Итоги 25-летней независимости – «латышская Латвия»
Виктор Гущин
Сегодня, когда большинство экспертов не осмеливается рассуждать на тему, какую «демократию» построила в стране правящая элита, уместно вспомнить основные итоги этого так называемого демократического строительства. Напомним, что 18 марта 1990 года в тогда еще Латвийской ССР состоялись выборы депутатов Верховного Совета – главного законодательного органа страны. Это были первые в истории советской Латвии выборы на основе многопартийности. На них победил Народный фронт, который выступал под лозунгом восстановления независимости Латвийской Республики. Этой победы оказалось достаточно для того, чтобы вопрос о независимости, т. е. принятие 4 мая 1990 года Декларации о восстановлении независимости ЛР, был решен без проведения всенародного референдума, т. е. с точки зрения действующего в то время законодательства не вполне легитимно. Для придания декларации легитимности почти год спустя (!), в марте 1991 года, был проведен общенародный опрос, но опять же не референдум. Опрос же, как известно, никакой законодательной силы не имеет.
Но важно не только то, что Декларация о восстановлении независимости Латвийской Республики была принята без проведения всенародного референдума. Также важно и то, какая идеология была положена в основу текста Декларации. А этой идеологией оказалась идеология реваншизма. Речь в Декларации шла о восстановлении идеологической и правовой преемственности с Первой Латвийской Республикой. Прямо утверждалось, что Первая республика после 1940 года продолжала якобы де-юре существовать вплоть до 4 мая 1990 года, хотя это противоречит международному праву, сформировавшемуся после 1940 года.
Из этого посыла следовали два очень важных вывода: 1) все пятьдесят лет после 1940 года Латвия якобы томилась под гнетом ненавистной советской «оккупации» и 2) утверждая факт «оккупации», восстановленная (прежняя, по мнению авторов Декларации) Латвийская Республика вправе отказаться от признания норм международного права, которые были приняты международным сообществом после 1940 года без ее участия. Иными словами, Латвия 4 мая 1990 года де-факто и де-юре выступила за ревизию действующего международного права.
Основываясь именно на непризнании послевоенных договоренностей, которые были достигнуты международным сообществом, включая Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, подписанный полномочными представителями 33 стран Европы, США и Канады 1 августа 1975 года в Хельсинки, Верховный Совет Латвии (ВС ЛР) 15 октября 1991 года принял судьбоносное (в негативном смысле) для страны постановление «О восстановлении прав гражданства и основных условиях натурализации», по которому в праве оптации, т. е. в праве автоматического получения гражданства нового государства в случае прекращения существования прежнего государства, было отказано 893 412 постоянным жителям (34,28% избирателей) – более одной трети постоянного населения страны.
Постановление ВС ЛР от 15 октября 1991 года стало вторым важным шагом на пути нарушения Латвией действующего международного права. Это постановление заложило основу политики строительства так называемой латышской Латвии, или Латвии без национальных меньшинств. Вслед за этим постановлением были приняты законы о языке, о гражданстве и об образовании, которые в реальной жизни постепенно привели к формированию условий, которые все в большей мере дискриминировали национальные меньшинства, затрудняя реализацию их права на сохранение своего языка, своей школы и своей культуры.
Третьим шагом на пути непризнания Латвией действующего международного права стало принятие парламентом 29 октября 1998 года декларации «О латышских легионерах во Второй мировой войне». Вопреки решениям Нюрнбергского военного трибунала над нацистскими военными преступниками, она заложила в Латвии правовую основу политической и исторической реабилитации Латышского добровольческого легиона СС и в целом идеологии и практика нацизма.
Декларация 4 мая 1990 года, постановление ВС ЛР от 15 октября 1991 года и все последующее законодательство, касающееся соблюдения прав национальных меньшинств и пересмотра итогов Второй мировой войны, включая политическую и историческую реабилитацию Латышского добровольческого легиона СС, сделали невозможным формирование в Латвии демократического политического режима и демократической государственной идеологии.
