Нагорный Карабах живет, а Алиев теряет терпение и нервничает
Станислав Тарасов
На расширенном заседании Кабинета министров, посвященном итогам социально-экономического развития в 2016 году, президент Азербайджана Ильхам Алиев в своем выступлении коснулся проблем урегулирования Нагорно-Карабахского конфликта. Озвученные им тезисы иллюстрируют подходы Баку к этой проблеме после саммитов глав Азербайджана и Армении в Вене и в Санкт-Петербурге в 2016 году.
Встречи эти прошли вскоре после кровопролитных апрельских боев на линии соприкосновения конфликтующих сторон, которые были остановлены только после личных посреднических усилий президента России Владимира Путина. После этого при активном участии Минской группы ОБСЕ были предприняты усилия, направленные на юридическое закрепление достигнутых соглашений, определяющие необходимость введение в зону конфликта системы мониторинга и международных наблюдателей. Участившиеся боевые стычки в зоне конфликта, ввиду которых Баку и Ереван, как обычно, обвиняют друг друга в осложнении ситуации, еще более актуализирует необходимость реализации соглашений. Тем более что страны-сопредседатели Минской группы открыто заявляли, что именно такой механизм способен создать реальные предпосылки для перехода к так называемым широким переговорам по урегулированию конфликта.
В прошлом году, сначала в августе, затем в декабре, говорилось о возможности еще одного саммита Алиева и его армянского коллеги Сержа Саргсяна. Не вышло. Прежде всего потому, что Баку, хоть и участвовал, но не поставил своей подписи под Венскими и Санкт-Петербургским соглашениями. Однако азербайджанская дипломатия публично не раз апеллировала к этим документам, и, видимо, и дальше будет ссылаться на них. Отсюда следует очевидный методологический провал. Можно сколько угодно обвинять Ереван в «попытках организации диверсий в зоне конфликта, стремлении дестабилизировать ситуацию на границе», но кто этому поверит, если армянская сторона всегда открыто заявляла о своем согласии ввести систему мониторинга на линии соприкосновения и наблюдателей, а азербайджанская всегда выступала против, выводя, таким образом, за скобки вопрос, кто первым напал, что невольно наводит на мысль об определенной заинтересованности в нарушении режима перемирия и в срыве венского и санкт-петербургских процессов. Почему?
На наш взгляд, потому, что со второй половины 2016 года в лексике политиков многих стран применительно к Нагорно-Карабахскому конфликту стало возвращаться определение «замороженный». Недавно оно было использовано главой МИД Турции Мевлютом Чавушоглу. А чуть ранее — госсекретарем США Джоном Керри на форуме Washington Ideas. Керри говорил о том, что в настоящее время не просматривается возможности урегулирования, так как «лидеры не готовы». Понятно, что «замороженный конфликт» оказывается на периферии мировой политики и дипломатии, внимание ему уделяется по остаточному принципу, а если и возвращаются к проблеме, то только как к «довеску» к какому-нибудь параллельному геополитическому вопросу. К тому же при рассмотрении перспектив урегулирования «замороженных конфликтов» необходимо учитывать, в первую очередь, не столько теоретические принципы международного права, сколько запросы «реальной политики».
Остатки военной техники в Нагорном Карабахе
Азербайджан это не устраивает. После апрельской войны наблюдалась активизация дипломатических усилий в процессе урегулирования, однако она потом практически сошла на нет при сохранении статус-кво. Прибегая к терминологии международного права, можно сказать, что «замороженный конфликт» — это не мир, но перемирие, то есть возврат к ситуации 1994 года. Такой ход событий не устраивает Баку, который стал играть на обострение. С одной стороны, видно стремление изменить формат урегулирования конфликта, созданной для невозобновления вооруженного противоборства юридической базы. С другой, о чем говорил на заседании правительства Алиев, Азербайджан «в любое время может решить вопрос военным путем». Действительно, Баку наращивает расходы на вооружение армии. Возникает неизбежный вопрос: на что будет работать «разморозка» — на военно-политический реванш стороны, считающей себя проигравшей, или речь идет о дестабилизации обстановки в регионе с неизбежным вовлечением в конфликт внешних игроков с последующим разрушением баланса сил не только в Закавказье, но и, возможно, на Большом Ближнем Востоке? Или Алиев почувствовал ослабление ресурса «выигранной» (по версии Баку) апрельской войны, оттого его заявления больше обусловлены внутриполитической ситуацией в Азербайджане?
Проблема в том, что Нагорно-Карабахской конфликт давно стал инструментарием как в руках конфликтующих сторон, так и внешних игроков. Армения, не без колебаний, сделала ставку на Россию, и, как выясняется, грамотно спрогнозировала и спланировала свою внешнюю политику. Баку, обозначив так называемую «многовекторность», фактически пошел курсом «подальше от России», вступая в различные тактические международные альянсы. Но в итоге, констатирует американское издание National Interest, со времени возникновения Нагорно-Карабахского конфликта ни одна из американских администраций не предприняла ни одного шага для того, чтобы урегулировать конфликт по азербайджанскому сценарию, хотя президенты Буш-младший, Клинтон и Обама вовсю разыгрывали азербайджанскую «карту», то маня Баку перспективами участия в политике снижения энергетической зависимости Европы от российского газа (взамен на что? — С.Т.), то выстраивая туманные горизонты «евроинтеграции», то наделяя Азербайджан статусом тылового плацдарма, «обеспечивающего операции в Афганистане и разведывательные действия против Ирана».
