Когда уходят вожди

Екатерина Кузнецова

Пока гранды мировой политики заняты внутриполитическими делами, на периферии происходят события, способные определить векторы развития целых регионов. Одно из них – внеочередные выборы президента Узбекистана после неожиданной смерти Ислама Каримова.

Отношение граждан к авторитарному лидеру обычно остается загадкой даже тогда, когда дни его правления уходят в прошлое. Любят ли его на самом деле, поддерживают или же молча ненавидят и боятся? Этой неопределенности противостоит тщательно подпитываемая пропагандой вера многих обывателей в то, что они и страна существовать без лидера не смогут. Вопрос «как мы будем жить после» считается крамольным, а самое главное – рождает страх. Лидер вечен, и никак иначе.

Узбекистан не был исключением. Но наступило 2 сентября 2016 года, и бессменный на протяжении четверти века президент умер. Десятилетиями людям внушали, что у Узбекистана много врагов и лишь Каримов как атлант удерживал столп государственности.

Три месяца спустя

В Узбекистане, как и в любой стране с превалирующим мусульманским населением или авторитарным режимом, клановость – неотъемлемая черта общества. Каждый из кланов выставил своего претендента на «трон». Премьер-министр республики Шавкат Мирзиеев – представитель «самаркандского» клана – считается пророссийски настроенным политиком и, по слухам, является родственником российского олигарха Усманова и другом Путина. Председатель службы национальной безопасности Рустам Иноятов, один из наиболее влиятельных людей в стране, – выходец из «ташкентского» клана. К этому же клану принадлежит министр экономики и первый заместитель премьер-министра Рустам Азимов, который поддерживает плотные связи с Западом.

Паника, вызванная смертью Каримова, вернула к жизни старые страхи: не начнется ли завтра война с Киргизией, не отделится ли Каракалпакстан, не приведет ли противостояние кланов к гражданской войне?

Прошло всего три месяца, а Узбекистан уже сумел урегулировать с соседними странами пограничный конфликт, тлевший десятилетиями. Самарканд, в некоторых кругах вообще не считавшийся узбекским городом, полон спокойствия: таджики вопреки громогласным обещаниям не планируют возвращать Самарканд и Бухару. В декабре Узбекистан и Кыргызстан подпишут Протокол о спорных участках, чтобы не допустить повторения мартовского обострения на участке границы в местности Чаласарт Джалал-Абадской. Были обговорены и практические вопросы правового оформления узбекско-таджикской государственной границы. Идет сближение с Туркменистаном и Казахстаном: запланировано строительство дорог и мостов, соединяющих государства. Состоялась встреча и.о. президента Узбекистана с лидером Турции Реджепом Тайипом Эрдоганом, ознаменовавшая начало примирения после затяжного конфликта, имевшего довольно глубокие корни. Европейский Союз и Узбекистан провели в Брюсселе очередное заседание Подкомитета по юстиции, внутренним делам, правам человека и сопутствующим вопросам. Недавний визит представителя Госдепа США закончился неожиданным предложением помощи со стороны Ташкента в решении афганского кризиса и предоставления площадки для переговоров между движением «Талибан» и руководством Афганистана. В общем, в стране ожила внешняя политика, пребывавшая последние годы в летаргическом сне.

Полным ходом идет реформа судебно-правовой системы. Руководство страны впервые открыто признало и даже выразило недовольство тем, что в судах почти нет оправдательных приговоров. Мирзиеев и Азимов в приказном порядке заставляют глав регионов идти на контакт с местными жителями. И сами подают пример, открыв виртуальные приемные для граждан. Появился сайт, позволяющий зарегистрировать бизнес электронно. В четырех областях страны планируются к открытию свободные экономические зоны (СЭЗ) в попытках реанимировать экономику и привлечь инвестиции для создания производств по глубокой переработке минерально-сырьевых ресурсов и сельскохозяйственной продукции.

За неполные три месяца, прошедшие со смерти первого президента Узбекистана Ислама Каримова, оказалось, что Узбекистан готов и способен меняться, двигаться вперед, сотрудничать и договариваться по любым вопросам. Уход Каримова, хотя и не повлек пока развенчания «культа личности», все же породил смутное подозрение, что почивший в бозе национальный лидер не столько удерживал страну от распада, сваливания в гражданское противостояние и терроризм, сколько всем своим политическим весом, запугиванием и государственной пропагандой удерживал пусть и консервативное, но вполне открытое к переменам общество от развития и движения вперед. Что он не столько спасал Узбекистан, сколько мешал ему.

