Игра «старыми картами»: чем грозит чрезмерная зависимость Туркменистана от китайского спроса на газ?

Фарход Аминжонов

Полная зависимость от российской сети трубопроводов в экспорте природного газа поставила Туркменистан в очень уязвимое положение, усугубленное низкими ценами на газ. Туркменские власти искали выход из ситуации через диверсификацию экспорта путем строительства альтернативных сетей трубопроводов. Интерес к диверсификации поставок туркменского газа также проявили и потенциальные покупатели. Было несколько инициатив по перекройке энергетической карты региона, из которых только Китаю удалось оспорить российскую монополию на экспорт туркменского газа на внешние рынки. С появлением «китайского направления» Ашхабад планировал получить альтернативного покупателя по более выгодным условиям на поставки газа, но попал в другую ловушку. А скомпрометировать отношения с Китаем для Туркменистана может оказаться делом рискованным.

Нет лишнего газа на экспорт

Для успешного проведения политики диверсификации экспорта Туркменистану недостает производственных мощностей газа, чтобы удовлетворить внешний спрос, и использовать диверсификацию как козырную карту в переговорах с покупателями.

Динамика добычи газа в Туркменистане изменяется в соответствии с внешним спросом. Нижеприведенный график наглядно демонстрирует, что внутреннее потребление газа в Туркменистане постепенно растет. Рост внутренних нужд на газ отражает как рыночные потребности экономики, так и усилия правительства по использованию природного газа в выработке дополнительной электроэнергии и тепла, способной обеспечивать не только внутренние потребности страны, но и соседних государств. За прошедшее десятилетие страна удвоила производство электроэнергии до 23 млрд кВт/ч. Потребление газа также увеличилось вдвое. Но темпы роста производства, несмотря на обнаруженные огромные запасы природного газа (17,5 — 24 триллионов кубических метров), остаются достаточно низкими. В абсолютных цифрах добыча даже не достигла своего прежнего уровня, который имел место до провозглашения независимости — более 80 млрд куб. м/год. Пока разница между производством и потреблением составляет около 30 куб. м, в 2005 году потенциального экспорта было несколько больше – около 35 куб. м/год.

Источник: Статистический обзор Бритиш Петролеум (BP)

В рамках грандиозной энергетической стратегии «Программа развития газовой и нефтяной промышленности Туркменистана до 2030 года», основной надеждой энергетической отрасли Туркменистана является эксплуатация второго по величине газового месторождения в мире – Галкыныш. Добыча на этом мега-месторождении может увеличить мощность добычи газа в стране до 230 млрд куб. м/год к 2040 г[1]. Согласно данным Министерства нефти и газа, три фазы проекта месторождения Галкыныш будут производить до 95 миллиардов кубометров газа в год[2] (от текущих 60 куб. м) дополнительно к существующем производственным мощностям. Пока газовое месторождение, которое было введено в эксплуатацию в 2013 году, прибавит только 20 млрд куб. м/год к текущему уровню до 2020 г[3].

Таким образом, резкого бума газовой добычи в Туркменистане не ожидается. Обладая возможностью экспорта газа в объеме более чем 30 млрд куб. м/год, Туркменистан пытается удовлетворить спрос со стороны Китая посредством сокращения экспорта во всех других направлениях, тем самым превращаясь в значительной степени зависимого от одного рынка газа – а это именно та зависимость, которую Туркменистан пытался избежать.

Ниже законтрактированных объемов

В ходе саммита Шанхайской организации сотрудничества в Пекине в июне 2012 года председатель КНР Ху Цзиньтао и президент Гурбангулы Бердымухамедов договорились увеличить объем экспорта газа до 65 млрд куб. м/год через недавно введенный газопровод «Центральная Азия – Китай». Сооружение третьей линии C было завершено в 2015 году, и в настоящее время Китай имеет возможность импортировать до 55 млрд куб. м/год газа, в том числе 10 млрд куб. м/год из Узбекистана и 5 млрд куб. м/год из Казахстана.

За два года, с момента внедрения первой линии А газопровода «Центральная Азия – Китай» в 2010 году, объем экспорта центральноазиатского газа в Китай и Иран обогнал объемы поставок газа в Россию. С 1 января 2016 года Туркменистан прекратил экспорт газа в Россию, а начиная с 1 января 2017 года, Туркменистан стал полностью зависимым от китайского рынка, после того как приостановил поставки газа в Иран — единственный остававшийся альтернативный рынок.