В 1990 г. начиналось с идеалов независимости, сегодня завершилось этнократией и поддержкой идеологии неонацизма
После 18 марта 1990 года ни одни выборы в Латвии не были всеобщими, превратившись, по сути, в псевдодемократический фарс. Все эти годы в стране последовательно, шаг за шагом укрепляется этнократический политический режим с многочисленными признаками возрождения нацизма. При этом под возрождением нацизма следует понимать не только сеймовскую декларацию «О латышских легионерах во Второй мировой войне», политические манифестации во славу нацистской идеологии, проводимые ежегодно 16 марта, политическую реабилитацию таких нацистских коллаборационистов, как Рудолфс Бангерскис, Волдемарс Вейс или Гербертс Цукурс, или установку по всей Латвии памятников солдатам Латышского добровольческого легиона СС и так называемым национальным партизанам при одновременном проведении массированной информационной кампании, направленной на дискредитацию подвига Красной армии, освободившей Латвию от нацизма.
Признаки возрождения нацизма в сегодняшней Латвии – это и существование на протяжении 25 лет института массового безгражданства, и присвоение русскому языку статуса иностранного, и курс на окончательную ликвидацию школ с русским языком обучения, и отказ отдельных врачей лечить пациентов, если они говорят на русском языке, и т. д. и т. п. Наконец это и принятие преамбулы к тексту Конституции в июне 2014 года, которая впервые вводит понятие «государственная нация» (такое определение существовало только в нацистской Германии), и принятые в июле 2016 года правительством Латвии правила о нравственном воспитании в школах, которые на уровне школы подменяют празднование Дня Победы над нацистской Германией 9 мая так называемым Днем Европы, не имеющим к Дню Победы над германским нацизмом никакого отношения.
Антименьшинственная политика Латвийского государства и политика, направленная на политическую и историческую реабилитацию нацистской идеологии и практики в сознании, в первую очередь, жителей латышской национальности, привели после 1990 года к расколу единого при Советской власти латвийского общества. Причем глубоких и все более увеличивающихся расколов оказалось сразу несколько. Первый раскол – между латышами и нелатышами. Второй раскол – между сторонниками Победы над гитлеровской Германией и теми, кто желает нацистского реванша. Еще один глубочайший раскол – это социальное расслоение общества на богатых и бедных.
Добавим к этому, что и первый, и второй, и третий расколы возникли на фоне постоянного нагнетания и все более усиливающейся националистической, антисоветской и русофобской истерии в латышских СМИ. В результате у части латышей сформировалось негативное представление о нелатышах, живущих в Латвии, и о России как о государстве. Кроме того, у части латышей сформировался культ их превосходства над нелатышами, который свое самое полное выражение нашел в принятии пресловутой преамбулы к тексту Конституции Латвии в июне 2014 года.
Почему происходит именно так, а не иначе? Очень точный ответ на этот вопрос я получил в 2015 году в Болгарии. Во время экскурсионной поездки в Пловдив экскурсовод произнесла удивительную по смыслу фразу. Она сказала: «В конце восьмидесятых – начале девяностых годов прошлого века, когда в Болгарии происходили демократические преобразования, из названия страны было убрано слово «народная». Ну и ну! Во время ДЕМОКРАТИЧЕСКИХ преобразований из названия страны убирают слово НАРОДНАЯ! Возникает вопрос, что же это за демократия такая, если из названия страны убирают слово, которое определяет его демократическую суть? Но именно это и есть самое главное! После прекращения существования СССР в странах Восточной Европы государство перестало служить интересам народа. Главным в его деятельности стало обслуживание интересов крупного промышленного и финансового капитала, преимущественно иностранного. А капитал никогда не был и никогда не будет заинтересован в том, чтобы служить интересам народа. Главный смысл существования капитала состоит лишь в том, чтобы получать прибыль.
В этом и есть вся суть и весь смысл существования так называемой западной демократии – служить не народу, а капиталу. Именно этим объясняется и отказ стран Запада признать итоги народного волеизъявления в Крыму, и добровольное воссоединение Крыма с Россией в 2014 году. Именно это является и главной причиной, по которой сформированные в результате государственного переворота в феврале 2014 года новые власти Украины развязали братоубийственную войну в Донбассе.
В Латвии после 1990 года также утвердилась «демократия» именно западного образца. Вдобавок к этому местная правящая элита на протяжении 25 лет, как, впрочем, и правящая элита Литвы и Эстонии, а также некоторых других восточноевропейских государств, включая Украину, активно разыгрывает антироссийскую и антирусскую карту, а также открыто проводит курс на политическую реабилитацию бывших нацистских коллаборационистов.
