25-летие Независимости Узбекистана

Нам свойственно по-разному оценивать и воспринимать одно и то же событие. Даже если кто-то сочтет белое белым, а черное черным, всегда найдется тот, кто белое воспримет как черное, а черное как белое. К тому же существуют тысячи оттенков серого… Не будем гадать, плохо это или хорошо. Просто человеку дано ощутить многообразие. В его палитре и познается истина. Поэтому мы вводим рубрику «Угол зрения», чтобы не декларировать, а утверждать плюрализм.

Начнем с того, что первого сентября 2016 г. Узбекистан отметит 25-летие Независимости. С чем подошла страна к этой торжественной дате? Как за эти годы эволюционировала политически и экономически? Чем ее руководство может заслуженно гордится, и, напротив, что требует здоровой критики властей? Почти одновременно, в преддверии юбилея, появились комментарии экспертов о преобразованиях в республике. Сначала в своей статье «Декларативность и реальность «узбекской модели развития» об этом высказался экономист Алишер Таксанов, который проживает в Швейцарии. Затем некоторые аспекты экономической жизни Узбекистана затронула заведующая сектором экономического развития постсоветских стран Института экономики РАН Елена Кузьмина. Мнения экспертов разошлись.

---

Декларативность и реальность «узбекской модели развития»

Алишер Таксанов

«Однако государство – это всего лишь машина, в которой реальными лицами выступают чиновники. Именно чиновники взяли на себя «смелость» и «ответственность» проводить курс на изменение политического и экономического строя. В итоге чиновники сосредоточили в своих руках огромную власть при размытости их ответственности за последствия совершаемых действий, сложился кланово-олигархический капитализм с феодально-советскими методами управления», – в материале, специально для CABAR.asia, экономист Алишер Таксанов раскрывает особенности политической системы Узбекистана.

Любое государство стремится привести официальную статистику, которая отвечала бы интересам политической власти и показывала бы хорошие результаты работы. Не исключение и Узбекистан. В президентском постановлении «О подготовке и проведении празднования 25-летия государственной независимости Республики Узбекистан» от 2 июня 2016 г. Ислам Каримов призвал сограждан «показать практические результаты широкомасштабных преобразований» в республике. Как отмечается в документе, за «годы независимости национальная экономика выросла почти в 6 раз, реальные доходы в расчете на душу населения – более чем в 12 раз, значительно выросли золотовалютные резервы страны».[1]

Декларативность как ширма реального положения дел

Документ должен создать впечатление как у мирового сообщества, так и у узбекистанцев о разительных изменениях в Узбекистане, достигнутых в рамках «национальной модели» развития за четверть века. Для экономистов вышеприведенные цифры свидетельствуют о серьезных диспропорциях на макроэкономическом уровне: прежде всего, нарушении экономического закона об опережении роста производительности труда над ростом заработной платы. В данном случае рост доходов населения в 2 раза опережал рост Валового внутреннего продукта, когда население обладало больше финансовыми активами, чем в реалии создавало объем товаров, услуг и работ (то есть располагало деньгами, не обеспеченных внутренними материальными запасами). Историческая практика показывает, что подобная тенденция ведет к серьезному экономическому кризису и коллапсу производства, вслед за которым начинаются политическая нестабильность и социальные потрясения.

Это подтверждает, что Узбекистан является государством, где:

• основной объем работ приходится на сырьевые отрасли экономики и в сфере торговли, в которых незначительна доля продукции с высокой добавленной стоимостью;
• основная часть доходов формируется в «теневой» экономике, то есть в нелегальной и неофициальной сферах, не поддающихся статистическому учету и налогообложению; по подсчетам экспертов, каждый второй импортируемый товар в Узбекистан поступает по линии контрабандных каналов;
• финансово-кредитная и банковско-денежная системы формируют «мыльный пузырь», то есть увеличивают активы, за которыми нет материальной основы: деньги создают деньги, минуя цикл производства товаров;
• основной источник валютных поступлений является не экспорт товаров и услуг, а банковские трансферты узбекских граждан, работающих за рубежом – почти 15% ВНП, а с учетом теневых транзакций (т.н. «хавала») – до 20% (или от $7 до $10 млрд.); гастарбайтер (1/4 часть трудовых ресурсов) – это новая статья экспорта, при которой правительство фактически ничего не делает ни в правовом, ни в экономическом, ни социальном пространстве, но в итоге имеет значительную выгоду.
  Узбекистан в оценках международных институтов