Китай стал единственным потребителем туркменского газа, но экспортно-импортные отношения не так устойчивы, как предполагалось. Китайские власти озабочены вопросом, каковы возможности, а самое главное — желания центральноазиатских производителей, в частности, Туркменистана, поставлять Китаю газ согласно договоренностям. За десять месяцев 2016 года Туркменистан экспортировал лишь 25,6 млрд кубометров газа в Китай, в то время как Узбекистан и Казахстан поставили 3,8 млрд кубометров и 322 млн кубометров, соответственно. В сумме эти поставки составили чуть больше половины того, что ожидал Китай. Вложив миллиарды долларов в разработку газовых месторождений и строительство трубопроводов, Китай надеется получить только из одного Туркменистана более 65 млрд куб.м/год уже к 2020 году[4]. Туркменские власти недовольны растущей зависимостью от китайского рынка и, как ни странно, ценовой политикой, но альтернативных вариантов у них пока нет.

Скупой платит меньше

Китай профинансировал львиную долю строительства всех четырех линий трубопровода «Центральная Азия-Китай», а также оказывал техническую поддержку. Владея 50-процентной долей в проекте, Китай покрывал 50 процентов от стоимости и помогал странам с финансированием их долей, предоставив кредиты странам-экспортерам, которые будут погашаться ресурсами. Стоимость строительства каждого трубопровода составила около 7 миллиардов долларов США[5]. Если средняя цена, заплаченная Китаем за топливо в 2016 году, составила $228 за 1000 кубометров, то Туркменистан продает наибольший объем газа по самой низкой цене ($180 за 1000 кубометров). Это примерно означает, что экспортная выручка достигает около 5,4 млрд долл. для Туркменистана[6]. Но она также используется, чтобы погасить долг, который возник в результате строительства газопровода Китай-Центральная Азия и разработки газового месторождения Галкыныш.

Сегодня Туркменистан имеет дело с агрессивным потребителем, готовым поглотить все экспортируемые ресурсы, но механизм ценообразования не позволяет правительству извлечь из этого большую прибыль. Напротив, Китай становится единственным клиентом, и бюджет Туркменистана сильно от этого страдает.

Переговорной силы не осталось

Экспортные поставки туркменского газа в Россию полностью прекратились, начиная с января 2016 года, после обострения разногласий между «Газпромэкспорт» и Туркменгазом по условиям газового контракта и задержки в оплате. Россия никогда не нуждалась в туркменском газе для удовлетворения собственных потребностей в энергии. Туркменские ресурсы реэкспортировались на европейский рынок через российскую транспортную систему, что давало России рычаги влияния на европейских партнеров. В результате российско-украинского конфликта, который негативно повлиял на стабильность транзитных поставок энергоресурсов, необходимость России в туркменском газе отпала.

Недавние споры по поводу цены и оплаты долга за газ отрезали Туркменистан от его единственного альтернативного иранского энергетического рынка. Если туркменские власти этим пытались выбить более выгодные условия в экспортно-импортных отношениях с Ираном, то они лишь только потеряли единственный альтернативный рынок газа. А новая газовая политика Ирана существенно снизит зависимость северных регионов страны от туркменского газа. Туркменистан экспортировал около 6-8 млрд куб. м/год в Иран по двум трубопроводам (трубопровод Корпедже-Курт-Кай и Даулетабад-Сарахс-Хангиран), способным транспортировать до 20 млрд кубометров. Однако, с введением в разработку в 2016 году 15-й и 16-й фаз самого большого в мире месторождения Южный Парс, Иран достиг самообеспеченности в удовлетворении своих потребностей в газе. Разработка месторождения газа «Тус» в северо-восточной части страны с общими запасами 60 миллиардов кубометров газа также существенно снизит зависимость от туркменского газа[7] и ослабит способность туркменских властей оказывать влияние на переговорные процессы по будущим поставкам в Иран.

Европейский коридор тоже пока не подает больших надежд. Европейский рынок, как известно, слишком конкурентен, и Туркменистан пока не добился особого прогресса за последние 20 лет переговоров по строительству Транскаспийского газопровода, хотя и завершил строительство ветки «Восток-Запад», которая связывает газовые месторождения востока страны с каспийским побережьем, для возможной перекачки 30 миллиардов кубометров газа в будущем в Турцию и Европу. Европейское направление становится затрудненным из-за излишней политизации и неопределенности статуса Каспийского моря, и поэтому Туркменистан больше рассматривает азиатские рынки, и особенно Пакистана и Индии.

Битая карта: проект ТАПИ

Энергетические проекты в южно-азиатском направлении широко освещаются официальной прессой Туркменистан. Ашхабад недавно торжественно открыл железнодорожный участок Атамырат-Ымамназар-Акина между Туркменистаном и Афганистаном. Туркменские власти все больше вовлекаются в политические процессы в южно-азиатском направлении с целью обеспечить реализацию проекта ТАПИ (Туркменистан-Афганистан-Пакистан-Индия), который представляется как единственная возможность диверсификации маршрутов экспортных поставок, способная обеспечить дополнительные поступления в бюджет.