Жизнь закипела, может быть, даже слишком стремительно. Но в любом случае преемники Каримова оказались намного цивилизованнее и умнее, чем писали про них некоторые политологи. Претенденты не стали изображать «Игру престолов», а сели и договорились.

Уроки для России

Скрепа в Узбекистане была намного жестче, чем в России. Но пока ничего из страшных прогнозов не сбывается. Возможно ли такое в России? Из каждого бытового прибора нам твердят, что нет. Многие уважаемые и не очень личности уверяют граждан в том, что Путин – это главная скрепа нашей страны. Граждане, судя по всему, пока в это верят. По данным «Левада-центра», поддержка Путина остается на уровне 2008 года (86%), и это несмотря на санкции, дешевую нефть и войну на Украине. В порыве подобострастия некоторые идут дальше – вспомнить хотя бы спикера Госдумы Вячеслава Володина, заявившего, что без Путина нет России.

Несомненно, уход Владимира Владимировича с поста президента (лучше сказать – национального лидера) многим покажется катастрофой. Да и вообще считается, что такие разговоры – происки врагов.

Мантра о грядущем «крахе» России без Путина базируется на трех общественных фобиях. Во-первых, это страх ослабления страны в результате войны элит, способной привести в лучшем случае к очередной «семибанкирщине», в худшем – к победе «либералов», которых записные «государственники» винят во всех бедах. Во-вторых, существуют опасения, что с уходом Путина в стране победившего империализма произойдет всплеск национализма. И, наконец, третий страх – это разгул терроризма с разными, но близкими к кавказскому фенотипу лицами.

Мы очень немного знаем о подковерных интригах в Кремле. Можно сказать точно, что они ведутся. Свежее подтверждение – арест уже бывшего министра экономики Алексея Улюкаева. Понятно лишь то, что министр «экономического дна » стал разменной фигурой. Но главные вопросы – за что и кто следующий – остаются без ответа. Кто правит страной – лидер или влиятельный временщик? Ждет ли нас подковерная война политических кланов, объединенных ненавистью к возомнившему себя недосягаемым слуге президента?

Если в Узбекистане не терпящие друг друга политики смогли договориться и прийти к общему знаменателю, неужели русские олигархи от власти, бизнеса и армии рискнут поставить на кон все нажитое «непосильным трудом» и втянуть страну во внутреннее противостояние, чреватое появлением нового «путина»?

Касательно второго фактора искусственно нагнетаемого страха (коим является национализм) складывается ощущение, что достаточно национальному лидеру удалиться в условную Александровскую слободу, и из всех болот, теснин, щелей поднимет голову кроваво-черный русский фашизм. Неужели, хочется спросить, за минувшие полтора десятилетия – после дел генерала Квачкова и ультраправой группировки БОРН, отказа от поддержки «Русского мира» на юго-востоке Украины – кто-то из националистов остался жив или свободен? Третий срок президентства Путина держится целиком и полностью на возрождении – нет, не империи, а имперского духа и идеологии. После Грузии, Украины и Крыма национальная толерантность русских поднялась на невиданную высоту – все, у кого есть российские паспорта, превратились в «патриотов» без рас, национальностей и вероисповеданий.

Однако проблему национализма действительно не стоит сбрасывать со счетов. Вот только ей станет не русский, а совершенно иной национализм – кавказский. Пропагандисты патриотического толка правы в одном: Путин действительно является скрепой, но для одного человека и одного региона. Не будет Путина – не будет России в ее нынешнем виде, где Чеченская республика – один из регионов России, а Рамзан Кадыров – ее бессменный лидер. Образно выражаясь, Чечню как верхний лист в пачке бумаги плотно прижали и прошили все степлером. Скрепа вылетит – листок улетит. Хорошо, если только верхний.

Москва давно административно и ресурсно подчинила себе Чечню и кавказские республики. Федерализм и самоуправление – слова давно минувших дней, устаревшие концепции. Но эта сила центра породила слабость: относительный покой на Кавказе гарантирован неизменностью правил игры и несменяемостью национального лидера. Именно это объясняет и оправдывает тезис «нет Путина – нет России». Люди, рассуждающие подобным образом, в чем-то правы. Без Путина не будет России. Как и без Каримова не стало Узбекистана. Того Узбекистана – и этой России.

Intersection. 01.12.2016