Международные институты фиксируют, наоборот, отсутствие какого-либо значительного прогресса за 25 лет независимости Узбекистана. Так, Узбекистан занял 90 место и ранжированный индекс 59, 71 в рейтинге социального прогресса (The Social Progress Index), опередив Китай, Кыргызстан, Индию, но при этом отстав от Гондураса, Монголии, Кубы. В исследовании 133 государств, в лидерах — Норвегия (1-е место и индекс 88,36), в аутсайдерах — Центрально-Африканская Республика (133-е место и 31,42).

Другие исследования, отраженные в таблице 1, также не отражают успехи «узбекской модели развития».

Таблица №1. Узбекистан в международных рейтингах

Как видно из этого, не все в мире воспринимают «узбекскую модель» как некую константу, воспринимаемую мировым сообществом для оценки реальной ситуации.

Нетранспарентность системы и попытки борьбы с коррупцией

Подобная ситуация возможна лишь при наличии коррупционного лобби в правительстве и других ветвях государственной власти, отсутствии свободного рынка и реальной конкуренции. Протекционизм и местничество, клановость и коррупция – вот итог реформ за 25 лет независимости. Вся система госзакупок через министерства и ведомства, местные органы власти и хозяйствующие ассоциации (концерны, компании) является нетранспарентной, откаты доходят до 30% от стоимости заказа; производители вкладывают четверть стоимости на коррупционные отступные в цены и тарифы реализуемой продукции, работ и услуг; «скупка государства» осуществляется через доступ к льготам в налогообложении и таможенных тарифах для крупных иностранных компаний, начавших инвестиционный процесс в Узбекистане. По мнению экспертов, практически каждый тендер проходит с нарушениями законов и с учетом интересов коррумпированных структур.[1]

Между тем, чаще всего под «иностранными инвесторами» выступают юридические и физические лица Узбекистана, которые в свое время вывезли капиталы по серым и черным схемам за рубеж, а затем ввезли под статусом иностранных. Вложения осуществляются в основном в стратегически важные и высокоприбыльные сферы – энергетика, нефте- и сельхоз переработка, торговля, экспорт-импорт товаров, услуги, то есть туда, где краткий срок финансовой отдачи. В связи с этим наукоемкие и сложные производства остаются вне сферы серьезного инвестирования. Да и те производства, которым гордится Узбекистан, в реалии функционируют по непрозрачным схемам и наносят убытки стране.

К примеру, речь идет о производстве автомобилей Асакинского завода в Андижане «УзДЭУ». Ежегодно производится до 200 тыс. единиц изделий, однако внутренний рынок не удовлетворен лишь потому, что созданная система продаж позволяет дилерам извлекать нелегальную прибыль. Стоимость «шапки», выкладываемой покупателем за автомобиль, достигает 30% от ценовой планки (порой до $5 тыс. в зависимости от модели). Автомобиль стал символом социального престижа для населения, более того, это форма тезаврирования капитала, что присуще для стран с ярко выраженными криминальными и паразитическими чертами. В устойчивой рыночной экономике финансовые активы граждан хранятся в ценных бумагах, стимулирующих производство, а не в предметах потребления. При этом существующие издержки производства «УзДЭУ», включая импорт деталей и частей, возлагаются на государственный бюджет, то есть правительство берет на себя часть затрат производителей при наличии сверхприбылей у продавцов.

В итоге в системе продаж сформировалась мафия из госчиновников и криминальных групп, «крышуемых» правоохранительными органами. Однако падение экспорта и валютной выручки вынудили президента произвести некоторую чистку в сфере автомобилестроения. В начале мая 2016 г. был арестован вице-премьер Улугбек Розукулов, отвечавший за эту сферу, а ранее наручники были надеты на гендиректора GM Uzbekistan[2], заместителя председателя правления АК «Узавтосаноат» Тохира Жалилова и председателя правления «Асака-банк» Кахрамона Орипова, которые создали мошеннические схемы в торговле автомобилями. Однако, уголовное преследование высокопоставленных лиц не изменит сложившуюся систему откатов и взяток, просто это приведет к перераспределению активов к новым заинтересованным сторонам.

