«На Балканы вернулась ненависть, лишь Европа может спасти нас от войны»

Андреа Таркуини (Andrea Tarquini)

Александр Вучич (Aleksandar Vucic), молодой, либеральный, проевропейски настроенный премьер-министр Сербии, накануне референдума среди боснийских сербов предостерегает о его вероятных последствиях.

— Вы говорите, что сейчас уровень напряженности достиг эпохи распада Югославии. Почему так случилось?

— Потому что все государства высказываются за процесс интеграции в Евросоюз, при этом каждое из них использует любой шанс, чтобы вставить палки в колеса своему соседу. Стоит только взглянуть на референдум в Боснии: всегда есть кто-то, кто идет наперекор остальным. Боснийские сербы высказываются за интеграцию, при этом самым пренебрежительным образом отзываются о босняках (боснийских мусульманах), босняки говорят: «Мы крутые, только взгляните на этих тупых боснийских сербов». Мы должны положить конец этим распрям в регионе, во имя будущего. Сейчас мы ненавидим друг друга сильнее, чем 21 год назад. Это чувствуется повсюду.

— Насколько это опасно для Балкан и Европы?

— Опасность очень велика. Я уже давно это говорю, но меня никто не слушает. Времени мало: мы должны в ближайшее время предложить балканским народам более светлое будущее, иначе нас ждут столкновения и схватки друг с другом. Босняки хотят наказать сербов за Сребреницу, боснийские сербы говорят, что у них было больше всех жертв во время Второй мировой войны и в войнах 90-х годов, у Боснии было право отделиться от Югославии, а они не вправе отделиться от Боснии. Боснийские хорваты призывают отвоевать свою часть страны. Чтобы остановить это, необходимо укреплять экономику, чаще вступать в диалог, открыть будущее для молодежи, только так мы сохраним мирное положение. Я сказал это недавно, призывая к сохранению мира во всех частях Боснии. Я изначально был против референдума, чем навлек на себя критику как среди своих сограждан, так и среди боснийских сербов, я не стремлюсь к популярности, я хочу добиться мира и стабильности в регионе. Нам срочно требуется деэскалация. Если в Боснии вспыхнет конфликт, он может перекинуться на весь балканский регион. Нельзя забывать о 1914 годе, эта память служит нам напоминанием о том, куда могут привести напряженные отношения на Балканах. Люди не понимают этого: регион очень нестабилен, мы должны сделать все, чтобы сохранить здесь мир. Я только что высказал это Додику (лидеру боснийских сербов, ястребу, по сравнению с Вучичем), теперь собираюсь связаться с остальными. Нам необходимо улучшить экономическое сотрудничество, не инвестировать в конфликты. Когда я в Белграде опубликовал программу по оздоровлению налоговой системы и консолидации, никто в нее не поверил, а сегодня у нас стабильные государственные счета, впервые появился первичный остаток, рост составил почти 3%, мы теперь задумываемся об увеличении инвестиций в госпредприятия, а не о сокращении. Только мир, о стабильности которого я так беспокоюсь, спасет будущее нашей молодежи и региона, в том числе путем привлечения инвестиций. Накал эмоций всегда создает серьезные проблемы, нам нужна конкуренция в экономике, а не взаимная ненависть.

— Верно, но, похоже, Сараево и боснийские сербы к вам не прислушиваются…

— На Западе многие поспешно обвиняют во всем Додика. Я все-таки надеюсь, что с обеих сторон разум преобладает над всем остальным. Каждая из сторон только и ждала любой возможности, чтобы навредить остальным. Давайте положим конец ненависти, создадим единый рынок, который бы занял самое большое место в Европе. У нас же порой бывают очереди по пять, а то и по 15 километров из фур на границе между нашими странами. Тито оставил нам довольно развитую, индустриализованную страну, производящую самолеты и автомобили, а мы, бывшие югославы, все разрушили. Я не угрожаю суверенности ни одного государства, но мы должны создать единый рынок.

— Как вы расцениваете поддержку боснийских сербов Путиным за вашей спиной? Крупные державы в очередной раз играют с огнем на Балканах?

— Сербия старается сохранить суверенитет и независимость, а не становиться ни американской, ни российской колонией. Это непросто, у многих крупных держав имеются свои интересы на Балканах. Каждый вправе решать в соответствии со своими интересами, США, Россия, но и у нас есть право действовать независимо, не подчиняясь ни влиянию Вашингтона, ни Москвы, ни кого бы то ни было еще.

