего «просели» закупки транспортных средств – на 54,6%, но в период 2011-2015 гг. (т.е. за время действия Таможенного союза) эта товарная позиция наоборот выросла на 17%. А вот закупки самолетов и космических аппаратов увеличились в 2 раза. Это связано с разрешением хозяйственного спора между «Роскосмосом» и Казахстаном по созданию космического ракетного комплекса «Байтерек».
Таким образом, торговля машиностроительной продукцией и другими готовыми товарами очень различается в зависимости от товарной группы, и в ней не всегда имеет место спад при рассмотрении в более широких временных пределах.
Конечно, у нас есть серьезные проблемы по торговле некоторыми товарными группами, и необходимо решать эти вопросы. Причем речь идет даже не о торговле, а о минимальных объемах производства или вообще об отсутствии такового. Об этом шла речь и на встрече президентов России и Казахстана в августе 2016 года.
Но, подчеркну: мы сейчас говорили о крупнейших товарных группах во взаимном товарообороте. Однако, несмотря на то, что они составляют 60,5% казахского импорта из России, и 87,3% в его экспорте в РФ, есть еще достаточное количество товаров, которыми торгуют друг с другом наши страны, и которые способны расширить товарооборот.
По данным ВТО, за 2011-2015 годы, Казахстан увеличил поставки в Россию: обуви - на 6%, пластмасс и товаров из них – на 11%, молочной продукции, яйца птиц, натурального меда, пищевых продуктов животного происхождения – на 107%; мяса и мясных субпродуктов – на 136%, алкогольных и безалкогольных напитков и уксуса – на 48% и так далее.
Если говорить о показателях 2015 года, то казахстанские производители продовольствия 40% продукции поставили в Россию. Объемы поставок 18 видов продукции возросли в 20-40 раз.
Исходя из представленных данных, некорректно говорить лишь о негативных последствиях участия страны в евразийском интеграционном проекте для производителей Казахстана. Как нельзя говорить и об отсутствии проблем.
Еще одно событие 2015 года, которое будет влиять в перспективе на торговлю Казахстана в рамках ЕАЭС – вступление республики в ВТО на условиях более либеральных обязательств торговли, нежели в ЕАЭС.
Согласно им, тарифная ставка для страны составляет 6,5 %, в то время, как для остальных государств она превышает 10%. То есть таможенный тариф в Казахстане изменился после вступления в ВТО на 3000 товаров, из них 1500 – критичные для стран Евразийского союза.
В первую очередь, это касается продукции машиностроения: если средневзвешенный тариф для промышленных товаров в Казахстане составляет 5,6%, то для ЕАЭС – 8,7%. Для Казахстана такая ставка не критична, поскольку страна не имеет собственного развитого машиностроения. Более низкие ставки позволяют казахским предприятиям не переплачивать за продукцию, имеющую производственное назначение, что стимулирует деловую и потребительскую активность.
Другая ситуация складывается для России и Беларуси, которые имеют собственную машиностроительную промышленность, но она не в состоянии конкурировать с большинством западных машиностроительных продуктов. Поэтому более высоким тарифом Россия вынуждена защищать свое машиностроение.
По сельскохозяйственным продуктам средний тариф для Казахстана составит 10,2%, тогда как для прочих стран Евразийского союза – 17%, что тоже влияет на ситуацию в торговле российскими и белорусскими сельхозпродуктами. Фактически с присоединением Казахстана к ВТО на едином таможенном пространстве сложились разные правила торговли, которые позволяли ввозить на внутренние рынки Евразийского экономического союза товары извне по более низким пошлинам.
Кроме того, Казахстан обязался либерализовать и условия работы на внутреннем рынке услуг. В результате через 2,5 года после присоединения Казахстана к ВТО иностранные компании смогут полностью приобретать компании местных операторов междугородной и международной связи, а зарубежные банки через 5 лет получат право напрямую открывать свои филиалы и вести в республике банковский бизнес.
В январе 2016 года вступил в силу протокол Евразийской комиссии, согласно которому ввозимые в Казахстан товары дифференцируются по двум типам: те, которые ввозятся только в Казахстан, и те, которые ввозятся на территорию ЕАЭС. Соответственно за первую категорию товаров платится тариф ВТО, за вторую – ЕАЭС. И если товар ввезен и задекларировал для потребления в Казахстане, то его уже нельзя перепродать на территорию другой страны Таможенного союза, даже доплатив пошлины.
Конечно, это не улучшает условия для ведения бизнеса…
- Вы привели примеры реальных проблем в процессе формирования Евразийского экономического союза, актуальность которых, очевидно, будет снижаться по мере совершенствования деятельности институциональных органов объединения. Если же говорить в более широком и перспективном формате, какие дивиденды несет в себе членство в ЕАЭС Казахстану?