Коррупция стала фактически коррозией для государственной системы. В настоящее время ведется следствие в отношении бывшего хокима Ташкентской области Ахмада Усманова[3], генерала МВД, прозванного «Гитлером» за методику управления регионом. Арестованный в апреле текущего года хоким Андижана Нурилло Алимов получил 18 лет тюремного заключения по коррупционным статьям.[4]

Что такое «узбекская модель развития» на самом деле?

Нельзя сказать, что коррупционная система возникла внезапно, она корнями уходит в прежнюю социалистическую модель экономики, в котором полутоварное производство компенсировалось теневыми отношениями и более-менее стабилизировала спрос населения на товары и услуги. В настоящее время так называемая «узбекская модель развития» — это комбинированный механизм перераспределения ресурсов в угоду определенных лиц, стоящих у власти, причем не столько негласных, сколько легитимизированных. Как это случилось? Прежде всего за счет того, что:

1. Одним из принципов реформирования, провозглашенных Исламом Каримовым, стало признание доминанта государства в контроле и управлении над трансформационными процессами. Однако, государство – это всего лишь машина, в которой реальными лицами выступают чиновники. Именно чиновники взяли на себя «смелость» и «ответственность» проводить курс на изменение политического и экономического строя. В итоге чиновники сосредоточили в своих руках огромную власть при размытости их ответственности за последствия совершаемых действий, сложился кланово-олигархический капитализм с феодально-советскими методами управления.

Любой инвестор вынужден был негласно покупать не только право работать на местном рынке, но и получать льготы, преференции, которые с лихвой покрывались прибылями. Особенно это касалось таких стратегических направлений, как нефтегазодобыча и переработка, энергосектор, золотодобыча, переработка хлопка, телекоммуникации, туризм, индустрия строительных материалов, строительство дорог и объектов. В руках чиновников госзаказ стал предметом торга, игры на собственное обеспечение. Чем больше у чиновников сконцентрировано ресурсов, тем большим влиянием он обладает на экономику и коррупционные моменты. Например, вода и земля – один из ресурсов государства — стали благодатной сферой для коррупции. Недра – еще один интерес для инвесторов, обеспечивающих свой интерес за счет откатов и взяток. В итоге, принцип «государство – главный реформатор» превратился в главный инструмент перераспределения национального богатства в корыстных мотивах, при политическом обеспечении такой коррупции.

2. Правоохранительные органы получили фактический контроль над экономикой, исходя из другого принципа Ислама Каримова «Верховенство закона». Закон в понимании чиновника – это полицейское государство, то есть все должно находится под властью («колпаком») административных структур. В рыночной системе невозможно, к примеру, чтобы органы прокуратуры осуществляли контроль за исполнением договоров между хозяйствующими организациями, требовали исполнения госзаказа от фермерских и дехканских хозяйств в производстве зерна и хлопка, а именно так сложилось в Узбекистане. Прокуратура стала главным экономическим органом страны. А такие ведомства как МВД и СНБ контролируют банковскую и инвестиционную деятельность, извлекая негласную прибыль. Одним из свидетельств наличия концентрации сверхполномочий, позволяющей извлекать прибыль, является создание фондов по поддержке развития органов прокуратуры, МВД, судов, куда распределяются от 10 до 90% конфискованных товаров, продукции, имущества, активов юридических и физических лиц.[5] Это фактически разрешение на рейдерство. Таким образом, силовые структуры получили доступ к бизнесу, банкам, инфраструктуре обслуживания и т.д. Это позволило им не только осуществлять рейдерские захваты ликвидных объектов, коммерчески выгодных структур, но и раскулачивать богатых. С 2008 г. началась охота на людей, обладающих значительными капиталами. Те, кто не расставался добровольно со своими активами, в итоге попадали за решетку, но были и такие, кто вовремя перевел часть капиталов за рубеж и сбежали (например, Дмитрий Лим, владелец рынка на «Ипподроме» и других).[6]
3. Сформировались региональные и отраслевые магнаты, которые управляют ресурсами своих сфер. По некоторым данным, из рынка углеводородного сырья коррупционеры получали $2-5 млрд. Авиаперевозки и железнодорожное сообщение – это еще одна сфера, где руководители получают не только зарплату, но и неофициальные доходы от сделок по серым и черным схемам. Значительная часть валюты остается за рубежом, на банковских счетах конкретных лиц. При этом сама транспортная сфера еле-еле сводит концы с концами, хотя растут обороты пассажиропотока и грузопотоков.
4. Государство опуталось кланово-семейными связями. Специфика азиатского общежития наложила отпечаток на постсоветское экономическое и политическое пространство. Сложились устойчивые родственные связи в органах контроля, управления, распределения.