— Евросоюз, Меркель, Ренци превозносят Вас как человека, благодаря которому сохраняется стабильность, а что же Ваши соседи? Что Вы можете сказать о том, что Хорватия помешала Вашим переговорам о вхождении в Евросоюз и вспоминает Сербии коллаборационизм и военные преступления прошлого?

— В Европе лучше ориентироваться на логику и дальновидность Ангелы Меркель. Когда, после воздвижения венгерских ограждений и появления в Хорватии контрольных пунктов, нам, бедному государству, пришлось справляться с огромными толпами мигрантов, некоторые страны попросили наложить на Белград санкции. Меркель выступила против этого. Мы никогда этого не забудем, для сербов благодарность и памятливость — всегда самое главное. Она спасла нас от ужасных ударов, продемонстрировала мужество и столкнулась с критикой у себя в стране. Кто, кроме нее, призывает сохранять мир на Балканах? Она единственная, кто это делает. Без канцлера Меркель у нас на Балканах все было бы намного хуже и гораздо опаснее. Слишком многие в Германии и в других странах Европы этого не понимают. Мы стремимся улучшить взаимоотношения с Хорватией, но она в таком случае должна увидеть в перспективе мирную конкуренцию, а не ненависть прошлого. Во время последней предвыборной кампании каждый из кандидатов больше нападал на меня, чем на своих соперников. Сейчас они не могут обойтись без скандалов.

— Еще одна проблема: на ваши предостережения о сохранении мира вы получили уклончивый, разочаровывающий ответ Юнкера. Как вы это прокомментируете?

— Что касается мигрантов, то на последнем европейском саммите Меркель всеми силами пыталась найти оптимальные общие решения, но тщетно. Есть страны-члены ЕС и НАТО, получающие существенную поддержку на развитие, и при этом (что очень меня огорчает) отказывающиеся принимать незначительные квоты мигрантов — по сравнению с тем количеством, которое принимаем мы, помогая ЕС, хотя, как страна, не входящая в Евросоюз, мы получаем в 20 раз меньше помощи.

— Вы в прошлом выступали за Милошевича, потом передумали, публично признали свою ошибку и желание перевернуть эту страницу, превратить Сербию в европейскую страну, нацеленную в будущее, оставив в прошлом ненависть и жестокость. Вам трудно это далось?

— Да, это было болезненно. Я испытывал необходимость сказать самому себе и народу, что я серьезно ошибался, и не раз. Убеждение в необходимости восстановить Сербию заставило меня пойти на этот болезненный для меня шаг, признать ошибки и собственную вину. Многие считали, что мне нельзя верить, исходя из моего прошлого, и я страстно попытался доказать, что я действительно поменял свои убеждения. Открытость может причинить боль, особенно когда этика требует найти в себе мужество и выступить, чтобы получить возможность двигаться дальше. Сербский народ мыслил согласно со мной. Он убежден, что лишь упорным трудом, путем глубоких реформ, мы станем полноценными современными европейцами. Лишь мужество, требующееся, когда вы делаете трудный выбор, может направить вас на верный путь. Даже если не все в мире хотят, чтобы Сербия стала сильной и обрела стабильность".

— Как вы расцениваете Милошевича сегодня?

— Это один из самых трудных вопросов. Я оставляю его историкам. В отдельных случаях его осуждали несправедливо, в других — он был виновен. Он не хотел сербам зла, а в результате сделал все только хуже. Я не хочу говорить на тему, которая до сих пор разделяет Сербию.

— Гнет неизбывного прошлого ощущается во многих странах: Германии, Японии, Италии… Как обстоят дела в Сербии?

— Это палка о двух концах. Некоторые считают, что сербы не признали полностью совершенных в прошлом преступлений. При этом 70 молодых избирателей из ста в нашей стране выступают против ЕС. Они не понимают, в чем состоит вина сербов в 90-е годы, они задаются вопросом, почему ЕС и Запад наказали только нас за жестокость и преступления, а не других. Многие до сих пор живут прошлым. В Боснии говорят о резне (совершенной сербской милицией), но молчат о гораздо более массовых убийствах в Ясеноваце, где истребляли сербов. Я полностью признаю нашу вину, акты жестокости, преступления, я горжусь тем, что Сербия учится признавать свои ошибки. Надеюсь, что ради мира на Балканах другие сделают то же самое. Чем большего экономического прогресса мы достигнем, тем лучше научимся признавать свою неправоту и избегать новых волнений на Балканах, в Европе и в мире.

ИНОСМИ. 29.09.2016