Маастрихтский договор 25 лет спустя: что дальше?

Алексей Портанский

25 лет назад 7 февраля 1992 г. 12 государств-членов Европейского Экономического Сообщества подписали Маастрихтский договор, ознаменовавший создание Европейского союза и позволивший перейти к единой европейской валюте, которая появилась в виде евро в конце 1999 г. сначала в безналичном, а потом и в наличном виде. Единый внутренний рынок обрел солидную основу, получив единую валюту.

Создание экономического и валютного союза, эмиссия евро явились не только новой более высокой ступенью интеграции, но и мощнейшим рычагом воссоединения Германии после падения берлинской стены и гарантией ее окончательного врастания в европейский организм с учетом ее роли в развязывании двух мировых войн в ХХ веке.

Несмотря на последовавшие изменения документа в Амстердаме и Ницце, Маастрихтский договор остается основополагающим для Европейского союза. После Маастрихта в дополнение к трем европейским сообществам – ЕОУС, ЕЭС, Евратом – Евросоюз обрел целый перечень общих политик: внешняя политика и политика безопасности (PESC), общая сельскохозяйственная политика (САР), общая торговая политика, политика в области окружающей среды и др. Практические последствия Договора – устранение барьеров не только в сфере торговли товарами и услугами, но и препятствий для движения капиталов и рабочей силы.

Подводить сегодня итог 25-летию Маастрихтского договора – задача отнюдь не простая, ибо все зависит от угла зрения. В экономической сфере появление евро, которым нынче действительно дорожат очень многие европейцы, безусловно, можно зачислить в позитив. Дальше сами европейские эксперты высказываются достаточно критично. Установленные Маастрихтом лимиты на уровень бюджетного дефицита и госдолга, соответственно, 3% и 60%, были быстро нарушены многими членами ЕС, начиная с Франции и Германии. Однако, даже если бы эти критерии строго соблюдались, они не смогли бы уберечь от тех негативных событий, которые случились в ряде государств.

Опыт прошедших 25 лет свидетельствует, что наличия общих бюджетных правил еще недостаточно, чтобы воспрепятствовать возникновению экономических завалов и финансовых пузырей. Так, в начале 2000-х образовался огромный финансовый пузырь на рынке недвижимости Испании при том, что страна была в передовых рядах по соблюдению маастрихтских критериев. Далее аналогичным образом, несмотря на общеевропейские правила, резко выросла задолженность домашних хозяйств и предприятий в Португалии и Ирландии. Накапливавшиеся дисбалансы лишь усугубили общую ситуацию с наступлением в 2008 г. мирового финансово-экономического кризиса.

Ни маастрихтский документ, ни усовершенствованные его варианты в Амстердаме и Ницце не снабдили машину ЕС антикризисным механизмом, который был бы способен предотвращать финансовый крах государства. Европейские лидеры осознали это в 2010 г., когда Греция оказалась на грани банкротства, потом еще раз в 2012 г., когда в ряде стран-членов наступил кризис суверенного долга. Одними из важнейших проблем остаются невозможность в нынешних условиях продвижения в сферах гармонизации налоговой политики и общих социальных гарантий. Для их решения Маастрихтский договор не предоставляет необходимых компетенций.

Если общая сельскохозяйственная политика, общая торговая политика, общая политика в области окружающей среды не без трудностей, но все-таки реализуются, то этого нельзя сказать в отношении внешней политики и политики общей безопасности ЕС, которая остается межправительственной и в последнее время имеет тенденцию к возвращению к национальному формату.

Не будет преувеличением сказать, что при оценке итогов Маастрихского договора спустя 25 лет после его подписания в самом ЕС явно преобладает критический угол зрения. Слишком серьезны и даже опасны вызовы, перед которыми оказался сегодня Евросоюз: неспособность справиться с миграционным кризисом вкупе с провалом политики мультикультурализма и, как следствие, резко возросшая активность ультраправых, экономические потрясения в ряде стран ЕС, наконец, брекзит и победа Трампа. Последнее обстоятельство, похоже, вселяет все больше тревоги в европейцев. Трамп не верит в будущее Евросоюза, не скрывает этого и намерен делать акцент на отношениях с отдельными европейскими странами.