Это особенно видно в рамках кланов – региональных институтов общественных отношений. В отличие от кровно-родственных, трайбалистских, региональные кланы формируются, прежде всего, за счет родства по земле, территории. С советских времен существовали следующие кланы: Ташкентский (г. Ташкент, Ташкентская и Сырдарьинская области), Самаркандско-Джизакский (Самаркандская, Бухарская, Навоийская и Джизакская области), Сурхандарьинский (Каршинская и Сурхандарьинская области, выходцев называли «суркашами»), Андижанский (Ферганская долина – Андижанская, Наманганская, Ферганская области), Хорезмский (Хорезмская область и Республика Каракалпакстан), чьи представители находились в центральных органах республики и защищали свои регионы. Такая тенденция имела место вплоть до середины 2000-х, когда региональные интересы стали переплетаться с интересами финансово-промышленных групп, отраслевых магнатов. Возникли группировки по контролю над следующими активами: сельскохозяйственная продукция, денежно-валютный рынок и кредиты, распределение земли и водных ресурсов, промышленная и строительная индустрия, судебная власть и скупка законов.

Выводы и прогнозы

Таким образом, политическая система отражает экономическую ситуацию, и при столь плачевном положении наивно полагать, что народ с радостью встретит 25-летие независимости родины и будет верить в успех «узбекской модели развития». Все больше людей ищут информацию о реальных событиях не в официальных СМИ, а в Интернете, на сайтах оппозиции. Одним из свидетельств недоверия граждан в «узбекскую модель» является наличие гастарбайтеров – того «излишка» рабочей силы (от 2 до 3 млн. человек), которая не сумела приспособиться к реалиям «Великого будущего» и устремилась в северные страны в поисках труда и заработка.[7] Трудности обналичивания «пластика» (кредиток), обмена валюты, постоянно растущие тарифы на коммунальные услуги и транспорт вызывают недовольство у всего населения, и лишь страх пока является главным тормозом для выплескивания своих эмоций и мнений. Однако, социальный конфликт неизбежен. В итоге можно выделить 1 позитивный и 3 негативных сценария развития:

1. Путем демократических выборов придет к власти технократ-реформатор, который выведет страну из тупика, и на первый момент придется принимать непростые и порой трудные решения, не всегда позитивно воспринимаемые населением.

Первый вариант – самый позитивный, но для его реализации граждане республики должны проявить свою политическую волю и стать активными на выборах. Одним из обязательных аспектов либерализации и демократизации станет отказ от большого числа чиновничьего аппарата и полномочий лиц исполнительной власти, лишение несвойственных функций банкам и органам правопорядка, отказ от тех нормативно-правовых актов, которые противоречат Конституции и сути социальной справедливости; допущение оппозиции к власти; полная свобода СМИ и независимость судей.

2. В Узбекистане начнется гражданская война с последующим расчленением республики на мелкие удельные княжества (по кланам), и ситуация получит затяжной и непредсказуемый характер, идентичный афганскому сценарию;
3. Придет к власти более жесткая личность, диктатура которого загонит недовольство в «котел», однако не разрешит в долгосрочной перспективе проблемы;
4. Произойдет революция, при которой к власти придет консервативная часть населения – религиозные фанатики, догмы которой урежут даже формально провозглашенные демократические ценности, и Узбекистан превратится в Пакистан или Саудовскую Аравию, правда, без того экономического благополучия.

