Зачем в Туркмении провели президентские выборы
Петр Бологов
Падение мировых цен на углеводороды и газовый спор с Россией не позволяют Бердымухамедову вернуть блеск и достаток золотого века Туркменбаши. Следующие несколько лет обещают быть для туркменской экономики еще более тяжелыми, поэтому руководство страны решило заранее отменить оставшиеся в Конституции ограничения и запастись легитимностью всенародно избранного президента на семь лет вперед.
По уровню гражданских свобод и открытости для внешнего мира Туркмения давно уже занимает предпоследнюю позицию в мире, уступая лишь Северной Корее. Однако в стране победивших идей чучхе власть давно и без лишних сантиментов передается по наследству – даже парламентские выборы там никак не связаны с восхождением на престол очередного Кима. А вот Туркмения в этом плане старается следовать общепринятым демократическим нормам. Здесь регулярно проводятся президентские и парламентские выборы, причем в последних в 2013 году принимали участие сразу две партии – то есть все, что на тот момент были зарегистрированы в стране. До этого у Демократической партии Туркменистана конкурентов не было.
Прошедшие 12 февраля внеочередные президентские выборы продемонстрировали еще большее разнообразие политической палитры: своих кандидатов на пост главы государства выдвинули уже три партии – к Демократической и Союзу промышленников и предпринимателей добавилась еще и Аграрная партия. Кроме того, шесть кандидатов на пост главы государства были выдвинуты инициативными группами граждан. Разумеется, весь этот разыгранный для сторонних наблюдателей спектакль прошел по уже обкатанному сценарию, и действующий президент и премьер-министр страны, а по совместительству Аркадаг (защитник) отечества Гурбангулы Бердымухамедов набрал свои 97,7% при явке 94%.
В тени Туркменбаши
Переизбранному вчера президенту Туркмении Бердымухамедову было нетрудно прослыть либералом. После Сапармурата Ниязова с его золотыми статуями самому себе любой лидер показался бы прогрессивным дарителем свобод. Но на деле Аркадаг хоть и отменил самые безумные распоряжения своего предшественника, показал себя полноценным диктатором, и демократия при нем носит тот же суррогатный характер, что и при Ниязове.
На смену культу Туркменбаши благополучно пришел культ Бердымухамедова, который тоже оказался весьма плодовитым автором, и теперь у его сограждан есть выбор, какой из книг президента поклоняться: трактатам о чае и лекарственных растениях или труду под названием «Небесное великолепие», посвященному туркменскому искусству ковроткачества.
Между тем в Туркмении, несмотря на наличие нескольких партий, по-прежнему полностью отсутствует какая-либо политическая конкуренция. Принятый в 2013 году закон о СМИ, которым отменяется цензура, не привел к появлению ни одного мало-мальски независимого издания или к доступности интернета (в республике заблокированы YouTube, Facebook, Twitter, Vkontakte, мессенджеры WhatsApp, Viber, качество связи остается крайне низким, а цены, наоборот, высокими). Подписав все возможные международные конвенции о гражданских, политических, культурных и прочих правах человека, Туркмения и не думает их выполнять. Наконец, в тюрьмах еще со времен Ниязова осталось немало политзаключенных, о судьбе которых поступают крайне скудные сведения. По некоторым данным, только за последний год стало известно о смерти четырех политзаключенных.
Тем не менее Бердымухамедов еще не созрел для пожизненного президентства, хотя де-юре такую возможность себе уже гарантировал – количество сроков, на которые может избираться один человек, в республике не ограничено. А в сентябре прошлого года Аркадаг решил застраховать себя на ближайшие годы, которые в силу экономических причин обещают быть непростыми, и от необходимости очередного переизбрания. Четырнадцатого сентября 2016 года парламент Туркмении принял новую Конституцию, по которой срок президентских полномочий увеличили с пяти до семи лет.
Таким образом, переизбранный Бердымухамедов теперь сможет твердо сидеть в президентском кресле до 2024 года. Но скорее всего, этим дело не ограничится, так как еще одна поправка к Конституции снимает возрастное ограничение, 70 лет, для кандидата в президенты, а по истечении очередного срока Аркадагу стукнет всего 66.
Смена эпох
В рамках своей предвыборной кампании, которую прилежно вели все зарегистрированные кандидаты, Бердымухамедов развлекал избирателей песнями о «луче счастья» и отправлял некоторых счастливчиков отдыхать на Каспийское море. Однако все эти радостные мероприятия, как и литературные успехи президента, вряд ли вернут объявленной в 2012 году в Туркмении «Эпохе Могущества и Счастья» блеск и достаток золотого века Туркменбаши.
Во времена Ниязова Туркмения в полной мере получала дивиденды от своих неисчерпаемых нефтегазовых месторождений. Занимая четвертое место в мире по запасам природного газа, страна позволяла себе тратить деньги и на золотые статуи Ниязова, и на роскошные комплексы дворцов и фонтанов в Ашхабаде, и на новые промышленные объекты. В 1993 году Туркменбаши ввел для всего населения коммунальные льготы – люди бесплатно получали газ, электричество, воду. За бензин тоже брали символические деньги – литр стоил 0,02 доллара, дешевле бутылки воды.
В первые годы президентства Бердымухамедова льготы были даже расширены – владельцы автомобилей получали талоны на совсем бесплатный бензин: легковые – 720 литров на шесть месяцев; мотоциклы – 240 литров. Но начиная с 2013–2014 годов, когда мировые цены на углеводороды начали падать, льготы стали постепенно исчезать из жизни туркмен. Часть из них, согласно лучшим туркменским традициям, была отменена по требованиям самой общественности. «Мы так хорошо живем в эпоху могущества и счастья, что жители страны могут без проблем платить за газ, воду и электричество!» – заявили в 2015 году участники совета старейшин Туркмении, обращаясь к президенту с соответствующей инициативой. В данном случае, правда, Бердымухамедов отказал аксакалам, но бесплатный бензин все же отменил.