При этом получалось так, что американская внешняя повестка становилась азербайджанской внутренней, а когда Баку проявлял строптивость, Запад на первый план выдвигал вопросы «систематических нарушений прав человека, массовые аресты журналистов и представителей оппозиции». Для Нагорно-Карабахского конфликта это означало то, что «авторитарный режим» не может расширять зону влияния «даже за счет некогда входивших в его границы территорий с армянским населением». В свое время эту формулу объяснил посол США в Азербайджане Ричард Морнингстар, заявляя, что Вашингтон строит «тесные отношения только с демократическими странами». Он говорил следующее: «Я пытаюсь исходить из логики азербайджанского правительства и понять их позицию. Они утверждают, что вынуждены предпринимать такие шаги во имя стабильности в стране. Говорят, что Азербайджан расположен в очень опасном регионе. Это действительно так. Но у нас другая позиция, мы считаем, что чем больше будет открыто гражданское общество, тем прочнее будет стабильность. Это в интересах как самого общества, так и правительства страны. Но иногда оно предпринимает непонятные и ненужные шаги, в частности мучает граждан. Но мы всегда говорили и будем говорить с правительством Азербайджана о демократии и правах человека».
При этом, по мнению Морнингстара, при определенных условиях давление на гражданское общество в Азербайджане могут спровоцировать события, аналогичные украинским. Из этого следовало, что для США и их партнеров новые возможности в урегулировании Нагорно-Карабахского конфликта появятся только в случае демократизации Азербайджана, но никак не иначе. Не будем скрывать, что в отношении Армении, союзника России, тоже можно было при желании поставить вопросы о соблюдении принципов демократии. Однако Москва никогда не читала Еревану «лекции» на эту тему. Зато режим Алиева оказался в тисках концепции «энергоресурсы отдельно, Нагорный Карабах отдельно». Аналогичные процессы сейчас, кстати, переживает и стратегический партнер Баку — Турция. В итоге события на Украине подтолкнули президента Алиева начать активные дипломатические маневры с Москвой, Вашингтоном и Брюсселем, но это только тактические ходы. Теперь бакинские эксперты пытаются спроецировать внешнеполитические высказывания нового президента США Дональда Трампа на Азербайджан с расчетом на то, что «в предстоящие четыре года Соединенные Штаты будут меньше интересоваться проблемами прав человека в этой стране».
Однако Азербайджан вчистую переигрывает Армения. Она член ОДКБ, входит в Евразийский экономический союз, одновременно подписывает с Вашингтоном торговые и инвестиционные соглашения, создает двусторонний совет по торговле и инвестициям, регулярно принимает участие в работе натовской программы «Партнерство во имя мира». Можно ли считать, что таким образом Ереван ведет в отношении Москвы политику двойных стандартов? Нет, поскольку вот так и выстраивают грамотно «многовекторность», позволяющую сохранять статус-кво в регионе, и при которой любой военный демарш Баку может квалифицироваться как акт агрессии, нарушение достигнутых прежде договоренностей по урегулированию Нагорно-Карабахского конфликта.
Откровенно говоря, Армении везет в том, что в Азербайджане власть монополизировали политики, мыслящие «Кратким курсом ВКП (б)», не способные на гибкую дипломатию, а значит — не умеющие защищать свои национальные интересы. Хотя, если Баку все еще считает армян Нагорного Карабаха своими гражданами, ему давно пора напрямую выходить на Степанакерт и вводить его в переговорный процесс. Отказываться от информационной войны, напротив, организовать поездку в Степанакерт азербайджанских журналистов, а не увеличивать позорный «черный список» из числа тех, кто «незаконно» посещает Нагорный Карабах. Распустить штаб национальных историков, сделавших «научную» карьеру на написании «новой истории» без армян и даже русских. Заставить «дергаться» Вашингтон и Москву, инициируя нечто подобное Кэмп-Дэвидского соглашения между Израилем и Египтом.
Одним словом, азербайджанской дипломатии необходимо работать, а не заявлять, что кто-то что-то «должен» Баку. Предпринять меры, даже односторонние, чтобы продемонстрировать свое желание договориться. Нужно наконец осознать факт того, что именно большевики, в первую очередь азербайджанские, способствовали созданию Азербайджана в прежних советских границах. И именно те же большевики сделали все для того, чтобы Нагорный Карабах отошел от Баку. Новый Азербайджан необходимо строить на иных принципах. А пока содокладчики Мониторингового комитета Парламентской ассамблеи Совета Европы Штефан Шеннак и Сезар Флорин Преда прибыли с визитом в Баку с «инспекционной миссией». После встречи с государственными деятелями и политиками ревизоры должны оценить прогресс Азербайджана по выполнению им обязательств перед Советом Европы и подготовить доклад. Интересно, что на сей раз они там напишут?
REGNUM. 12.01.2017