Хотелось бы отметить, что наиболее предпочтительным был бы первый сценарий для Узбекистана, при реализации которого независимость Узбекистана станет представляться населению благом и важной исторической вехой в развитии республики.

Использованная литература:

[1] Кланы и коррупция в Узбекистане. Режим доступа URL: https://zonakz.net/articles/1119

[2] GM Uzbekistan иши бўйича яна 10 киши, жумладан Жалиловнинг ўғли ҳибсга олинди. Режим доступа URL: http://www.ozodlik.org/a/27713729.html

[3] СМИ: арестован экс-глава Ташкентской области Узбекистана. Режим доступа URL: http://ria.ru/world/20160223/1379110635.html

[4] Бывший глава Андижана Алимов отправлен за решетку на 18 лет. Режим доступа URL: http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1464191160

[5] О мерах по упорядочению отчислений средств во внебюджетные фонды министерств, государственных комитетов и ведомств. Режим доступа URL: http://www.lex.uz/pages/GetAct.aspx?lact_id=1609351

[6] Ислам Каримов ликвидирует «имущественное неравенство граждан». Режим доступа URL: http://www.compromat.ru/page_28923.htm

[7] Руководством Узбекистана заявлено, что это страна без олигархов. Является ли это условием социального рая для населения? Режим доступа URL: http://politus.ru/v-mire/1174-rukovodstvom-uzbekistana-zayavleno-chto-eto-strana-bez-oligarhov-yavlyaetsya-li-eto-usloviem-socialnogo-raya-dlya-naseleniya.html

Центральноазиатское бюро аналитической журналистики (CABAR). 25.07.2016

---

Узбекистан сумел сохранить свой промышленный потенциал

Елена Кузьмина

Узбекистан за период независимости не только смог сохранить свой промышленный потенциал, но и проводит политику его модернизации, считает Елена Кузьмина, заведующая сектором экономического развития постсоветских стран Института экономики РАН.

Благодаря высокому росту в машиностроении, металлообработке, швейной и пищевой промышленности доля отраслей с высокой добавленной стоимостью в общей структуре промышленного производства РУ достигла к 2015 году 59%. По данным Национального статистического комитета, ведущими отраслями узбекской промышленности стали: машиностроение (19,7% от общего объема промышленности), производство пищевых продуктов, напитков и табака (16%), текстильное и кожаное производство (14%), топливная промышленность (13,1%) и металлургия (11,1%).

При сокращении доли сельского хозяйства в народнохозяйственном комплексе, удалось частично модернизировать аграрный сектор и преодолеть монокультуру хлопка, хотя хлопок остается важнейшим экспортным товаром.

В последние годы республика значительно укрепила свою банковскую систему и расширила сектор услуг. Сохраняется достаточно высокий внутреннийпокупательский спрос.

Кризис 2014-2015 серьезно сказался на экономике страны, как из-за падения цен на основные экспортные ресурсные товары, так и из-за сокращения внешнего спроса на узбекскую машиностроительную продукцию. Стабилизирующим фактором стала текстильная промышленность, расширяющаяся зачет роста внутренней переработки хлопкового волокна (к 2016 году — до 40%). К 2015 году было введено в эксплуатацию и модернизировано 147 предприятий. А до 2020 года будет запущено еще 77 текстильных проектов общей стоимостью 918 млн долларов, включая вертикально интегрированные текстильные комплексы, создание новых и расширение действующих производств с участием технологических лидеров текстильного машиностроения. Это должно увеличить действующие мощности более чем в два раза.

Другим драйвером роста в 2015 году стала золотодобыча. Эта тенденция сохраняется.

Принятая в 2015 году «Программа дальнейшего реформирования, структурных преобразований и диверсификации экономики на 2015-2019 годы», состоящая из семи стратегических программ, направлена на кардинальное улучшение деловой среды, масштабную приватизацию государственного имущества, а также развитие современной инфраструктуры. В рамках программы предусматривается реализация более 900 инвестиционных проектов по созданию высокотехнологичных производств и кардинальной модернизации действующих предприятий нефтехимической, химической промышленности, электроэнергетики, машиностроения, автомобильной, электротехнической, текстильной и фармацевтической отраслей.