После торжественного открытия начала реализации ТАПИ в декабре 2015 года, Туркменистан взялся за строительство своего участка. При этом стоимость строительства всего газопровода составляет 10 миллиардов долларов США[8]. Члены консорциума проекта ТАПИ договорились о том, что 51 процентов акций принадлежат Туркменистану, 15 процентов в равной степени разделены между Афганистаном, Пакистаном и Индией, в то время как остальные 34 процента покроются внешними инвесторами[9].

ТАПИ может составить конкуренцию китайскому трубопроводу. Однако китайские власти хорошо понимают, что финансовый вопрос строительства ТАПИ критичен так же, как и проблема обеспечения безопасности поставок энергоресурсов. Учитывая очень сложное экономическое положение в стране, связанное с понижением цен на газ, реализация проекта, флагманом в котором выступил Туркменистан, может сильно затянуться. Дополнительно к 51 процентам 10 миллиардного проекта, Туркменистану необходимо еще около 15 миллиардов долларов США на разработку газовых месторождений для увеличения производственных мощностей. Заем такого масштаба может предоставить только Китай. Но наивно будет ожидать в ближайшей перспективе финансовой поддержки Китаем энергетического проекта, конкурирующего с китайскими интересами в регионе.

На данный момент у Туркменистана нет никаких альтернативных внешних рынков сбыта природного газа, чтобы использовать этот рычаг в переговорах по пересмотру условий поставок энергоресурсов в Китай. Пока туркменские власти не могут позволить себе потерять своего единственного покупателя и основного источника иностранных кредитов. Китай будет оставаться крупнейшим импортером туркменского газа, по крайней мере, в ближайшей и среднесрочной перспективе. Споры по цене за природный газ, инициированные туркменской стороной, которые заканчивались прерыванием поставок газа, наглядно показывают, что договориться об экспорте газа с Туркменистаном легче, чем обеспечить надежные и стабильные энергетические отношения.

Китаю и Туркменистану удалось подписать двусторонние соглашения. Но перебои с поставками газа указывают на отсутствие эффективного механизма урегулирования споров и обеспечения надежных поставок энергоресурсов. Учитывая тот факт, что ни китайские, ни туркменские интересы в полной мере не защищены в экспортно-импортных отношениях между странами, возможные споры в будущем могут привести к первым в Центральной Азии открытым коллизиям с Китаем.

Ссылки:

[1] “Последовательный рост значимости Туркменистана на международном газовом рынке (Increasing Role of Turkmenistan in the International Gas Market),” журнал Министерство нефтяной и газовой промышленности и минеральных ресурсов, Апрель 28, 2015, доступ 5 Мая, 2015, http://www.oilgas.gov.tm/neftegazovyj-sektor/item/402.

[2] Айнур Каримова, “Туркменистан раскрывает цифры добычи газа на Галкынышском месторождении” Azernews, 27 января, 2016, http://www.azernews.az/region/92128.html.

[3] “Туркменистан увеличивает поставки газа в Китай” Energy Global, 11 февраля, 2015, http://www.energyglobal.com/downstream/gas-processing/11022015/Turkmenistan-boosting-gas-exports-to-China-230/.

[4] Александр Шутов, “Почему Китай остается единственным туркменским покупателем газа” Россия за заголовками, 26 января, 2017, http://rbth.com/business/2017/01/26/why-china-will-remain-turkmenistans-main-gas-buyer_689386.

[5] Michael Lelyveld, “China Pipelines Sold Far Below Cost,” Radio Free Asia, December 28, 2015, http://www.rfa.org/english/commentaries/energy_watch/pipelines-12282015104204.html.

[6] “Китайские цены остаются наименьшими на туркменский газ,” Eurasianet, 31 Октября, 2016, http://www.eurasianet.org/node/81091.

[7] Dalga Khatinoglu, “Iran prioritizes NE Tous Project After Cut in Turkmen Gas,” Trend News Agency, January 11, 2017, http://en.trend.az/iran/business/2707697.html.

[8] Данила Бочкарев, “Другая трубопроводная мечта?” Natural Gas Europe. 25 марта 2015 г, http://www.naturalgaseurope.com/another-pipe-dream-22882.

[9] Mohsin Amin, “A Pipeline to South Asia Prosperity,” Foreign Policy, February 9, 2016, https://foreignpolicy.com/2016/02/09/a-pipeline-to-south-asia-prosperity/.

Caa-network.org. 17.02.2017