В 1990 году никто не предполагал, что, отделившись от СССР, Латвия может стать страной русофобии и неонацизма. И это при том, что Латвию и Россию связывают несколько столетий тесных связей в культуре, образовании, науке. Они самым тесным образом связаны и многочисленными родственными узами. Теперь же ультраправые националисты заявляют о том, что Россия – это враг.
25 лет существования независимой Латвийской Республики – это хороший повод, чтобы не только вспомнить историю Латвии, но и осмыслить те УРОКИ, которые преподнесла Латвии ИСТОРИЯ.
Борьба за Прибалтику велась всегда. Начиная с XIII века в этой борьбе участвовали немцы, с середины XVI века – шведы, поляки, русские. И немцы, и шведы, и поляки в истории Ливонии, а затем Эстляндии, Лифляндии и Курляндии оставили значительный след. Их пребывание несло с собой и военные разрушения, и тяжелый гнет для местного населения, и значительные достижения в культуре, науке, строительстве. Но если период существования Ливонии характеризовался определеной геополитической стабильностью, то с середины XVI века на территории современной Латвии постоянно проходят военные конфликты. В этих условиях только присоединение к набирающему силу и мощь Российскому государству могло гарантировать этой территории возможность длительного мирного существования и развития.
Не случайно уже герцог Якоб (1642-1682), один из самых выдающихся правителей в истории Курляндского герцогства (1561-1795), неоднократно выступал с дипломатическими инициативами, направленными на то, чтобы герцогство перешло «в полное защищение и подданство» Русского царства. Планам герцога Якоба суждено было сбыться лишь спустя более 100 лет, когда в 1795 году курляндский ландтаг принял решение о добровольном присоединении Курляндского герцогства к Российской империи.
Помимо того что присоединение к России оградило Курляндию от борьбы за ее территорию со стороны других государств (этот период мирного существования продлился до Первой мировой войны), позитивное значение присоединения герцогства к России выразилось и в том, что уже в 1817 году, т. е. спустя всего 22 года после присоединения, император Александр I подписал указ об отмене в Курляндии крепостного права. В 1819 году такое же решение было принято и в отношении Лифляндии. Еще раньше, в 1816 году, от крепостного права были освобождены крестьяне Эстляндии. Эти решения способствовали быстрому развитию производительных сил в Остзейских провинциях. Такие решения за время своего господства в Ливонии и Курляндии не приняли ни немцы, ни шведы, ни поляки.
Кроме того, позитивное значение присоединения Курляндского герцогства к Российской империи выразилось еще и в том, что оно стало последним шагом к объединению в границах одного государства территорий, на которых в XIX веке при поддержке Российской империи сформировалась единая латышская нация и которые в XX веке стали основой территории независимой Латвийской Республики. Важнейшей отличительной особенностью национальной политики Российской империи в Остзейских провинциях была поддержка со стороны центральных властей быстрого развития языков и культуры местных народов – эстонцев и латышей. Эта особенность национальной политики России в еще большей мере проявилась в период пребывания прибалтийских республик в составе СССР, что имело своим результатом постоянное увеличение численности местных титульных наций.
Сказанное выше не означает, что Латвия и другие станы Балтии не могут быть независимыми государствами. Могут! Но сохранить и развить свою независимость страны Прибалтики могут только при двух условиях: 1) отказе от размещения на своей территории военных баз и вооруженных сил третьих стран и 2) отказе от проведения антироссийской внешней политики и основанной на русофобии и неонацизме внутренней политики.
Из этого вытекает еще один вывод: для Латвии и других стран Балтии, как в XVII-XVIII вв., так и сегодня, чрезвычайно важно поддерживать дружеские отношения со своим восточным соседом. В дружбе с Россией – залог сохранения и развития как Латвийского государства, так и латышской нации и всего народа Латвии. И наоборот, отказ от дружбы и сотрудничества с Россией, приверженность и даже подчинение политическому влиянию США и НАТО сулит маленькой Латвии возврат к временам ожесточенной борьбы за контроль над ее территорией, от чего будут страдать как ее экономика, так и люди. Именно этому нас учит история.
Ритм Евразии. 24.08.2016