Сообщения из Туркмении к концу прошлого года между тем стали все больше походить на новости из КНДР, которая живет в условиях тотального дефицита всего на свете. В Туркмении в категорию дефицитных товаров попали сахар, яйца, масло, куриные окорочка. За этими продуктами при их появлении на прилавках выстраиваются огромные очереди, и товар моментально заканчивается. Власти страны пытались запретить продавать продукты по ценам выше установленных, но тогда они совсем перестали появляться. В конце прошлого года туркменские СМИ дружно сообщили о снижении цен на основные виды продуктов, но, как оказалось, даже если на ценнике указана стоимость товара пять манатов, продавец просит за него восемь, утверждая, что цены указал для виду.
Дефицит сигарет в Туркмении преподносится как оздоровительная кампания, объявленная президентом. В Ашхабаде магазины торгуют сигаретами только в течение одного часа; женщинам в Туркмении для покупки сигарет нужно предъявить справку из наркологии, что они табакозависимые. Но на спрос эти ограничения почти не влияют – любая распродажа сигарет вызывает ажиотаж, хотя торговцы обычно присовокупляют к пачке сигарет какой-нибудь просроченный товар типа макарон.
С газом, но без денег
Все это мало похоже как на объявленное властями счастье, так и на могущество. При этом ситуация в экономике осложняется еще и тем, что в прошлом году Туркмения после затяжного спора с «Газпромом» потеряла российский рынок. Этот спор начался после аварии на туркменском газопроводе в 2009 году, продолжился в ходе арбитражного разбирательства между «Газпромом» и «Туркменгазом» в Стокгольме по поводу цен на топливо и долгов российской стороны перед Ашхабадом и завершился, когда российский газовый монополист взял двухгодичную паузу в закупках туркменского сырья.
В структуре экспорта Туркмении газ составляет до 90%, сегодня она стала основным поставщиком газа в Китай – экспорт этого сырья в Поднебесную в 2016 году вырос на 6% и составил 29,6 млрд кубометров. Но дело в том, что, продав большую часть своего газа Китаю по долгосрочному контракту на несколько лет вперед, Ашхабад в начале 2016 года столкнулся с жестким валютным дефицитом. Живыми деньгами Туркмения получает от Китая лишь около трети всей суммы, а оставшаяся часть поставок осуществляется в счет погашения долгов и кредитов, набранных при Бердымухамедове, – Ниязов предпочитал в долги не влезать.
Еще в 2015 году туркменский Центробанк прекратил продажу иностранной валюты местным компаниям, затем она исчезла из обменных пунктов и сегодня торгуется в основном на черном рынке по курсу вдвое выше официального. В Туркмении почти один в один повторяется валютная ситуация Узбекистана – там разрыв между официальным курсом национальной валюты к доллару и реальным на черном рынке сохраняется уже много лет.
С местной валютой – манатами – тоже есть проблемы, особенно с наличными. Пенсии, стипендии, зарплаты работникам государственных организаций и прочие выплаты переводятся в основном на пластиковые карты. Возможности расплатиться ими за пределами Ашхабада крайне ограничены. Большинство банкоматов, предназначенных для обналичивания средств, не работают, а перед исправными выстраиваются огромные очереди, как только там появляются деньги.
Помимо Китая, покупателем туркменского газа до недавнего времени был Иран, которому туркменское топливо требуется для энергообеспечения северо-востока страны. Но с Тегераном тоже возникли трения из-за иранского долга $1,8 млрд за поставленный в 2007–2008 годах газ. По последним данным, стороны все же готовы прийти к компромиссу, в противном случае Китай будет монопольным покупателем главного природного богатства Туркмении.
Пока же из-за нехватки средств Туркмения не способна выполнить свою часть обязательств по проекту газопровода ТАПИ (Туркмения – Афганистан – Пакистан – Индия). Начало строительства, запланированное на 2019 год, было сдвинуто на 2020-й не только из-за проблем с безопасностью в Афганистане, но и из-за того, что туркменское правительство не успело решить связанные с проектом финансовые проблемы, ведь республика взялась финансировать 85% от общей стоимости трубопровода ценой $10 млрд. Откуда Бердымухамедов возьмет такие деньги, не совсем ясно.
Один вариант можно предположить. За последние полгода президент Туркмении по собственной инициативе, что с ним случается крайне редко, провел две встречи: с главой «Газпрома» и президентом России. Подробности их не разглашались, но не исключено, что по итогам этих встреч российский газовый монополист заявил намерение присоединиться к проекту ТАПИ в обмен на контроль туркменской газотранспортной системы. Ранее подобным образом «Газпром» уже прибрал к рукам киргизские газопроводы. Другое дело, хватит ли у самой России денег, чтобы удовлетворить аппетиты Ашхабада, еще не отвыкшего ставить золотые статуи своим вождям.
Так или иначе, но в ближайшие годы Бердымухамедов будет вынужден что-то менять в своем газовом хозяйстве, от которого напрямую зависит благополучие самой республики и его личное в том числе. Нельзя забывать, что Туркмения граничит с Афганистаном, а ситуация в этой стране далека от стабильности, и в любой момент очаги напряжения могут плавно переместиться и на туркменскую территорию, особенно если там резко упадет уровень жизни и дефицитом станут все товары первой необходимости. В ожидании грядущих перемен Аркадаг, очевидно, и решил запастись легитимностью избранного на всенародных выборах президента хотя бы на ближайшие семь лет.
Московский Центр Карнеги. 13.02.2017