Хорошие условия для развития бизнеса

По данным Всемирного банка, чистый приток прямых инвестиций в Узбекистан за 1992-2015 гг. составил 32,2 млрд долларов. Причем самый большой их приток был в кризисных 2009 году (4553 млн долларов) и в 2015 году (4258,8 млн долларов).

По данным Госкомстата республики, из общего объема иностранных инвестиций 59,1% было использовано в топливно-энергетической отрасли, 19,2 % — в отрасли связи, 6,1% — в коммунальном хозяйстве, 3,6% — в легкой промышленности, 1,4 % — в химической и нефтехимической отраслях, 1,2% — в машиностроении, 0,8% — в сельском хозяйстве, 0,5% — в легкой промышленности, 8,1% — в других отраслях.

В 2015 году правительство Узбекистана снизило налоговую нагрузку на бизнес и налогообложение физических лиц: для предприятий сферы малого бизнеса и фермерских хозяйств ставка единого социального платежа снизилась с 25 до 15%. Количество форм статистической отчетности предпринимателей снижено на 12,8%, упрощен порядок проверок бизнеса. Центральный банк снизил ставку рефинансирования с 10 до 9% годовых. Это должно способствовать притоку иностранного капитала в национальную экономику и создание новых совместных производств в стране.

Нововведения позволили Узбекистану подняться на 8 строчек в рейтинге «Ведение бизнеса» на 2016 году — на 87 место.

При этом правительство, используя иностранный капитал и технологии, пытается сохранить в национальном управлении стратегические отрасли, в первую очередь добывающие и металлургические, а также текстильную промышленность.

Крупнейшие партнеры — Китай и Россия

Крупнейшим торговым партнером Узбекистана в последние годы стал Китай, что связано с расширением китайских закупок газа и некоторых видов металлов. Две страны Евразийского союза — Россия и Казахстан — занимают второе и третье место во внешней торговле. Республика в значительной мере связана с Россией и Казахстаном и крупными миграционными потоками.

Направление узбекских торговых потоков все больше перемещается на страны Азии — Китай, Японию, Республику Корею, Турцию, замещая торговые потоки с ЕС и частично с РФ. Основные инвестиционные потоки в Узбекистан идут из азиатских государств.

По информации посольства России в Узбекистане, в республике действуют около 900 совместных предприятий, а в РФ создано свыше 500 предприятий с узбекским капиталом. Российские инвестиции на конец 2015 году превысили 6 млрд долларов.

На сегодняшний день крупнейшие российские инвестиции, вложенные в узбекскую экономику, приходятся на газовую отрасль. Так, ЛУКОЙЛ реализует Кандымский проект в рамках СРП Кандым — Хаузак — Шады — Кунград и проект «Юго-Западный Гиссар», а также участвует в проекте освоения Аральского блока. Добыча газа ЛУКОЙЛом в Узбекистане в 2016 г. может достичь 6 млрд кубометров. На эти цели уже проинвестировано 3,6 млрд долларов, а общий объем капиталовложений запланирован на уровне 12 млрд долларов.

С 2006 году «Газпром» инвестировал в узбекский ТЭК более 400 млн долларов.

Есть и ряд инвестиционных проектов в других областях, но они чаще всего связаны с единовременными проектами. Упомянем некоторые из них: ГК «Силовые машины» в 2012 году модернизировала Чарвакскую ГЭС с общим финансированием 56,5 млн долларов.

Группа предприятий «Западно-Уральский машиностроительный концерн» реализует в Узбекистане ряд проектов в химической, угольной и горнодобывающей отраслях промышленности общей стоимостью около 180 млн долларов ЗАО «ГК «Электрощит-ТМ «Самара» и АО «Самарская кабельная компания» переоснащают и модернизируют производства СП АО «Узэлектроаппарат-Электрощит» и «Андижанкабель». Уже вложено 3,5 млн долларов прямых иностранных инвестиций.

Исходя из условий ведения бизнеса в РУ, российские компании могли бы участвовать в проектах в нефтехимической, химической промышленности, электроэнергетике, машиностроения, электротехнической и фармацевтической отраслях. Определенные перспективы есть и во взаимодействии в переработке сельхозпродукции, в первую очередь фруктов и овощей.

Sputnik Узбекистан. 04.08.2016