Антироссийский альянс Польши и Германии будет недолговечным

Светлана Погорельская

Сближение Польши и Германии не носит стратегического характера. Для Польши это – вынужденная и временная мера.

«Госпожа Меркель для нас – самая лучшая», - эта необычная для Ярослава Качиньски фраза, прозвучавшая накануне визита канцлера ФРГ Ангелы Меркель в Варшаву 7 февраля, объясняется просто: глава правящей в Польше партии «Право и справедливость» выбирает, как ему кажется, меньшее из двух зол: Меркель не делала тех «антипольских», по мнению Качиньски, высказываний, которыми, в бытность свою президентом Европарламента, грешил нынешний кандидат на пост канцлера от СДПГ Мартин Шульц, характеризуя спорные внутриполитические реформы польского правительства. В симпатиях к России она, в отличие от Шульца и его партии, тоже не замечена.

Польша опасается за свое будущее. Амбициозная страна испытывает серьзные трудности как внутри ЕС, так и во внешней политике. Европейская комиссия грозит ей санкциями за внутриполитические нарушения правовой государственности (в функционировании Конституционного суда). Восточнее Польши – нестабильная Украина и непредсказуемая, по мнению Польши, Россия, которой она опасается. Польша ищет сильное плечо, на которое может опереться. Исторически этим плечом была Франция, позже – Великобритания и США. Веймарский треугольник (Франция – Германия – Польша), искусственное порождение ЕС, созданное в 1991 г. в помощь Польше, противоречит ее исторической роли: как в старой европейской Balance of Power Policy, так и ныне, судьба Польши – уравновешивать влияние германского «великана», препятствуя германско-российскому сближению. Вступив в ЕС, Польша повела свою политику интересов, объявив в 2015 г. своим стратегическим партнером Великобританию, в которой обосновалось огромное количество польских граждан. Поэтому и от Брекзита Польша пострадала больше других. Утеряв стабильную британскую поддержку внутри ЕС, не имея возможности опереться на занятую предстоящими президентскими выборами Францию, придя в ужас от непредсказуемости Трампа в вопросах НАТО, Польша ищет близости Германии. Там, правда, тоже надвигаются выборы, но их исход вполне ясен: продолжение Большой коалиции, скорее всего, с сохранением канцлерства А. Меркель.

Между тем, до Брекзита и до избрания Трампа из Польши неслись жесткие тоны в адрес Германии – поляки лелеют свою историческую память и знают, кто виноват в их бедах: Германия и Россия. Поэтому все прежние замечания Германии в адрес Польши, начиная от требований разделить с ЕС тяготы миграционного кризиса и принять в страну 7 000 мигрантов и заканчивая требованиями вернуть свою политическую и правовую систему на уровень европейских стандартов, отвергались с негодованием. Однако в ходе визита 7 февраля с польской стороны прозвучали иные ноты. «Мы будем очень тесно сотрудничать», - обещает Ангеле Меркель польский премьер Беата Шидло.

Во многом Германия пошла навстречу ожиданиям Польши. Она уже не настаивает на том, чтобы поляки приняли 7 тыс. беженцев, согласилась, в интересах НАТО, повысить свои военные расходы с 1,2% до 2%, поддерживает Польшу в ее просьбах к Брюсселю о выделении новых средств. За это Польше пришлось выслушать от Меркель обязательную лекцию о том, как важны для ЕС стандарты правового государства, независимая юстиция и СМИ.

В то же время, стороны не пришли к единству о том, каким быть Евросоюзу. Они обе хотят сотрудничать в вопросах европейского строительства, только подходы у них принципиально разные.

Польша видит шансы ЕС под лозунгом «меньше Европы»: ей хочется притормозить политическую интеграцию, уменьшить роль Европарламента, усилить роль национальных парламентов. Внутренний рынок, экология и оборона – к большей интеграции она не готова. К 60-летию Римских договоров в конце марта этого года Польша хотела бы приурочить дискуссию о будущем европейских договоров, в частности, о пересмотре Лиссабонского договора.

Германия же видит спасение ЕС в том, чтобы «Европы» было как можно больше. Не удивительно, ибо в такой, континентальной Европе без границ, с сильными институтами ЕС, она успешно реализует свои экономические и политические интересы, особенно теперь, без Великобритании и с потенциально слабой Францией. Она допускает «Европу разных скоростей» (фактически уже существующую с введением Шенгенского пространства и евро), но на добровольных началах и с тем, чтобы клуб продвинутых на путях интеграции стран всегда оставался открытым и для остальных членов ЕС.

В итоге «тесное сотрудничество» обернулось классикой исторического треугольника «Россия – Германия – Польша», поскольку безоговорочно едины обе стороны оказались лишь в вопросе жестких позиций по отношению к России и продолжения политики санкций.

Однако единая «германско-польская» политика по отношению к России вряд ли долговечна. В отношениях этих обеих стран с Россией их принадлежность к ЕС имеет, возможно, значение для обоснования собственной политики по отношению к России, но вряд ли сможет объединить их, по крайней мере, если речь пойдет не о безыскусной культивации «образа врага», а о реальной политике интересов. Ибо интересы эти слишком различны, а исторически сложившиеся асимметрии восприятия слишком велики. Польская внешнеполитическая традиция предполагает «врагов» с обеих сторон, причем с одним из них, представляющим в данный исторический момент «меньшее зло», можно временно кооперироваться против другого – если традиционные союзники на Западе по какой-то причине выпадают. Примеров трехстороннего конструктивного и долгосрочного сотрудничества на линии Россия – Польша – Германия история не дает. Шанс Польши в Евросоюзе – в отказе от политики «исторического опыта» во имя политики «общих ценностей», однако вряд ли она, в ее нынешней ситуации, на это способна. Сближение Польши и Германии на антироссийской платформе, скорее всего, недолговечно. «От страха подружишься и с Меркель», - так комментируют европейские СМИ итоги польско-германского консенсуса.

Статья подготовлена при поддержке портала Новое знание.

Внешнеполитическая экспертиза. 23.02.2017