Российско-китайский взгляд на стратегическую стабильность в Евразии

Дмитрий Стефанович

25 июня 2016 г. опубликовано совместное заявление президента России и председателя КНР об укреплении глобальной стратегической стабильности. Какие общие угрозы и задачи видят стратегические партнеры на евразийском пространстве?

Общие угрозы для Москвы и Пекина

В заявлении В.В. Путина и Си Цзинпина содержится общий взгляд Москвы и Пекина на угрозы стратегической стабильности, ключевые задачи по ее укреплению, а также общие оценки эволюции этого понятия.

К ключевым угрозам главы государств отнесли следующие:

1. Односторонняя военная деятельность, не допускающая обсуждения, а также попытки «обеспечивать свою безопасность за счет безопасности других государств»
2. Противоракетная оборона (ПРО), с акцентом на размещение систем в непосредственной близости от России и Китая «внерегиональными силами»
3. Неядерное стратегическое оружие
4. Милитаризация космоса
5. Терроризм и экстремизм с применением химического и биологического оружия (ХБО)

Порядок перечисления угроз обусловлен близостью к сегодняшнему дню и масштабностью. С односторонней военной деятельностью мы сталкиваемся уже сегодня, системы ПРО уже частично развернуты. Неядерное стратегическое оружие и возможность вывода ударных средств в космос, в принципе, технически уже осуществимы, но остаются на стадии разработок. ХБО-терроризм реален, но его угрозы пока относительно успешно купируются.

Официальные лица в США расставляют угрозы несколько иным образом, вплоть до расположения глобального потепления на первом месте. «Ревашистская» Россия, терроризм, и «агрессивный» Китай также регулярно занимают высокое место в «рейтинге». Например, на завершившемся в Варшаве саммите НАТО главными угрозами обозначены военная и «гибридная» активность России, ситуация на Ближнем Востоке и терроризм.

Политические и военные приоритеты

Оценка угроз обусловливает задачи, которые ставят перед собой Россия и Китай согласно Заявлению:

1. Разоружение и контроль над вооружениями
2. Противодействие распространению ракет и ракетных технологий (фактически, режим контроля за ракетной технологией (РКРТ) «в широком смысле»)
3. Предотвращение милитаризации космоса
4. Борьба с ХБО-терроризмом

Особый интерес представляет концепция «более широкого и продвинутого взгляда на стратегическую стабильность». В политической сфере такое состояние определяется следующим образом:

• Высший приоритет норм международного права и положений Устава ООН, в первую очередь, в части применения силы и принуждения
• Уважение законных интересов всех государств и народов
• Невмешательство в политическую жизнь других государств

В военной сфере:

• Сохранение минимально необходимых уровней национальных военных потенциалов
• Воздержание от военного строительства (в т.ч. в части военно-политических союзов), которое может быть воспринято как нарушающее равновесие
• Диалог, доверие и сотрудничество

Заявление в полной мере соответствует складывающейся военно-политической ситуации в мире. Расширение условно-западных военных союзов, развертывание инфраструктуры противоракетной обороны, «участие» во внутриполитической жизни суверенных государств носят все более активный характер.

ПРО и космос

Самым ярким примером такой деятельности за последнее время стали развертывание американской системы ПРО Aegis Ashore в Румынии и принятие решения о развертывании системы ПРО THAAD в Южной Корее.

В настоящее время они не представляют значительной угрозы стратегическим потенциалам России и Китая. Не в последнюю очередь по географическим причинам (1, 2). Да и технические характеристики, и общее количество противоракет на сегодняшний день неспособны оказать существенного влияния на возможности стратегических ядерных сил (СЯС) России и Китая. Вместе с тем, следует учитывать, что уже в среднесрочной перспективе ситуация может измениться не в пользу Москвы и Пекина.

Подчеркнутое игнорирование Вашингтоном возражений ключевых государств региона, неготовность к диалогу вызывают общую озабоченность. Фактически, данные события, с точки зрения Москвы и Пекина, представляют собой реализацию первой и второй угрозы, обозначенных в Заявлении.

Очень непросто складывается ситуация в области использования космического пространства. Разработанный РФ совместно с КНР проект международного договора о предотвращении размещения оружия в космическом пространстве, применения силы или угрозы силой в отношении космических объектов, а также инициатива о неразмещении первыми оружия в космосе не встречают поддержку США.

В Вооруженных силах США уже создано специальное Космическое командование. Бюджет «военного космоса» постоянно пересматривается в сторону увеличения и в настоящее время оценивается в $5,5 млрд. до 2020 г.

В этом направлении весьма эффектным и эффективным ходом может стать инициатива Москвы по публикации данных о военных спутниках США и их союзников для общедоступного мониторинга космического пространства, представленная в ООН в июне 2016 г.

Угрозы сближают

На сегодняшний день Россия и Китай под аккомпанемент обвинений в «недопустимых», «непрофессиональных» и «подрывающих» действиях оказались «спина к спине» перед военной инфраструктурой внерегиональных акторов.

В сложившейся стратегической ситуации евразийское пространство выступает в двуединой роли «тыла» и «мягкого подбрюшья» России и Китая.

В этой связи следует обратить внимание на ведущееся в Алма-Ате строительство микробиологической лаборатории высокого уровня защиты, на которой возможно размещение военно-медицинского исследовательского подразделения из США по аналогии с уже построенным объектом в пригороде Тбилиси[i].

С учетом отсутствия юридически обязывающего механизма проверки выполнения Конвенции о запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического (биологического) и токсинного оружия и об их уничтожении (КБТО) (соответствующий документ до настоящего время не принят, и, более того, не разработан в связи с позицией США), сохраняется угроза разработки и применения такого оружия. В случае отсутствия прогресса на этом направлении существует реальная перспектива использования биологического оружия в террористических и экстремистских целях.

При этом весной 2016 г. выдвинутая Москвой инициатива по разработке на Конференции по разоружению международной конвенции по борьбе с актами химического и биологического терроризма, пока не нашла поддержки у Запада.

Страны ЕАЭС и ШОС проводят самостоятельную «многовекторную» политику. В интересах России и Китая найти правильные аргументы, которые позволят, как минимум, не допустить появления на их территории потенциально угрожающей инфраструктуры, а также плацдармов для гибридных действий.

Контроль за вооружениями

Следует отметить, что принятие совместного Заявления РФ и КНР в текущих условиях и с формулировками, существенно расширяющими понятие стратегической стабильности за пределы узкой проблемы СЯС, может способствовать развитию режимов контроля за вооружениями (и их сокращением) в двух направлениях:

• «в ширину», например, на «третьи» страны, обладающие ядерным оружием (в том числе нестратегическим) и разделяющие российско-китайское видение угроз;
• «в глубину», охватывая более полную номенклатуру вооружений, влияющих на стратегическую стабильность в соответствии с Заявлением.

В таком контексте у стран евразийского пространства возникают вполне реальные интересы по поддержке Заявления России и Китая в целях уточнения существующих режимов с учетом необходимости как обеспечения собственной безопасности, так и возможностей военно-технического сотрудничества с любыми странами мира на основе общих правил и без создания угроз соседям.

[i] С.А. Рябков, Стенограмма парламентских слушаний на тему «Проблемы соблюдения международных соглашений в области разоружения и перспективы развития международного сотрудничества в этой сфере»,http://council.gov.ru/media/files/rkYFNugU8q4RvBhSHFvy9tY3z3C3toUe.pdf

Евразия.Эксперт. 21.07.2016