Существует мрачный прогноз развития событий на 2017 г.: на президентских выборах во Франции победу одерживает лидер «Национального фронта» Марин Ле Пен, что влечет за собой выход страны из ЕС. Далее, Ангела Меркель проигрывает выборы осенью 2017-го, а в Италии лидеру движения «Пять звезд», комику Беппе Грилло каким-то образом удается организовать референдум о выходе страны из зоны евро и восстановлении итальянской лиры. К этому можно добавить определенные шансы на победу на мартовских выборах в Нидерландах правопопулистской Партии свободы Герта Вилдерса. Евроскепсис не чужд и Австрии: хотя Австрийская партия свободы и проиграла президентские выборы, ее лидер Хайнц-Кристиан Штрахе метит в федеральные канцлеры. Финал этого мрачного прогноза угадывается: конец единой Европе. Подобный прогноз хотелось бы отвергнуть. Но вопрос остается: выживет ли самый впечатляющий глобализационный проект ХХ века, каковым явилось создание ЕС и если да, то каким образом?

На первую часть вопроса среди европейских политиков и экспертов доминирует все-таки положительный ответ. Что касается второй части, то здесь, как говорится, возможны варианты. Несколько неожиданно во внутриевропейский дискурс вернулись казалось бы позабытые идеи 1970-х об интеграции с изменяемой геометрией и о Европе разных скоростей. Реально ли такое в действительности? Автору этих строк удалось задать именно этот вопрос посетившему Москву в конце прошлого года министру экономики и финансов Франции Мишелю Сапену. Ответ поразил своей четкостью и откровенностью, что не очень характерно для действующих политиков – «возможно все», сказал дословно французский министр. Многие европейские отставные политики обрушиваются с жесткой критикой в адрес европейской бюрократии, производящей, по словам бывшего министра иностранных дел Франции Юбера Ведрина «неконтролируемый поток директив, бесцеремонных и придирчивых норм».

К сожалению, снизился уровень доверия к ЕС со стороны европейских граждан, что зафиксировали некоторые исследовательские центры стран Евросоюза. Продолжающиеся разговоры о глобализации и единой Европе не сопровождаются, по мнению простых европейцев, улучшением их положения. Возникает ощущение, что выгоды от всего этого получает лишь верхушка. Так формируется устойчивая база для недовольства, которым не без успеха пользуются правые националистические партии. Тем не менее у ЕС остается твердое ядро в лице Германии. Несмотря на успех крайне правых на региональных выборах, напрямую связанный с неудачами в решении миграционного кризиса, страна находится вне подозрений, полагают европейские аналитики.

Описанные негативные тенденции в ЕС, конечно же, не дают оснований списать со счетов результаты состоявшейся экономической интеграции. «Мы зашли слишком далеко, система производства слишком интегрирована, чтобы давать обратный ход. Цена будет ужасающей. Мы переживаем не кризис евроинтеграции, а кризис недостатка интеграции», – не устает повторять бывший еврокомиссар по торговле и экс-глава ВТО Паскаль Лами, который не верит в возможность распада.

Многие независимые эксперты и отставные политики полагают, что близится некий момент подведения итогов европейского проекта. Необходимо понять, что следует сохранить, а что уже не работает. Не исключено, что потребуется созвать новую «учредительную» конференцию, которая выработала бы политический документ о новой ориентации всей системы: новое строгое распределение полномочий между европейскими учреждениями и государствами; новое определение роли этих учреждений; обновленную формулировку европейского проекта, который уважал бы национальное пространство каждой страны и восстановил бы влияние и амбиции Европы в завтрашнем мире. Кстати, это влияние пошло бы на пользу и России – нельзя забывать, что для нее ЕС остается главным партнером в торговле, и эта ситуация вряд ли изменится в ближайшем будущем.

Политком.RU. 08.02.2017