- Самая большая экономическая выгода для Казахстана в ЕАЭС – возможность использования своего транзитного потенциала при единых транспортных тарифах на пространстве ЕАЭС.
Стране следует использовать свои географические особенности – центральное положение в евразийском регионе и близость к Китаю прежде всего в этом аспекте. В свою очередь, развитая транспортная инфраструктура будет способствовать расширению производств, увеличению их мощности и повышению товарооборота как внутри страны, так и за ее пределами.
Наиболее важными транспортными коридорами для страны и для ЕАЭС в целом являются железнодорожный коридор Китай – Казахстан – Россия Трансазиатской магистрали, который выходит на российские Транссиб и БАМ, а также создаваемая Китаем, Казахстаном и Россией автомагистраль «Западная Европа – Западный Китай», как северная часть китайского мегапроекта Экономический пояс Шелкового пути (ЭПШП). Другой маршрут проходит по линии Урумчи – Достык – Омск – Москва – страны ЕС. Морской путь ЭПШП также предполагает прохождение через территорию Казахстана с выходом на Каспийское и Черное моря: первый маршрут – из Урумчи через казахстанский порт Актау и далее в ЕС с использованием грузинских портов; второй – из Урумчи через Казахстан и ЦА в Иран и Турцию.
Становление республики как транзитного хаба, по мнению казахстанских специалистов, должно сопровождаться развитием широкой сети транспортно-логистических центров (ТЛЦ) со стратегическим распределением в каждом из регионов страны (на западе – морской порт Актау, на юге – Алматы, на севере – Астана, на востоке – СЭЗ «Хоргос»).
По данным Всемирного Банка, Казахстан в последние годы целенаправленно развивал не только транспортную инфраструктуру, но и улучшал состояние логистики на своей территории. По индексу развития логистики в 2016 году республика заняла 77 место среди 160 стран мира, поднявшись на 11 позиций по сравнению с 2014 годом и опередив такие страны, как Россия (99), Украина (80), Узбекистан (118), Беларусь (120), и Кыргызстан (146), а также Иран (96) и Грузию (130).
И это не предел, перед страной уже поставлена задача до 2020 года улучшить показатель по индексу развития логистики до сороковой позиции. Это Казахстану вполне по силам.
Да, транспортная инфраструктура республики пока отстает в применении современных транспортных технологий и требует проведения технологической модернизации. И в рамках ЕАЭС полному задействованию транспортно-транзитного потенциала Казахстана будут способствовать следующие факторы: снижение транспортных издержек, объединение транзитных возможностей всех стран союза, дебюрократизация транспортных процедур, развитие логистической базы, возможность равного доступа к российским трубопроводам и портам на Балтике.
Уже запущен процесс унификации транзитных тарифов железных дорог стран ЕЭП. По итогам рассмотрения данного вопроса ЕЭК было принято решение об унификации транзитных тарифов. В случае перевозки грузов через морские порты унифицированный тариф составит 19,44 долларов за 1 т на 500 км, а транзитный – 33,76 долларов.
Ранее при транспортировке казахстанских грузов транзитом через Россию с выходом на российские порты ОАО «Российские железные дороги» применяло унифицированный тариф. Теперь в случае перевозки российских или белорусских грузов транзитом через Казахстан с выходом на порт Актау АО «НК «КазахстанТемирЖолы» также будет применять унифицированный тариф. В связи с этим, экономия казахстанских грузоотправителей составит в среднем 14,32 долларов за каждую перевезенную тонну.
Это один из вопросов, решение которого направлено на усиление роли транзитного потенциала Казахстана в Евразийском экономическом союзе.
И последний момент, на который хотелось бы обратить внимание: частые заключения экспертов государств-партнеров о том, что Россия использует Евразийский союз не столько в экономических, сколько в геополитических целях.
Россия действительно получает меньше экономических выгод от этого союза, чем любая другая стран ЕАЭС. При этом РФ согласилась на несоответствующее объемам ее экономики распределение таможенных пошлин и равное количество голосов при принятии решений государствами-участниками объединения, поскольку функционирование Евразийского союза в определенной степени укрепляет политические позиции страны.
Но свои геополитические плюсы от участия в ЕАЭС, безусловно, имеет и Казахстан. Главный из них – уравновешивание позиций в экономике и влияния в регионе Китая, не говоря уже о возможности выстраивания равномерной, а значит устойчивой транзитной политики.
Далеко не все проблемы, которые имеют место сегодня в экономике Казахстана, обусловлены его участием в евразийском интеграционном проекте. Причиной становятся и проблемы мировой экономики. И зачастую эти проблемы проще решать совместно, что и делают руководители Казахстана и России, проводя целенаправленную интеграционную политику.
Iq.expert. 09.03.2017
