Мы должны работать, чтобы быть оптимистами

Вера Щербакова

Бывший премьер-министр Италии, экс-глава Еврокомиссии, видный экономист и авторитетный политический деятель Романо Проди много занимается вопросами отношений РФ и Европы. Он не только постоянный участник ежегодно проходящего в Вероне Евразийского форума, одной из самых крупных и важных дискуссионных площадок для представителей бизнеса Италии, России и стран Евразийского экономического союза, но и возглавляет его научный совет. В интервью ТАСС Проди поделился видением нынешней ситуации в отношениях между Россией и Западом.

— В своем выступлении на форуме вы обрисовали достаточно мрачную ситуацию, отметив, что отношения России и ЕС находятся на самой низкой точке со всеми вытекающими из этого последствиями для экономики и политики. Возможно ли преодолеть этот период и если да, то каким образом?

— Как можно быть в нынешних условиях оптимистом? Мы должны работать над тем, чтобы быть оптимистами. Но ситуация очень напряженная. И военные (НАТО) на восточных границах — это негативный сигнал.

С одной стороны корабли (в Средиземноморье), с другой — батальоны НАТО. Надо признать, что сейчас мускулы превалируют над мозгом. А это всегда приносит вред. Я вспоминаю, как в 2008 году, на последнем саммите НАТО моего премьерства, вместе с Францией и Германией мы высказались против предложения президента Буша принять Грузию и Украину в НАТО, исходя из того, что есть определенные разграничительные зоны, которые необходимы, особенно в моменты обострения напряженности. Наша позиция была услышана, и ничего не произошло.

— Почему Европа сейчас не возражает, прекрасно отдавая себе отчет в последствиях?

— Я не могу ответить на этот вопрос. Я больше не несу ответственности за такие решения. Скажу только, что, когда необходимо немного смягчить тон, должно быть всегда место здравому смыслу.

— Как Италия, которая среди прочих европейских стран придерживается более гибкой позиции в отношении России, могла бы повлиять на своих союзников? И достаточно ли у страны авторитета, чтобы к ней прислушались? Сейчас, когда мы с вами разговариваем здесь, в Вероне, по инициативе премьер-министра Маттео Ренци в Брюсселе должна состояться дискуссия по РФ. Италия впервые озвучила эту идею почти год назад, потом в июне открыто выступила против автоматического механизма продления санкций, настаивая на политической дискуссии, и вот, наконец, этот вопрос был включен в повестку саммита. Стоит ли ждать каких-то результатов?

— И на этот вопрос я более не уполномочен отвечать. Его нужно задавать ответственным за итальянскую политику. Я не знаю, какие были договоренности и соображения по этой теме.

— А оставаясь на позициях наблюдателя, вы согласны, что Италия пытается играть роль посредника в сложившейся ситуации или это только впечатление?

— Единственное, что я могу сказать, — посредник нужен. И если Италии удастся сыграть эту роль, я был бы рад.

— По поводу "Северного потока — 2" вы придерживаетесь мнения, что реализация этого проекта противоречит логике антироссийских санкций?

— Я всегда придерживался этого мнения. Честно говоря, после детального изучения этого вопроса мне остается непонятным данное решение (о реализации проекта).

— Согласны ли вы с тем, что этот проект, который приведет к концентрации больших объемов газа на севере Европы, невыгоден Италии?

— Я убежден, что "Северный поток — 2" не в интересах Италии ни с экономической точки зрения, ни с точки зрения сохранения политического равновесия. Я считаю, что сохранение диверсификации точек доставки выгодно всем. А если есть дополнительная точка доставки на юге, для Италии только лучше.

— Значит, вы полагаете, что отказ от реализации "Южного потока" стал ошибкой?

— В итальянской политике всегда сохранялась задача быть одним из важных перекрестков энергетических маршрутов. Быть таким центром крайне важно для Италии, которая ни сейчас, ни в будущем не будет обладать энергетической самодостаточностью.

— Кандидат в президенты США от Республиканской партии Трамп действительно представляет такую опасность, как об этом пишет западная пресса?

— Трамп — продукт популизма, который поражает сейчас все западные демократии. Феномен Трампа отражает процессы, которые мы видим сейчас в Европе. Если посмотреть на его обещания, то это, по сути, те же обещания, что дает Марин Ле Пен, Найджел Фараж, все популисты Европы.

И это не удивляет, до сих пор эти популистские настроения только росли, но пока ни одна из популистских политических сил не завоевывала власть в большой важной стране. Но это явление — результат эволюции не американской демократии, а западной демократии в целом, как следствие ошибочной политики. Такого рода антиполитика совершенно оторвана от какой-либо идеологии. Такие лидеры, как Ле Пен, что-то берут от правых, что-то от левых, смешивая все в одно. Тот же пример взяло на вооружение Движение "5 звезд". Из той же серии Трамп. Смешивание разных "протестов" пользуется все большей популярностью. Пока Ле Пен — старший придерживался своих фашистских взглядов, голосов его партия получала немного. Когда дочь, что называется, "убила отца" в некотором фрейдовском смысле и приняла и правую, и левую идеологии одновременно, заняв позицию противника системы, она удвоила число голосов в свою пользу.

— Трансатлантическое торговое и инвестиционное партнерство — благо или зло? И будет ли оно в случае его заключения противопоставляться развитию экономических отношений с Россией и всей Евразийской зоной?

— В этом партнерстве есть много позитивных моментов, но много и спорного.

Современное общество крайне раздроблено, и правом вето обладают многие, поэтому крайне сложно заключить такое комплексное соглашение.

Мы должны смириться с этой ситуацией и продолжать открывать больше торговых возможностей, с которыми, несомненно, связано общее будущее, но делать это поэтапно, шаг за шагом — сначала в одном секторе, затем дальше. Иначе в случае с общим соглашением всегда найдется кто-то, кто его заблокирует.

— Вы в своем выступлении заявили, что соглашения между РФ и США может быть недостаточно для стабилизации в Сирии и на Ближнем Востоке. Каким может быть решение?

— Я совершенно убежден и неоднократно говорил, что не может быть мира на Ближнем Востоке без соглашения между Россией и США. Это соглашение — необходимое условие. Но его может быть недостаточно, потому что ситуация слишком сложная. Свою роль играют региональные силы— Турция, Саудовская Аравия, курды. Поэтому даже соглашение США и РФ, возможно, не принесет немедленного примирения. Но оно совершенно необходимо для создания условий для установления мира.

— Насколько будет болезненным выход Великобритании из ЕС?

— Brexit не ведет к немедленной драме, но негативные последствия от выхода Великобритании дадут о себе знать со временем.

Сейчас гораздо хуже другое — неизвестность. Мы не знаем, что произойдет.

Все повторяют, что Brexit есть Brexit и он необратим, но начало переговоров о выходе оттягивается, никто не знает, на каких основах они будут вестись.

Европейские страны занимают разные позиции и пока не пришли к единодушию в подходах к этому вопросу.
Европа сталкивается с неопределенностью, которой, как я надеялся, можно было избежать.

— 4 декабря в Италии пройдет референдум по вопросу о конституционной реформе. Какого ответа придерживаетесь вы и насколько от исхода голосования зависит стабильность Италии и Европы, что об этом говорят международные эксперты?

— Я до сих пор воздерживался от ответа на вопрос о референдуме и не буду отвечать даже вам.

ТАСС. 21.10.2016